помощь оказывалась, несмотря на то что «русский лагерь» в Хаммельбурге был изолирован, отгорожен колючей проволокой под током высокого напряжения и усиленно охранялся.

Чтобы привлечь пленных советских офицеров на свою сторону, в отряды предателей, гитлеровцы проводили агитационную работу, действуя методом «кнута и пряника». Со зверской жестокостью палачи расправлялись с патриотами и создавали довольно сносные условия тем, кто шел на предательство.

Уже летом 1941 г. после доставки в лагерь первых советских военнопленных по инициативе А. К. Ужинского была создана одна из первых антифашистских групп. Осенью того же года в лагерь были доставлены советские генералы и старшие офицеры Д. М. Карбышев, И. С. Никитин, X. Н. Алавердян, П. Г. Макаров, П. Г. Новиков, Е. И. Тонконогов, В. И. Прохоров, позднее – С. А. Ткаченко, Г. И. Тхор и др. Они составили ядро подпольного лагерного комитета, который избрал своим руководителем И. С. Никитина. После его ареста в начале января 1942 г. подполье возглавил Г. И. Тхор[542]. Подпольщики вели большую организаторскую и политическую работу, готовили вооруженное восстание. Они строго придерживались правил конспирации, однако считали, что антифашистская деятельность может быть успешной только в случае, когда в нее вовлечено как можно больше военнопленных и «восточных рабочих».

Подпольная организация сорвала вербовку советских офицеров в армию предателя А. Власова, возглавила массовое движение узников за отказ от работы на немецких военных заводах, в случае насильственной отправки на подобные предприятия призывала к саботажу и диверсиям, сорвала попытку гитлеровского министерства пропаганды написать руками советских офицеров так называемую «Историю войны». Гитлеровцам удалось сколотить небольшую группу «историков», завербовать несколько морально неустойчивых офицеров. Среди них были и явные предатели. «Слово «историк» в лагере было синонимом изменника, – вспоминает участник лагерного подполья Н. И. Масленников. – Подпольщикам немало пришлось поработать над тем, чтобы убедить обманувшихся людей, что это отнюдь не невинная работа, как они думали, а прямая измена Родине.

Иные «историки», пытаясь оправдаться, говорили, что они клюнули на удочку гитлеровцев, не имея серьезных намерений, ради спасения жизни, но никто из нас этого оправдания не принимал. Любое сотрудничество с фашистами расценивалось как предательство.

После разъяснительной работы подпольщиков в группе «историков» остались считанные единицы, а спустя несколько дней, по решению подпольного штаба, самый активный «историк» – предатель полковник Гаврилов понес смертную кару. Долго немцы вели следствие по поводу смерти предателя, но виновного так и не нашли. На этом и закончилась бесславная эпопея «историков»[543].

В подполье Хаммельбурга начинал свою борьбу с врагом командир стрелковой дивизии, полковник, половчанин Гавриил Иванович Фисенко. Тяжело раненный, он попал в плен и был заключен в лагерь. Руководителями лагерного подполья в это время были генералы Г. И. Тхор, Д. М. Карбышев, майор П. Г. Гаврилов – один из руководителей обороны Брестской крепости. Своей деятельностью подпольщики срывали планы гестаповцев перессорить военнопленных разных наций, поддерживали ослабевших. Одной из важных задач подпольщиков Хаммельбурга был срыв планов гитлеровцев по вербовке военнопленных во власовскую армию. Результатом работы подполья был полный крах гитлеровской авантюры: никто из военнопленных лагеря не вступил в армию предателя. Подпольщики пытались обезвредить агитаторов-предателей. По заданию штаба подпольной организации гомельчанин, военный моряк Евгений Тыжненко и его товарищ по подполью П. И. Проходцев ночью камнями тяжело ранили власовского агитатора и еще одного офицера-власовца.

Г. И. Фисенко проводил большую агитационную работу с узниками лагеря. Получая от немецких антифашистов сведения о положении на фронтах, он сообщал об этом своим товарищам, вселял уверенность в скором освобождении.

После неудачного побега из лагеря Г. И. Фисенко был заключен в гестаповскую тюрьму в Нюрнберге. Здесь, закованный в парные кандалы со своим товарищем П. И. Проходцевым, он узнал о гибели руководителей Хаммельбургского подполья генералов Г. И. Тхора и И. С. Никитина. Смерть и на этот раз обошла Г. И. Фисенко, он попал в лагерь Флоссенбург. Здесь уже были и генералы Д. М. Карбышев и П. П. Павлов. Г. И. Фисенко снова стал в строй борцов подполья, которым руководили советские генералы.

Местом работы узников был каменный карьер. Военнопленные вытесывали заготовки для надгробных плит, заготавливали дорожный булыжник, кирками выковыривали в скале шпуры, куда немецкие мастера закладывали взрывчатку. Г. И. Фисенко и его товарищи вместе с антифашистами – чехами, поляками и французами – в течение нескольких месяцев собирали в шпурах невзорвавшуюся взрывчатку и произвели взрыв большой мощности. Взрыв обрушил штабель камня, заживо похоронив укрывавшихся за ним эсэсовцев.

Последним для Г. И. Фисенко был Аилах – секретное штрафное отделение фабрики смерти Дахау. Узники работали в подземных цехах на 30-метровой глубине. Несмотря на строгий контроль эсэсовцев-надсмотрщиков, половина изготовленных деталей шла в брак. Это был результат работы Г. И. Фисенко и его товарищей по подполью.

С приближением советских войск к лагерю гитлеровцы стали выводить узников по 100–150 человек в неизвестном направлении. Группе, в которой находился Г. И. Фисенко, по его команде удалось обезоружить охранников, завладеть их оружием, расправиться с ними и соединиться с частями Красной Армии. 57 бывших заключенных обрели свободу.

Многие товарищи Г. И. Фисенко, которые вместе с ним перенесли ад фашистских лагерей, тепло и взволнованно отзываются о нем, красоте его души, стойкости. Врач Куклин пишет: «Г. И. Фисенко – это русский богатырь, гордый сын великого народа, идеальный воспитанник Коммунистической партии, отличный товарищ, чудесный человек»[544].

В лагере Нюрнберга оказался и Евгений Тыжненко. Когда заключенных направили на работы на военный завод, производивший мины, военнопленные по призыву Е. Тыжненко, П. И. Проходцева, старшего лейтенанта-пограничника одной из застав из-под Бреста К. Кузьмина остановили станки, отказались выпускать оружие, объявив, что делать оружие – это измена Родине.

Гестаповцы арестовали семерых патриотов – офицеров-коммунистов, в том числе и Е. Тыжненко. Семь суток палачи измывались над арестованными, применяя к ним самые изощренные пытки. «В знак протеста все узники многотысячного интернационального концлагеря объявили голодовку и отказались выходить на работу», – вспоминали бывшие руководители нюрнбергского антифашистского подполья москвичи генерал-майор П. П. Павлов, капитан запаса А. К. Ужинский и строитель из г. Пита майор запаса Н. Ф. Понасенко. Чтобы прекратить забастовку, гитлеровцы увезли семерых патриотов из лагеря.

После освобождения Г. И. Фисенко жил в г. Полоцк. Судьба Е. Тыжненко неизвестна, скорее всего он погиб в гестаповских застенках[545].

Стремление руководителей придать своей деятельности широкий характер неизбежно приводило к тому, что это становилось известным карательным органам нацистов. В начале 1943 г. гестапо раскрыло подполье, многие его активные участники были уничтожены, часть вывезена в другие концентрационные лагеря, где также погибли. Удалось остаться в живых активному