С нестоящей на ногах женщиной двигаться было крайне неудобно, и графу пришлось снова взять меня на руки. Он явно испытывал немалый дискомфорт в обожженном месте и зло сверкал на меня глазами, в которых плескалось обещание неминуемой расплаты. Я же уловила запах поджаренного мяса и поняла, что если меня прямо сейчас не спасут, то Сквонатти точно выполнит свои обещания о пытках.

Тем временем мы дошли до алтаря. Священнослужитель взял у графа его браслет и начал нараспев читать молитву и проводить какие-то магические манипуляции.

— Да, граф, брак и правда был заключен, а ваша жена жива. — Встретив злой взгляд Сквонатти, стал оправдываться, страдая одышкой и промакивая лоб платком: — Это стандартная процедура в таких случаях. Теперь еще нужно проверить, действительно ли эта женщина была связана с вами узами брака. Для этого нужна капля ее крови.

— Послушайте, — сквозь зубы процедил граф, которому ожог явно с каждой минутой доставлял все больше неудобств, — мы же с вами уже все выяснили, — намекнул он на кошель с золотом, — давайте уже приступим к процедуре восстановления уз!

— Но... — толстяк обмакнул платком пухлые щеки и шумно засопел, не решаясь отойти от установленных правил. — Это ведь стандартная.

— Да хватит уже медлить! — терпение Сквонатти истощалось на глазах. — Делайте уже хоть что-то!

— А я на вашем месте предпочел бы не делать ничего, — раздался за спиной холодный, полный сдерживаемой ярости голос Этьена. У меня даже коленки подогнулись от облегчения, и если бы Сквонатти и так меня не держал практически на весу, я бы точно рухнула на пол. — И посоветовал бы вам найти настоятеля и немедленно позвать его сюда!

— Но ведь она его жена. — попытался возразить окончательно дезориентированный толстяк.

— А герцог Бергоньен уверен, что это не так. Церковь в вашем лице желает на эту тему с ним поспорить?

— Нет-нет, что вы! Я сейчас же позову его святейшество! — и священнослужитель, утираясь в два раза активнее и дыша, как паровоз, поспешил куда-то вглубь храма.

Сквонатти так отчетливо заскрежетал зубами и с такой силой сжимал мои многострадальные ребра, что я испугалась, что они сейчас сломаются.

— Ремингем, — буквально выплюнул он. — Вот чего ты лезешь, а? Я тебя знаю всего ничего, а уже понял, что ты в этой провинции в каждой бочке затычка.

— Сквонатти, — в тон ему ответил Этьен, — отпусти Анику и вали на все четыре стороны, пока я добрый.

— Ты погляди! Добрый он! Поимел мою жену, так поимей сейчас хотя бы совесть и отдай ее законному супругу!

— Какая же ты мразь! — разъяренно прошипел Этьен, который как раз подошел ближе и разглядел мое припухшее лицо. — Отпусти ее немедленно, и я, так и быть, оставлю тебе твою никчемную жизнь!

В руках Сквонатти непонятно откуда появился стилет, лезвие которого он неожиданно прижал к моему горлу. Я даже дышать стала через раз — так опасно плотно оно было прижато к моей коже, а на адекватность своего недомуженька совершенно не рассчитывала.

— Только пальцем шевельни, Ремингем, и она будет мертва. Мне все равно, какие планы ты имеешь на эту стерву, но сейчас она снова станет моей женой!

Этьен застыл на месте, с ненавистью глядя на графа и его руку с клинком. А тот перехватил меня поудобнее и крепко прижал к своему телу так, что двинуться было невозможно.

— Что ты творишь, Сквонатти? Убери нож! Она ведь мать твоего ребенка! Ты подумал, что с ним будет, если с Аникой что-то случится? — попытался Этьен воззвать к его совести.

Но тот на это лишь расхохотался:

— Да у меня этих ублюдков что в Ревне, что в Трине не меньше десятка! Прикажешь за каждого переживать? — Этьен от этих слов дернулся, и граф так плотно прижал клинок, что порезал мне шею, и. я почувствовала, как кровь потекла по коже. — Стой где стоишь. И только попробуй воспользоваться магией!

В газах Этьена бушевала настоящая буря, но лицо будто застыло страшной хищной маской. Я крепко зажмурилась от страха и только молилась, чтобы этот хельватский клинок наконец убрали от моего горла.

Внезапно — будто сам Пресветлый услышал мои мольбы — стилет выпал из руки Сквонатти и зазвенел о каменный пол храма. Хватка недомуженька ослабла, и я почувствовала, что он меня уже не держит. Утвердилась на ногах и только после этого медленно открыла глаза.

— И это мой сын, — голос шедшего от двери старика был полон разочарования и напоминал скрип.

Видеть отца Сквонатти мне не доводилось, и исходящие от него сила и властность впечатлили. Он оказался невысок ростом, сух телосложением и опирался на черную трость с серебряным набалдашником, которая, словно метроном, отсчитывала каждый его шаг. И пока он шел, никто из нас не смел шелохнуться. Герцог дошел до меня и своего застывшего сына, который, судя по всему, не мог пошевелиться, и сделал неуловимое движение пальцами, кастуя заклинание, которое излечило порез на моем горле и убрало последствия оплеухи.

Я неверяще дотронулась до шеи, а он пояснил:

— Я один из сильнейших лекарей Ревны, миледи. Чему вы так удивляетесь?

— Простите... то есть спасибо... — пролепетала, боясь отвести от этого старика взгляд, будто если я это сделаю, внезапное спасение окажется лишь плодом моего воспаленного воображения.

Мужчина покачал головой, оглядывая меня.

— Граф Ремингем, помогите миледи прийти в себя, пока я буду общаться со своим непутевым сыном, — и, будто извиняясь, добавил: — Последыш. Вот жена его и разбаловала, а я, старый дурак, ей в этом потакал.

Этьен осторожно дотронулся до моей руки. Я перевела на него взгляд и всхлипнула. А в следующее мгновение оказалась у него в объятиях, потом он взял меня на руки и понес прочь, а я изо всех сил цеплялась за него, боясь отодвинуться хоть на миллиметр.

— Граф Ремингем, — остановил его герцог, — не уходите. Думаю, сейчас самое время окончательно расторгнуть отвергнутый Пресветлым брак. Надеюсь, миледи найдет в себе еще немного сил, чтобы закончить наконец эту историю с ее необдуманным замужеством, раз уж мы все равно оказались в храме.

— Согласен с вами.

Появление отца с герцогом Бермингемом уже не было для меня таким потрясением. Сейчас, когда я ощущала себя в безопасности в руках Этьена, казалось, что я справлюсь с чем угодно, а все треволнения этого дня произошли не со мной, а с какой-то другой Аникой.

— Господа! Что здесь происходит? — появился из недр храма настоятель — высокий седовласый мужчина благообразной наружности.

Что-то тихо говоривший сыну герцог дернул плечом и стукнул по полу тростью, будто припечатывая сказанные им слова.

Но первым все же ответил мой отец:

— Я глава рода Нанских. Хочу заявить, что Пресветлый не одобрил брак моей дочери и графа Сквонатти. А потому я требую его окончательного расторжения.