кипела простонародная жизнь - видели крестьян, торговцев, прислугу, которые достаточно бодро двигались по своим делам. Пространство от Мойки до Фонтанки, по которому неспешно шли, оглядывая незнакомый- знакомый город, представляло собой бульвар или булевар, как тогда говорили, так как посередине Невского проспекта на этом участке находилась аллея.

Тротуары были вымощены плитами, а проезжая часть булыжником, отчего стоял невыносимый грохот, который буквально оглушил после тишины дороги. Попаданцы шли по тротуару, по аллее, а в стороне ехали нагруженные с верхом телеги и фуры. Но начинали попадаться и первые кареты, украшенные гербами, и щегольские коляски. Миша загляделся на одну из карет, остановившись посреди дороги, и когда Наталья спросила, в чем дело, он закричал:

- Рессоры! Вы понимаете, рессоры!

Женщины, конечно, ничего не поняли, но Миша пояснил, что увидел карету на рессорах, а значит, они уже изобретены, можно приобрести такую карету, что облегчит во многом обратный путь. Действительно, в 1805 году каретный мастер Эллиот придумал лежачую рессору, которая служила пружинящей «прокладкой» между колёсной осью и кузовом экипажа, что значительно облегчало ход кареты и делало его мягким и легким. Миша загорелся прямо сейчас мчаться искать такую, но его несколько остудили - дело это не терпит суеты, надо посмотреть да поискать подходящую, да и вряд ли сегодня кто-то будет торговать такими вещами.

Иностранцы исстари называли Невский проспект улицею веротерпимости. Убедились в этом и путешественники, поскольку на небольшом участке улицы увидели стоявшие рядом многочисленные не православные церкви, а здания, построенные для общин петербуржцев-иностранцев, которых всегда было очень много в этом городе. Здесь по-соседски разместились голландская, немецкая, финская, шведская общины. У всех были свои церкви, которые сохранились и до наших дней.

Так, голландская реформаторская церковь спокойно располагалась рядом с участком немецкой общины с небольшой лютеранской церковью Петра и Павла, которая славилась своим органом, считавшимся одним из лучших городе. Хотя обычно реформаторы и лютеране не очень дружат друг с другом, тут они вполне мирно уживались.

Интересной была и история финской и шведской церквей, которые располагались совсем рядом. Первоначально существовала шведская церковь святой Екатерины, в которой попеременно шли службы и для финнов, и для шведов, но постепенно разногласия привели к тому, что произошел раскол, и шведы и финны поделили между собой территорию, разделив её стеной. Первым досталась сторона участка вдоль Малой Конюшенной улицы, которая тогда называлась Большой Рождественской. За вторыми остался старый деревянный храм со стороны Большой Конюшенной улицы, даже первое время в стене существовала калитка, соединявшая храмы, но после её заделали.

Затем финская община построила свою церковь святой Марии в классическом стиле, с колоннами, очень красивую, похожую на дворец. К великому счастью, она сохранилась и в будущем.

А шведская диаспора осталась пока в старом еще деревянном здании, но уже в 1767 году было построено новое здание храма, и даже для лучшего подхода к храму был проложен переулок, названный Шведским. Здесь же были школа для мальчиков и девочек и приют. Среди прихожан были семьи Нобель и Лидваль, позже Фаберже, Маннергейм, её будут посещать в дальнейшем рабочие завода Нобеля, служащие Финляндской железной дороги, персонал шведского посольства.

Так что люди разной веры и происхождения, соединившись на Русской земле, вполне мирно соседствовали, отринув прошлые разногласия и противоречия.

Напротив, на нечётной стороне, вольготно раскинулся красивейший дворец графа Строганова. За ним виднелись еще дома с большими участками, а далее простирался совсем свежий, только построенный в 1811 году знаменитый Казанский собор, еще без скульптур Кутузова и Барклая-де-Толли. Но путешественники решили не переходить дорогу, что было сделать совсем непросто, а посетить это прославленное сооружение в следующий раз, на Пасхальную службу.

Обо всем этом Наталья, как заправский экскурсовод, рассказывала своим попутчикам, используя материалы современных путеводителей, которые читала в будущем. Ее рассказ больше всего заинтересовал Варвару, которая призналась, что была в Санкт-Петербурге, тогда Ленинграде, очень давно, еще с мужем. А теперь пребывание в этом городе, да еще и в прошлом времени, очень ее возбуждало. Да и Миша с большим восторгом крутил головой по сторонам, рассматривая город. Он был в городе на недельной экскурсии в будущем, поэтому многое не успел посмотреть. А теперь такая медленная и интересная прогулка по городу ему очень нравилась. Да и учительница, сравнивая город будущего и настоящего-прошлого, находила для себя много забытых интересных мелочей, исчезнувших во времени, революции и войнах.

Перейдя Екатерининский канал (ныне канал Грибоедова), они вышли к зданию католической базилики святой Екатерины Александрийской, которое тоже сохранилось до наших дней. Несколько лет назад в ней был захоронен последний польский король Станислав Понятовский, а через год здесь захоронят наполеоновского маршала Моро. И именно в этой базилике через несколько лет будут венчаться убийца Пушкина Жорж Дантес и Екатерина Гончарова.

Здание храма имело форму латинского креста с поперечным трансептом-нефом- вытянутым помещением, где можно находится прихожанам, и было увенчано большим куполом. Храм был очень большой, он одновременно вмещал около 2000 человек. Фасад завершался высоким парапетом, над которым возвышались фигуры Четырех Евангелистов и двух ангелов, держащих латинский крест.

Варвара почему-то шепотом спросила, можно ли туда зайти. Наталья ответила, что, конечно, можно, в этот храм можно зайти свободно человеку и православной веры. А так как все уже немного устали, то с удовольствием присели на скамеечки, любуясь на прекрасный вид внутри и на купол, через который лился свет.

С католической общиной соседствовала армянская община. Их Екатерининская церковь, как и базилика, тоже выходила на Невский проспект. Само здание, с изящным бело-голубым куполом, хоть и небольшое, привлекало своим летящим легким видом, стройностью и величием.

Вот такая смесь зданий различных религий, многие из которых сохранились и до наших дней и действуют сейчас, поразила и захватила попаданцев на Невском проспекте и прилегающих улицах.

Проспект еще не принял свой классический вид, многие здания, прославившие его, будут построены позже, но уже сейчас чувствовался его потенциал, он уже поражал приезжих и жителей города.

Недаром Иван Пушкарев, один из авторов того времени, писал:

"Вот Невский проспект, предмет водевилей, эпиграмм, повестей и рассказов. Не бывавши даже в Петербурге, вы может быть слышали о Невском проспекте в какой-нибудь отдаленной деревеньке, в кругу семейств, посещавших нашу северную столицу. Добрые помещики любят развлекать однообразие сельской жизни, скуку семейных вечеров разговорами о Невском проспекте, о пышности и великолепии его магазинов, кондитерских, гостиниц, о красоте и ловкости магазинщиц и необыкновенной услужливости магазинщиков, о превосходной перспективе для прогулок, для