оказать политическую и финансовую поддержку. Но что, если кто–то использовал операцию как прикрытие, чтобы направить поддержку и средства реальной оппозиции – троцкистской оппозиции? В интервью 1998 года известный советолог Натали Грант правильно сообщила, что офицер SIS Бойс работал на "красных".[1004] Что ещё более интригующе, она настаивала на том, что "Троцкий был замешан в [Тресте]" и что "это было использовано Сталиным, чтобы подставить Троцкого". Она также отметила, что Троцкий отправил "эмиссара" к Рейли в Финляндию в ту ночь, когда тот пересёк границу. С другой стороны, Грант утверждала, что Рейли переправился не по своей воле, а был похищен. Это было потому, что она не могла понять, как такой опытный оперативник мог попасть в столь очевидную ловушку. Чего ей не хватало, так это того, что Рейли шёл не в ловушку, а к тем, кого считал своими товарищами. Некоторые из них были таковыми, но где-то на этом пути тайна миссии Рейли была раскрыта. Что было в том портфеле, выловленном из Лонг-Лейк?

Как гласит официальная версия, Рейли встретился с "исполнительным комитетом" "Треста" на даче (летнем домике) за пределами Москвы днём 27-го. Позже в тот же день агенты ОГПУ, которые выдавали себя за членов "Треста", арестовали его, хотя некоторые категорически против этого. Решающим фактором был Сталин, который внимательно следил за ситуацией, требуя докладов каждые полчаса.[1005] Почему он проявил такой живой интерес к аресту одного-единственного британского шпиона? Опасный троцкистский агент, конечно, был бы совсем другим делом. Советы сначала распространили версию о том, что Рейли был убит при попытке повторно пересечь финскую границу несколько ночей спустя. Его фактический арест был признан только в 1927 году, а в 1940 году полуофициальный источник объявил, что он был казнён в том же году.[1006] Только в 1990-х годах появились другие материалы, в которых утверждалось, что после допроса ОГПУ застрелило Рейли 5 ноября 1925 года.[1007] В любом случае, Сидни Рейли, кем бы он ни был на самом деле, перестал существовать. И унёс с собой в могилу много тайн.

Эпилог. Конец начала

Когда 1925 год подошёл к концу, Уолл-стрит и "красные" всё так же стремились к соглашению. Как и предсказывал покойный Хургин, всё, казалось, было готово устремиться вперёд и вверх. 10 декабря в Клубе знакомых банкиров на Бродвее 120, состоялась ещё одна встреча американских финансистов с советскими представителями. В статье Associated Press от 13 декабря, появившейся в Москве, встреча была названа "секретной" и объявлена "первым откровенным признанием американскими финансами и промышленностью важности российской торговли и стабильности советского правительства".[1008] Ведущим встречи был Рив Шлей, вице-президент "Chase National Bank", который только что вернулся из Москвы в сентябре, Чарльз Сэйбин, ныне председатель правления "Guaranty Trust", и Чарльз Шваб, глава "Bethlehem Steel".[1009] С российской стороны были Пол Зиев, который возглавил "Амторг", и Александр Гумберг, старый приятель Рэймонда Робинса, ныне вице-президент "Советского текстильного синдиката".[1010] Американцы, однако, быстро выступили с заявлением, громогласно отрицая, что в этой встрече было что-то секретное или вообще необычное. Она не имела "никакого политического значения", настаивали они, и они никоим образом не оказывали своей поддержки советской власти или её признанию.[1011]

Фактически, встреча была посвящена основанию или, скорее, воссозданию Американо-российской торговой палаты (ARCC). Оригинальная ARCC появилась во время войны, спонсируемая "Westinghouse" (то есть Крейном) и "Chase National". После 1917 года она попал под контроль антибольшевистски настроенных русских и к 1920 году прекратила деятельность. Шлей и Гумберг теперь стремились возродить её в качестве центрального элемента американо-советского экономического сотрудничества. Они в значительной степени преуспели, и вскоре в Палату вошли 150 человек из финансовой элиты Уолл-стрит. Летом1929 года Палата спонсировала русскую вечеринку для избранной группы американских банкиров и бизнесменов, а также их жён, детей и прихлебателей. Под руководством Шлея и Гумберга это хорошо обеспеченное стадо из почти ста человек в течение месяца осматривало достопримечательности Советского Союза, не выходя из роскошных гостиничных номеров и железнодорожных вагонов. Вид "женщин американского общества", разгуливающих по палубе волжского парохода в нижнем белье, должно быть, был зрелищем для местных жителей.[1012]

В ноябре 1933 года, когда пухлый, ухмыляющийся Максим Литвинов, ныне нарком иностранных дел, прибыл в Штаты, чтобы окончательно обсудить условия признания США, ARCC устроила ему грандиозный приём в отеле "Waldorf Astoria".[1013] Уолл-стрит не отставала. Почетным гостем конференции окружного прокурора были, конечно же, Шлей и Гумберг, а также руководители "Chase National", "National City Bank", "J. P. Morgan", "Ford Motor", "General Motors", "Chrysler", "American Express", "General Electric" и корпоративные юристы, такие как Пол Крават и Алан Уордвелл. Также присутствовали Лилиан Уолд, Норман Хэпгуд и Рэймонд Робинс, которые выступили с основным докладом. Хэпгуду и Уолду это, должно быть, казалось дежа-вю, когда "Друзья русской свободы" праздновали посещение русских революционеров.

Что ARCC ясно демонстрирует, что сотрудничество Уолл-стрит и Кремля продолжалось и в 1930-е годы, и после. Сделки всё так же заключались, а вместе с ними и текли деньги. Но если так, то почему в нашей книге мы заканчиваем повествование на 1925 году? Ответят на этот вопрос русские, а не американцы, и произошедшее было не прекращением экономической активности, а критическим изменением баланса сил.

В декабре 1925 года Всероссийская коммунистическая партия (большевиков) собралась на XIV съезд партии. Названный "съездом индустриализации", Сталин использовал его как стартовую площадку для новой политики "социализма в отдельно взятой стране". Вместо того, чтобы ждать, пока чужаки, будь то победивший западный пролетариат или западные капиталисты, "спасут" Советскую Россию и направят её развитие, Россия вытащит себя из болота за счёт собственных усилий. Она перестанет быть "сырьевым придатком мирового капитализма" и импортёром технологий.[1014] Западная технологическая помощь и финансирование по-прежнему будут играть важную роль, но только в чисто подчинённом качестве.

У Сталина были факты и цифры в поддержку новой политики. В течение 1925 года промышленный выпуск в России вернулся к 75% от довоенного максимума, а в следующем году он достигнет и даже превысит этот уровень.[1015] Однако доля иностранных концессий в этом объёме составила менее 1%.[1016] Реальность такова, что большинство концессий были мелкими, и большинство концессионеров просто хотели быстро заработать доллар, марку или фунт. Почти никто не был по-настоящему заинтересован в