Окинув рассеянным взглядом сражавшихся, Рис наблюдал, как по направлению к ним движется по склону толпа англичан. Вдруг ему бросилось в глаза, что от общей массы отделился большой отряд всадников и пошел на приступ, обходя валлийцев справа. Взгляд Риса упал на развевавшееся знамя, и дыхание его пресеклось — на голубом шелке под яркими лучами солнца ослепительно сверкала кольцами свернувшаяся в клубок змея. И он, глядя сверху вниз на отвратительную гадину Кэйтерс-Хилла, чувствовал, что его захлестнула волна торжества.

Молниеносно надвинув на голову шлем, Рис скомандовал своим людям вскочить в седло и следовать за ним. Сам он, птицей взлетев на спину коня, как сумасшедший ринулся вниз, к подножию холма, не обращая внимания на стрелы, которые со свистом рассекали воздух над его головой. Он прокладывал себе путь вперед, ничего не видя, кроме ненавистного знамени соперника, вне себя от ярости и гнева при мысли о том, что англичанин мог сделать с Джессамин.

Конь его вихрем несся вперед по тропинке, которая резко шла под уклон. Рис круто повернул, и вдруг двое соперников оказались лицом к лицу. Из их груди одновременно вырвался крик, казалось, оба они горят одним и тем же желанием.

Остановив своих воинов, англичанин и валлиец обнажили мечи.

Они стояли лицом к лицу на плоской площадке у подножия холма, не сводя друг с друга пылающих ненавистью глаз, — два смертельных врага, сошедшихся в поединке, которого они оба так долго ждали.

— Будь ты проклят, валлиец, за все то зло, что причинил мне! — зарычал Ральф Уоррен, описывая мечом широкие круги над головой.

— И ты будь проклят, Уоррен, — пусть будет трижды проклято твое черное сердце! Ты заплатишь мне сегодня за любую обиду, причиненную Джессамин Дакре! — воскликнул в ответ Рис.

Поднявшись на дыбы, их боевые кони бешено грызлись между собой, пока всадники с яростью наносили удар за ударом. Звенели и жалобно стонали мечи, в разные стороны сыпались искры, но силы соперников были равны. Рис возблагодарил судьбу за то, что позаботился надеть шлем. Уже несколько раз тяжелый меч сэра Ральфа опускался ему на голову. Не будь на нем шлема, череп валлийца уже давно был бы разрублен надвое. Да и сейчас голова у него гудела, словно медный колокол.

Сняв с седла тяжелую булаву, сэр Ральф раскрутил ее над головой и метнул в Риса, надеясь выбить его из седла; Валлийцу с трудом удалось уклониться в сторону, на этот раз его спасли резвость лошади и изумительное искусство, с которым он управлял ею. Развернувшись, он, в свою очередь, нанес сопернику страшный удар палашом, разрубив латы. Острие проникло под мышку, разрезав кожаный ремень, которым крепились доспехи, и стальной нагрудник с грохотом свалился на землю.

Воины, с тревогой следившие за поединком, поняли, что лорду угрожает смертельная опасность, и ринулись на подмогу. С яростными криками «За Уоррена!» они вихрем помчались вперед.

Краем глаза Рис успел заметить лавину всадников, которые неслись к нему, и услышал их крики. Его люди в ту же секунду кинулись на подмогу, и закипел бой. Со страшным грохотом англичане и валлийцы сшиблись, точно снежные лавины.

Засверкали мечи, с грохотом скрестились копья. Тут и там раненые со стоном валились на землю, с пронзительным ржанием уносились прочь испуганные лошади. С холма вниз, завидев схватку, поспешили свежие силы валлийцев, и бой закипел с новой силой.

Уловив момент, когда его противник отклонился в сторону, сэр Ральф наклонил голову и, словно раненый бык, устремился в образовавшуюся брешь. Но Рис был начеку. Рывком натянув поводья, он заставил своего коня подняться на дыбы и сделать резкий поворот. Пришпорив его, валлиец кинулся в погоню за английским рыцарем. Его люди, которые к тому времени перебили немало англичан, ринулись вслед за ним бешеным галопом. Прогремел боевой клич валлийцев, и отряд помчался в погоню. Предвкушая победу, они неслись за врагом, и ярость схватки горячила им кровь.

Ральф Уоррен галопом летел туда, где в рощице неподалеку укрывалась Джессамин, Сейчас он уже не думал о том, как спастись. Только отчаянное желание завладеть ею, пока еще валлиец не увидел девушку, заставляло его бешено пришпоривать измученного коня, но, к его ужасу, валлийцы висели у него па хвосте.

Легковооруженные всадники летели как вихрь. Он и не ожидал от них такого мастерства. Валлийцы неумолимо приближались. Кони их, будто птицы, летели вперед, легко перепрыгивая через груды камней. Конец погони был предрешен заранее.

Скрипнув зубами, он круто повернул коня и поскакал в другую сторону, думая лишь о том, как бы спастись. Сэр Ральф несся вниз по склону холма, молясь про себя о том, чтобы у измученной лошади хватило сил хотя бы для того, чтобы добраться до равнины.

Внезапно Рису преградил дорогу отряд воинов, с триумфом волочивших по земле поверженные знамена Мортимера. Пришлось дожидаться, пока они присоединятся к его отряду, и немало драгоценного времени было потеряно, прежде чем он смог снова кинуться в погоню. Но к тому времени сэра Ральфа и след простыл.

Застонав от отчаяния, Рис придержал покрытого пеной коня и медленно поехал к подножию холма. Его лошадь, привыкшая к горам, осторожно пробиралась вперед. Вслед за Рисом ехали его люди. Когда они оказались внизу, нигде не было и следа Ральфа Уоррена. Их враг исчез, словно растворился в воздухе.

Осмотревшись вокруг, Рис собрал воинов вокруг себя и вновь повел их туда, где все еще яростно кипела битва. Но ему не давала покоя одна мысль: почему сэр Ральф так упорно рвался к небольшой роще у подножия холма? Только смертельная угроза заставила его изменить свои планы. Первая мысль, что пришла ему в голову — не скрывается ли в рощице кто-то из сторонников англичан, — исчезла без следа, как только его воины окружили кучку деревьев. Валлийцы приближались осторожно, сдерживая рвавшихся в бой коней, но вместо летящих навстречу стрел и вооруженных воинов их встретили только отчаянные вопли до смерти перепуганных женщин. При их приближении несчастные распростерлись на земле, вопя от ужаса и умоляя пощадить их жизнь. И хотя время было суровое и никто не осудил бы воинов, которые в пылу битвы воспользовались бы беспомощными женщинами, к тому же принадлежащими поверженному врагу, но об этом не могло быть и речи — Рис всегда держал в узде своих воинов, и они привыкли беспрекословно повиноваться командиру, зная его суровый нрав и тяжелую руку. Он сильно отличался от других сподвижников Глендовера, которые, проходя через разоренные селения, не мешали своим солдатам брать то, что им было по вкусу. Впрочем, Рису было прекрасно известно, что многие в его отряде были этим весьма недовольны. Однако страх перед неотвратимой и скорой расправой удерживал их от бесчинств.

Вопящих и рыдающих женщин согнали на открытое место. Подъехав к ним, Рис громко прокричал по-английски, что ни одной из них не причинят вреда. Дюжина охранявших их солдат после недолгого сопротивления предпочла сложить оружие.

Укрывшись за стволом столетнего дуба, Джессамин внимательно наблюдала за этой сценой, держась подальше от остальных. Она была слишком горда, чтобы молить о пощаде. С первого взгляда она угадала валлийцев по их легким доспехам и косматым крепким лошадкам. В округе ходило немало слухов о том, что валлийцы всегда милосердны к поверженным врагам. Говорили, что те сильно отличаются от англичан, которые были известны своей жестокостью. Высоко подняв голову, она изо всех сил старалась удержать слезы, хотя от страха вся дрожала как осиновый лист. Когда валлийцы подъедут к ней, решила Джессамин, она попросит отвести ее к Рису, Может быть, это заставит их понять, что она находится под его особым покровительством, и они отнесутся к ней с подобающим уважением. Странно, но она не видела их знамени. Этот отряд как по волшебству появился перед ее глазами, преследуя по пятам убегавшего человека. Из своего укрытия она с волнением следила за боем, но была слишком далеко, чтобы разглядеть его участников.