– Или в ветвящихся Нитях истории, – добавила Ребекка.

– Суть в том, что за последние десятилетия в решении таких задач произошел заметный прогресс. Это не значит, что нет «пространства для маневра», – добавил он, предвидя возражения Эржебет, – просто теперь для таких вопросов есть отработанные алгоритмы и графический пользовательский интерфейс.

Он сунул руку в пакет.

– Мы лучше других людей умеем истолковывать то, что говорят нам Нити, – сказала Эржебет.

– Да, – ответил Ода, доставая из пакета айпад. Ребекка забрала у него пакет и поставила обратно на пол, а Ода положил айпад на стол перед собой. – Тем не менее компьютер может улучшить те способности, что у вас уже есть. Поверьте, даже ведьмам не помешает приложение.

Эржебет глянула на айпад:

– Что это?

– Подарок, – ответил Фрэнк Ода. – Я не посмел назвать его цамологепом, дабы не оскорбить память утраченной вами вещи, так что пусть это будет ваше кипу.

– Это же компьютер. Машина. У него даже движущихся частей нет.

Ода улыбнулся без тени обиды:

– Я взял принцип кипу, соединил с тем, что вы объяснили мне про цамологеп, и разработал программу, которая делает алгоритмически то, что вы делали интуитивно. Плюс графический интерфейс!

Он поднял айпад и показал нам экран. Там был ветвящийся чертеж, который проще всего описать как попытку математика изобразить те предметы, которыми пользуются ведьмы. Назовите их кипу, метла, цамологеп – в любом случае это ветвистая структура, и именно такую Ода-сэнсэй изобразил на экране. Это было созвездие ярких фигурок различной формы и цвета вроде рождественской елки; их соединяли тонкие цветные линии. Он провел пальцем по экрану, и структура повернулась. Стало ясно, что она трехмерная. Он поворачивал, увеличивал, нажимал пальцем – и от этого что-то происходило.

– Работа еще в процессе, – робко заметил он, – но, если время и ресурсы позволят, мы ее закончим.

Эржебет оскорбилась до глубины души:

– Вы хотите заменить меня машиной?

– Не вас. Ваш цамологеп. Только этот будет еще лучше.

Фрэнк умеет сказать нужные слова. Вот и сейчас лицо Эржебет смягчилось. Она взяла из его рук айпад, положила на колени и зачарованно уставилась на цветные линии. Пальцы заскользили по экрану, сперва неуверенно, затем все быстрее.

– Обалдеть, – уважительно проговорил Мортимер.

– Как красиво! – заметила гобоистка-приколистка Джулия, ставя нам на стол графин красного эля и тарелку луковых колечек. – Похоже на бабушкин яо цзисюань ци.

И прежде чем кто-нибудь из нас сообразил задать ей вопрос, она унеслась с подносом к столику бородатых нердов ученых юношей.

Ода-сэнсэй продолжал:

– Будь у нас нечто подобное, полностью завершенное, к началу операции с Массачусетской Псалтирью, мы, возможно, заранее бы узнали, что надо отправиться в более ранний ВиМН и отговорить сэра Эдварда Грейлока от вложений в Бостонский совет, чтобы предотвратить строительство фабрики. И, возможно, знали бы про опасность появления Марло в Тиршитской пивоварне.

– Нужна вечность, чтобы измыслить все такие возможности! – заметила я.

– Их не надо измышлять, – возразил он. – Мы загрузим туда исторические базы данных. А для улучшения этих баз можно отправляться в прошлое и выяснять, что было на самом деле.

– Не знаю, – проговорила я. – Мы только что на горьком опыте узнали, почему не следует полагаться на диахронические путешествия, а вы отвечаете на это словами: «Давайте найдем способ полагаться на диахронические путешествия».

– Мне крепко досталось, – признал Тристан. – Но первому человеку, выжившему в авиакатастрофе сто лет назад, тоже досталось крепко. Можно отойти от разбитого самолета со словами: «Человек не создан, чтобы летать». А можно сказать себе: «Я только что понял, как в следующий раз сделать это лучше».

– А какой смысл? – не унималась я. – Мы потратили кучу сил, погибли люди. В итоге мы заработали четырнадцать миллионов баксов. Мы бы заработали их проще и быстрее, если бы основали техностартап.

– В этой игре участвуют и другие силы, – ответил Тристан, – которые умеют то же, что мы, и определенно считают, что смысл есть. Мы не можем предоставить им монополию.

– Снова аргумент про магическое отставание.

– Да.

Эржебет, получив айпад, совершенно выключилась из разговора и сейчас перебила нас вопросом Фрэнку:

– Столько разных цветов и фигурок разной формы! Что, например, это? Белое облачко с вопросительным знаком?

– Это значит, что системе не хватает входящих данных.

– Каких?

– Информации о том, что происходило в прошлом.

– Оно знает об известных неизвестностях? – спросил Тристан.

Я тихонько фыркнула, думая, что это камешек в огород несчастного Леса, но Тристан говорил вполне серьезно.

– Да, – ответил Ода-сэнсэй. – В таком случае нам надо будет отправить дейца за информацией.

– Едрен-батон, – протянул Тристан. – Сколько вычислительной мощности…

– Больше, чем влезет в айпад, – перебил его Фрэнк. – Айпад подключен к небольшому облачному кластеру. Но это все равно лишь игрушка. Ее надо усилить на порядки. Чтобы это и правда работало, потребуется колоссальная вычислительная мощность. – Он улыбнулся почти проказливо. – Нам нужно очень большое кипу.

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ СЕНАТСКОЙ КОМИССИИ ПО РАЗВЕДКЕ

СЛУШАНИЯ ПО ПРЕДЛАГАЕМОМУ РАСШИРЕНИЮ НЕГЛАСНОГО ФИНАНСИРОВАНИЯ ПРОГРАММЫ ДИАХРОНИЧЕСКИХ ОПЕРАЦИЙ

день 573–576 (конец февраля, год 2)

СЕНАТОР ХЭТЧЕР: Профессор Ода, передо мной довольно обширный документ, составленный сотрудниками ДОДО на этапе анализа трагического происшествия с Лесом Холгейтом. Вы автор раздела, озаглавленного: «Диахронический срыв. Руководство для чайников»?

ФРЭНК ОДА: Да, я.

ХЭТЧЕР: Должен признаться, меня, как полного чайника, ваши объяснения только запутали. Я бы хотел задать несколько вопросов.

ОДА: Постараюсь ответить, если смогу.

ПОДПОЛКОВНИК ЛИОНС: Сенатор Хэтчер, позвольте мне вставить короткое замечание…

ХЭТЧЕР: Хорошо.

ЛИОНС: Данный феномен пока еще совершенно не изучен. Мы знаем только, что он существует. Мы видели его сами, ведьмы подтверждают его существование. Так что любая научная гипотеза должна рассматриваться как предварительная.

ХЭТЧЕР: Спасибо за эту осторожную оговорку, подполковник Лионс. Я уверен, ваш подчиненный оценил отеческую заботу о его благополучии. Однако, если вы позволите, я хотел бы обратиться к профессору Оде.