чести отобедать с самим губернатором в его особняке.

— Итак, у вас есть какие-нибудь планы на будущее после работы в офисе окружного прокурора? — спросил губернатор у Джесси.

Джесси был застигнут врасплох.

— В общем, нет. Там еще полно дел.

— А вы можете разобраться с шерифом? Боуман уже много лет берет взятки.

— Я думаю о нем каждый день, губернатор, но он скользкий как угорь.

— Вы способны с ним разобраться. А я помогу, можете на меня рассчитывать.

— Вы и так сделали больше чем достаточно. Без полиции штата нам бы ни за что не удалось добиться успеха. Жители Побережья в огромном долгу перед вами.

— Они проголосовали за меня, и это все, о чем я мог просить. — Уоллер подцепил сырую устрицу и проглотил. — Знаете, Джесси, у демократической партии в нашем штате не все благополучно, талантов с прогрессивными взглядами не хватает, кадровый резерв очень скудный, на мой взгляд. Я разговариваю со многими людьми о нашем будущем, и ваше имя часто всплывает. Мне кажется, вам пора попробовать силы на выборах в штате. Сначала на место генерального прокурора, а потом, не исключено, и губернатора.

Джесси попытался перевести это в шутку и рассмеялся.

— Послушайте, губернатор, я католик. В Миссисипи нас явное меньшинство.

— Ерунда! В шестидесятом году наш штат проголосовал за Джона Кеннеди, не забывайте об этом.

— Но голоса тогда разделились почти поровну, а потом штат всегда выбирал республиканцев, если не считать Джорджа Уоллеса.

— Нет, у нас по-прежнему много сторонников по всему штату. Я не могу представить, чтобы в Миссисипи губернатором был избран республиканец. Ваша религиозная принадлежность не будет иметь никакого значения. Нам просто нужны новые таланты.

— Я очень польщен, губернатор, но мне пятьдесят один год. После следующего срока в качестве окружного прокурора мне будет пятьдесят шесть, не очень-то юный возраст.

— Мне сейчас пятьдесят, Джесси, и я не готов отправиться в дом престарелых. Я намереваюсь баллотироваться в сенат, если когда-нибудь откроется вакансия, что сейчас выглядит маловероятным. Знаете, политика глубоко проникает в самую душу и уже не отпускает. Понимаете меня?

— Повторю еще раз, я очень польщен предложением, но просто себя в этом качестве не вижу.

— А вы, Кит?

Кит чуть не подавился кусочком жареной креветки. С трудом проглотив, он сумел сказать:

— Думаю, у меня тоже проблема с возрастом, правда, противоположная. Мне всего двадцать семь.

— Пора начинать. Мне нравится, как вы держитесь, Кит, и у вас характер отца, не говоря уже о фамилии, которая может стать реальным активом.

Джесси и Кит уже обсуждали возможность избрания в законодательное собрание штата — традиционную стартовую площадку для молодых амбициозных политиков. Даже отцу Кит не мог признаться, что мечтает поселиться в этом самом особняке, где они сейчас обедали.

Джесси улыбнулся:

— Он думает об этом, губернатор.

— У меня есть идея, — продолжил Уоллер. — Самнера только что переизбрали генеральным прокурором штата на третий срок. Не понимаю, почему губернатору дают только четыре года, когда все остальные могут занимать пост хоть пожизненно, но таков закон. Как вы знаете, законодательному органу не нужен сильный губернатор. В любом случае у меня хорошие отношения с Самнером, он мне кое-чем обязан. Подумайте о том, чтобы приехать в Джексон и поработать несколько лет в офисе генерального прокурора. Я буду рядом и смогу вас познакомить со многими людьми. Это будет отличный опыт.

Кит был польщен, но пока не чувствовал, что готов покинуть Побережье.

— Это очень заманчивое предложение, губернатор, однако я только что женился, и мы поселились на новом месте. Адвокатское бюро растет, и сейчас у нас есть хорошие дела.

— Поделитесь со мной каким-нибудь из них. Я скоро стану безработным.

— Но в любом случае благодарю вас, губернатор.

— Тут нет никакой спешки. Предложение остается в силе. Возможно, через год или два вы передумаете.

— Я обязательно буду иметь это в виду.

У Джесси имелась последняя просьба. Ходили слухи, что при смене администрации начальник полиции штата сохранит свою должность. Джесси хотел, чтобы он продолжил сотрудничество с ним в предстоящие четыре года. Ему по-прежнему не давали покоя семь нераскрытых убийств, связанных, по мнению Джесси, с криминальными разборками. Фэтс никогда не проявлял к ним интереса, и с течением времени шансы на их раскрытие становились все призрачнее. Требовались дополнительные силы от штата, и Джесси хотел встретиться с начальником, чтобы попросить о помощи.

Поскольку губернатор должен был пробыть на посту всего месяц, он никому не отказывал.

Глава 37

Прорыв произошел в феврале 1976 года, примерно через семь лет после убийства, когда бутлегера по имени Баярд Вульф скрутило от боли и он решил обратиться к врачу. Жена отвезла его в Тьюпело, где он сдал анализы, которые оказались неутешительными. Вульфу диагностировали последнюю стадию рака поджелудочной железы, и жить ему оставалось недолго.

Он жил в сельской местности округа Типпа, одного из самых засушливых в штате, и на протяжении многих лет неплохо зарабатывал, нелегально продавая пиво страждущим покупателям, среди которых было много таких, кто еще не достиг возраста, когда потребление спиртных напитков разрешено. В молодости он враждовал с приграничной мафией и даже работал в клубе, принадлежавшем Джинджер Редфилд и ее мужу. Его вторая жена убедила его порвать с миром преступности и попробовать вести нормальную жизнь. Незаконная торговля пивом была довольно безобидным правонарушением, не связанным с насилием. Шериф Вульфу не мешал, поскольку тот, занимаясь своим бизнесом, удерживал подростков от поездок за пивом в Тьюпело и Мемфис.

Втайне от жены и шерифа Вульф поддерживал контакты с мафией Дикси и оказывал специфические услуги, которые могли предоставить очень немногие. Его даже прозвали Брокером — за хорошее вознаграждение он становился связующим звеном между человеком с деньгами, его обидчиком и профессиональным наемным убийцей. В тиши своей маленькой фермы неподалеку от Уолната, штат Миссисипи, он организовывал многочисленные заказные убийства. Он был человеком, к которому приходили, когда убийство становилось единственным выходом.

Однако теперь, перед лицом неминуемой смерти, в Вульфе внезапно проснулся интерес к Богу. Его многочисленные грехи были гораздо более тяжкими, чем у большинства людей, и стали для него непосильной ношей. Он верил в рай и ад и боялся того, с чем придется столкнуться. Во время ночного богослужения, прославлявшего возрождение, Вульф прошел по проходу к алтарю, где его встретил проповедник. Со слезами на глазах Вульф признался в своем греховном прошлом, хотя и не стал вдаваться в детали. Прихожане возрадовались, что известный бутлегер и грешник обрел в душе Господа, и вознесли вместе с