Уинтер заморгал.

— Куда вернуться?

— На собрание Женского комитета помощи приюту для сирот и подкидышей, — отозвалась Темперанс резковатым тоном. — Ты разве не знал, что мы проводим собрание внизу, в гостиной?

— Сейчас?

Он почувствовал, как энергия забурлила в жилах. Если они проводят собрание Женского комитета, значит, Изабель здесь. Он не видел ее целую неделю — с тех пор как убил Сеймура. Все это время он был занят восстановлением порядка в приюте и помощью травмированным маленьким девочкам, которых использовали в чулочной мастерской, но не это главная причина, почему он держался на расстоянии от Изабель.

В тот день темная сторона его души вышла наружу. Он убил человека, чего никогда раньше не делал. Не так-то это легко — отнять чью-то жизнь. Он истово молился, спрашивая себя, не стоит ли ему оставить Изабель ради нее самой. Но у этой темной стороны была и другая грань, он всегда знал это. Когда он давал себе волю, то мог свободно обнимать Темперанс. Мог взять руки маленькой девочки в свои, чтобы успокоить ее. Он теперь знал, что ему никогда не стать таким директором, каким был его отец: отстраненным, сдержанным, но добрым. Нет, он будет слишком заботиться, слишком переживать, слишком сильно горевать по пропавшему или умершему ребенку. Но в случае успеха? Когда удастся кого-то спасти? Кому-то помочь? Он знал, что радости его, вероятно, не будет предела.

Он не может изменить себя, даже если б захотел, ему суждено быть именно таким, и Уинтеру подумалось, что теперь можно спокойно с этим жить.

Но есть одна особа, одна прелестная, упрямая, безнравственная леди, без которой он не может жить, и она, очевидно, в эту минуту сидит внизу, в гостиной.

Неделя была чересчур долгой.

— Прошу прощения, — пробормотал он сестре.

— Куда ты? — прокричала ему вслед Темперанс.

— Навстречу своей судьбе.

— О чем вы только думали? — Изабель с удовольствием наблюдала, как Амелия Кэр сурово вскинула патрицианскую бровь на леди Пенелопу.

Амелия вернулась в город только накануне вечером, по-видимому, из-за письма, написанного Маргарет несколько недель назад.

— Но ведь я же хотела как лучше для детей. — Леди Пенелопа умоляюще распахнула свои фиалковые глаза. — И Артемис сказала, что это хорошая идея.

Мисс Грейвс, которая как раз сделала глоток чаю, поперхнулась.

— Насколько мне известно, мистер Мейкпис конфисковал тридцать три рогатки, — задумчиво проговорила леди Хэроу. — Никогда в жизни не видела столько этих штуковин сразу.

— Нам пришлось перекрашивать все классные комнаты, — заметила Амелия. — И заменить четыре кровати.

— Кухарка нашла сегодня утром еще одну вишневую косточку, — весело прочирикала леди Феба. — На кухне в муке.

Все дамы посмотрели на булочки на своих тарелках. Леди Хэроу осторожно отложила свою, чуть-чуть зеленоватую по краям.

— Что ж, думаю, все же эксперимент того стоил, — упрямо заявила леди Пенелопа. — Если бы я не привела лорда д’Арка, мы бы так и не знали, что не следует давать детям вишни.

И она торжественно оглядела комнату, словно одержала важную победу.

Амелия тяжко вздохнула, и Изабель ее понимала. Какой бы глупой ни была леди Пенелопа, у нее по-прежнему самый увесистый кошелек. Им просто придется научиться мириться с ней.

— Думаю, мы должны издать закон, что мистер Мейкпис — единственный директор приюта для сирот и подкидышей, — сказала леди Амелия. — Тех, кто за, прошу поднять руки.

Несколько рук взметнулись вверх. Леди Пенелопа подняла свою на уровень плеча, что, по мнению Изабель, все равно считается. Только леди Маргарет сидела, устремив взгляд на свои колени, как и в самом начале собрания.

— Мэгс? — мягко прошептала леди Хэроу.

— Что? — Леди Маргарет вскинула глаза. — Ах да. — И она тоже подняла руку, делая голосование единогласным.

У Изабель возникло ощущение, что леди Маргарет понятия не имеет, за что только что проголосовала.

Амелия удовлетворенно кивнула и стала наливать всем дамам по второй чашке чаю.

Изабель воспользовалась возможностью, чтобы обменяться парой фраз с леди Хэроу, сидящей рядом.

— Я так рада, что вы приехали, леди Хэроу.

Ее собеседница улыбнулась.

— Мы уже были готовы вернуться из деревни.

— Стало быть, ваш супруг тоже приехал? — пробормотала Изабель.

— О, безусловно. У него весьма срочное дело в Лондоне. — Леди Хэроу взглянула на леди Маргарет.

Изабель кивнула, радуясь, что этим вопросом уже занимаются.

— Надеюсь, оно окажется успешным.

Леди Хэроу улыбнулась хоть и немного печально.

— Лорд Гриффин привык к успеху даже в делах, которые, казалось бы, не могут иметь счастливого исхода.

Остается лишь надеяться, подумалось Изабель, что так и будет.

Дверь в гостиную отворилась.

Изабель повернулась посмотреть, и у нее перехватило дыхание. В дверях стоял Уинтер с суровым лицом. Она намеревалась после собрания припереть его к стенке. Он целую неделю избегал ее, и ей это надоело.

Но он, похоже, сменил свой курс.

Поклон его был коротким, и он не взглянул ни на одну даму, кроме нее.

— Могу я переговорить с вами?

Изабель сглотнула.

— Когда собрание за…

— Сейчас, Изабель.

О Боже! Чувствуя, как загорелись щеки, она торопливо поднялась, пока он не сказал еще что-нибудь компрометирующее. Остальные дамы и без того уже подозрительно притихли.

Она вышла в коридор.

— Что такое?

Он просто смотрел на нее, и она увидела у него на лице все, что он хотел сказать.

Сердце ее сжалось. Сейчас? Он хочет сделать это сейчас?

Запоздалая паника охватила ее.

— У меня никогда не будет детей, — прошипела она как можно тише, ибо у воспитанников, должно быть, началось свободное время и они всей гурьбой сбегали по лестнице. — Я намного старше, намного богаче, намного выше тебя по положению, намного…

Он заставил ее замолчать очень просто — поцелуем. Прямо там, в коридоре приюта, на глазах у всего Женского комитета и, должно быть, большинства детей, а скоро и всех детей, поскольку кто еще не был свидетелем объятия, того срочно призывали их собратья…

И ей было все равно. Она обвила его руками и с пылом, с радостью ответила на поцелуй этого мужчины, которого любит всем своим несовершенным существом.

Он оторвался лишь для того, чтобы прошептать с улыбкой:

— В этот раз, леди Бекинхолл, вы скомпрометировали меня окончательно и бесповоротно. Думаю, вам придется спасти мою репутацию и выйти за меня замуж.