— Да-а. — Марино покачал головой.

— Есть кто-нибудь на содержании? — спросила я.

— Нет, — ответил Уэсли. — Не женат и не был, родители умерли. Отец, довольно успешно занимавшийся операциями с недвижимостью в Нозерн Неке, умер, когда Стивену было около двадцати лет. Думаю, деньги достались ему в наследство.

— А мать? — поинтересовалась я.

— Умерла примерно год спустя после смерти отца. Рак. Стивен родился поздно, матери было тогда сорок два года. Единственный из близких родственников — брат, Гордон. Он живет в Техасе, женат, четверо детей.

Полистав свои записи, Уэсли добавил: — Спурриер родился в Глоусестере, учился в университете в Вирджинии, где получил степень бакалавра по английскому языку. После этого поступил во флот, где прослужил менее четырех месяцев. Следующие одиннадцать месяцев проработал в типографии. Там его основным занятиям было поддержание оборудования в рабочем состоянии.

— Мне бы хотелось подробнее узнать о его службе во флоте, — сказал Марино.

— Тут мало интересного, — ответил Уэсли. — После зачисления во флот Спурриера направили в береговой лагерь на Великих озерах. В качестве основной специализации он избрал журналистику и был определен в школу защиты информации в форте имени Бенджамина Харрисона в Индианаполисе. Позднее был командирован в Штаб главнокомандующего Атлантическим флотом в Норфолке.

Уэсли еще раз взглянул на свои записи.

— Через месяц умирает его отец, Стивена увольняют в запас, чтобы он мог вернуться в Глоусестер и принять на себя заботу о матери, которая уже тогда болела раком.

— А его брат? — спросил Марино.

— Очевидно, он не мог бросить работу и семейные обязанности в Техасе. — Уэсли замолчал, посмотрев на нас. — Может быть, имелись другие причины. Отношения Стивена с родственниками — объект моего пристального внимания, но больше этого мне пока не узнать.

— Почему? — спросила я.

— Слишком опасно выходить на контакт с братом в настоящий момент. Я не хочу, чтобы он позвонил Стивену. Во всяком случае, маловероятно, что Гордон согласится помочь нам. Члены семьи в подобных ситуациях стараются держаться вместе, даже если они и не очень ладят между собой.

— Хорошо, ты же с кем-то беседовал, — сказал Марино.

— Да. С двумя офицерами с флота и с владельцами типографии.

— Что интересного они рассказали об этом типе?

— Одиночка, — ответил — Уэсли. — Посредственный журналист. Больше интересуется чтением, чем интервьюированием или написанием статей. Очевидно, типография устраивала его гораздо больше. Когда оборудование работало нормально, он держался в стороне, уткнув нос в книгу. Хозяин рассказал, что Стивену нравилось возиться с прессом, различными агрегатами, и он содержал их в безукоризненной чистоте. Случалось, он по нескольку дней ни с кем не разговаривал. Начальник характеризовал его как странного малого.

— Он приводил в доказательство какие-нибудь примеры?

— Несколько, — сказал Уэсли. — Однажды женщине, работавшей в типографии, резаком для бумаги отрезало палец. Стивен пришел в ярость оттого, что она забрызгала кровью оборудование, которое он перед этим вычистил. Ненормальной была и его реакция на смерть матери. Стивен читал во время перерыва, когда раздался звонок из госпиталя. Услышав эту печальную весть, он не проявил никаких эмоций, просто вернулся на место, сел и продолжил читать книгу.

— По-настоящему душевный парень, — сказал Марино.

— Никто не отзывался о нем как о душевном.

— Что произошло после смерти его матери? — спросила я.

— Тогда, как я полагаю, Стивен получил наследство. Он переехал в Вильямсбург, взял в аренду место на Торговой площади и открыл свою «Торговую палату». Это было девять лет назад.

— За год до убийства Джилл Харрингтон и Элизабет Мотт, — сказала я.

Уэсли кивнул.

— Тогда Стивен уже жил здесь. Он находился здесь и во время совершения остальных убийств, неотлучно работал в своем книжном магазинчике с момента его открытия, за исключением одного периода, длительностью около пяти месяцев, который имел место лет эдак семь назад. Все это время магазин был закрыт. Мы не знаем, почему и где в то время находился Спурриер.

— Он сам управляется в своем книжном магазине? — спросил Марино.

— Да. Дело небольшое. Никаких других служащих. Магазин закрыт по понедельникам. Отмечено: когда нет работы, он просто сидит за прилавком и читает. Если он уходит до закрытия магазина, то вешает табличку «Закрыто» или с указанием времени, когда вернется. У него есть автоответчик. Если вам потребуется какая-нибудь книга или что-нибудь иное из печатной продукции, можете оставить заявку на автоответчике.

— Интересно, такой некоммуникабельный человек открывает дело, требующее поддержания контактов с клиентами, даже если эти контакты весьма ограниченные, — сказала я.

— В действительности это очень удобно, — сказал Уэсли. — Книжный магазин служит отличным прикрытием для наблюдателя, который заинтересован в изучении людей, не вступая с ними в непосредственное общение. Замечено, что студенты часто посещают его магазин. Потому что у Спурриера есть книги, отличающиеся от традиционного набора, ограниченного популярной фантастикой и нефантастикой. У него богатый выбор шпионских романов и военных журналов, что привлекает к нему покупателей из близлежащей военной базы. Если он убийца, то вид молодых, привлекательных пар и военных, посещающих его магазин, способен пробудить в нем страсть к наблюдению и в то же время чувство неадекватности, разочарования, ярости. Не исключено, он ненавидит то, чему завидует, и завидует тому, что ненавидит.

— Интересно, испытывал ли он ощущение неудобства во время службы во флоте? — поинтересовалась я.

— Исходя из того, что мне известно, — да. По крайней мере, в некоторой степени. Сослуживцы считали Спурриера бесполезным человеком, неудачником. Начальники находили его невежественным, отлынивающим от работы, хотя претензий по дисциплине не было. Спурриер не пользовался успехом у женщин, был замкнут. Другие не считали его особенно привлекательным типом.

— Может быть, во флоте он приблизился к своей мечте — стать настоящим мужчиной, — сказал Марино, — являясь тем, кем хотел быть. Его отец умирает, и Спурриер должен принять заботы о больной матери. Он считает, что всю жизнь на него оказывали давление.

— Вполне возможно, — согласился Уэсли. — В любом случае убийца, с которым мы имеем дело, полагает, что в его несчастьях повинны другие. Он не несет никакой ответственности. Ему кажется, что им, его жизнью управляют другие, и именно поэтому желание руководить людьми превращается для него в навязчивую идею.

— Складывается впечатление, что он мстит миру, — сказал Марино.

— Убийца стремится показать, что у него есть сила, — сказал Уэсли. — Если военные аспекты присутствуют в его фантазиях, а я полагаю, что так и есть, то он считает себя непревзойденным солдатом. Он убивает и избегает поимки. Он обманывает врага, играет с ним и одерживает победу. Не исключено, что он намеренно действует так, чтобы следователи подумали, будто имеют дело с профессиональным солдатом, с кем-нибудь из Кэмп Пири.