Торговец медлил.

– Сними! Или я убью тебя, клянусь!

Торговец вздохнул и снял очки. Правда, добавил:

– Я не боюсь угроз. Но хочу, чтобы ты убедился в моей честности.

Это немножко трудно – смотреть на человека Настоящим взглядом. Видеть, как плавится лицо, перетекая в иные формы, теряя возможность притворяться, скрывать что-либо…

– А ты не врешь, – с неожиданным облегчением сказал я, глядя на торговца. – Ты просто сволочь. И даже за собственную дочь не отдал бы больше, чем предлагал за Лэна.

Торговец поежился, как на холодном ветру. И снова нацепил очки.

– Сейчас мы собираем их товар, грузимся и уходим, – сухо сообщил он. – Ты подчиняешься моим приказам?

– Я помогу упаковаться, – кивнул я. Котенок за моей спиной мяукнул от удивления. Торговец повеселел.

– Ты очень странный мальчик. Очень-очень. Но я рад, что ты воспринял свою трагедию мужественно и…

– Я помогу вам упаковаться и дойду с караваном до ущелья, – оборвал я его. – Потом вернусь за Лэном. А если не смогу его спасти, догоню караван и убью тебя. Веришь, что я это сумею?

– Я с тобой полечу, – в очередной раз заявил Котенок, когда шум уходящего каравана стал едва различим. – В конце концов, я виноват. А у меня есть волшебство…

– И еще двадцать коготков, четыре маленьких клыка и более мелкие зубы.

– Что, посчитал уже? – обиженно начал Котенок. Но замолчал – наверное, понял, что сейчас не время для мелких обид и подначек. Стал умываться, как всегда, когда был чем-то смущен. Потом предложил: – Давай сделаем так, Данька. Я подлечу к башне с одной стороны и отвлеку Летящих. А ты постараешься проникнуть потихоньку и освободить Лэна.

– Ладно, – невесело согласился я. – Начнем.

Мы прятались в ущелье, и Летящие нас разглядеть не могли. Вряд ли им придет в голову, что кто-то рискнет штурмовать башню. Тем более что их там целая куча…

Расправив Крыло, я придирчиво осмотрел его. Оно было новым – то, которое ранил Летящий, пришлось выбросить. Еще одно было туго скатано и приторочено к поясу. Для Лэна.

– Удачи тебе, Данька, – сказал Солнечный котенок.

– И тебе тоже, – пожелал я.

Низко-низко, над самыми скалами, я полетел, огибая долину. Выбрал удобную расщелину и залег там, глядя на башню. Она торчала посреди болота, как черная свеча на пироге из дерьма. В окнах дрожала тьма – я чувствовал ее даже на таком расстоянии.

А еще я чувствовал, что там – Лэн.

Когда маленькая светящаяся искорка – Солнечный котенок – вылетела из ущелья и понеслась к башне, постепенно набирая высоту и скорость, я понял, что мое время пришло. Расправив Крыло, я прыгнул со скалы, поймал ветер и помчался, почти не шевеля Крыльями. Странно, что совсем недавно я боялся высоты. Это оказалось так просто – летать…

У основания башни я приземлился, сложил Крыло и посмотрел вверх. Котенок описывал круги над вершиной, как мотылек вокруг лампы. Здорово, если Летящие отвлеклись на него и меня не видят… Настоящим взглядом я окинул камни, из которых сложили башню, пытаясь увидеть дверь. И увидел. Деревянную, сбитую из грубых досок. И как я ее сразу не заметил?

Схватившись за ручку – грубо прибитую деревяшку, – я дернул дверь на себя. И в глаза мне ударил свет!

Вряд ли его можно было назвать Настоящим. Он сложился из серого вечернего сумрака, и резкого света фонарей, и кинжальных пучков света из окон… Ой-ой-ой, как тяжело с Настоящим зрением смотреть на электрические лампы!

Дверь была Потаенной. Второй из трех, ведущих на Землю. Я стоял перед порогом, который вел на площадь. И площадь эту, выложенную древней брусчаткой, с гуляющим народом, с перезвоном курантов, отбивающих какой-то вечерний час, узнал бы в моей стране любой первоклассник. Даже не бывавший в Москве, как и я.

В нашем мире Потаенная дверь тоже выходила из какой-то башни. Несколько прохожих уже удивленно таращились на меня: мальчишку в странном черном комбинезоне, с горящими глазами. Какой-то коротко стриженный парень, праздно болтающийся среди толпы, вдруг начал энергично проталкиваться в мою сторону. Да, объясняться придется долго…

Я стоял на пороге, чувствуя зловонный холод болота за спиной и теплый, душный воздух большого города на лице. И понимал, что ни с кем объясняться не придется.

Может, я и хочу домой. Может, я и трус… ну, немножко. Но я не подлец.

Последний раз глянув на площадь, на какой-то огромный магазин напротив, на древние камни под ногами, я сделал шаг назад. И Потаенная дверь захлопнулась, словно только и ждала моего решения.

– Пусть думают, что померещилось, – сказал я себе, глядя на деревянную дверь, медленно зарастающую камнем. – Можно будет еще вернуться…

Но почему-то я знал – эту Потаенную дверь мне уже никогда не открыть.

На подрагивающих ногах, чувствуя, как подламываются коленки, я обошел башню Летящих.

Дверей здесь больше не было. Никаких – ни обычных, ни Потаенных. Летящие прекрасно обходились площадкой наверху.

Но ведь оставались еще и окна! Узкие для взрослого, но вполне пригодные для меня!

Одно из окон оказалось довольно низко, на уровне моего лица. Я глянул в него – и отшатнулся.

Мрак. Густой, черный, непроницаемый мрак. Лишь через несколько секунд я понял, что в окно вставлено стекло, такое же, как в черных очках торговца. Я ударил кулаком – никакого эффекта. Тогда я достал меч и несколько раз рубанул по стеклу клинком.

Потом ударил рукояткой меча.

Ни-че-го. Не так-то просто разбить темноту.

Я стоял у подножия башни, кожей чувствуя, как истекают последние минуты. Либо я пройду… либо можно уже не спешить.

Я смотрел на окно, и ненависть, перемешанная со страхом, закипала в душе. Надо разбить стекло. Я должен. Я смогу!

Черная гладь, затягивающая узкое окошко, задрожала. Словно мой взгляд толкал стекло сильнее кулака или стали. Я мог бы удивиться – и, наверное, все бы пропало. Но меня сейчас ничего не могло удивить. Я смотрел на тьму, и та корчилась, гнулась под взглядом, пока не раздался тихий хруст и стекло не разлетелось тысячей мелких осколков.

А теперь у меня не было времени удивляться. Подтянувшись, я протиснулся в окно и спрыгнул внутрь башни.

Маленькая комнатка. Закрепленный на стене факел, горящий черным пламенем. Я даже почувствовал его свет – не увидел, а почувствовал, как ледяное дыхание на коже.

Больше в комнате не было ничего и никого. Одна дверь, под самым потолком – маленькое окошечко, забранное решеткой, ведущее внутрь башни. Наверняка не для обзора, а для вентиляции.

Где же мне искать Лэна? Узников обычно держат на вершине башен… Я толкнул дверь, но та не поддалась.

Ломать? А смогу ли? Это ведь просто крепкое дерево, а не стекло из тьмы… Я посмотрел на осколки стекла – и наконец удивился: они стали самыми обычными. Только на некоторых дрожала багрово-черная жидкость, взявшаяся невесть откуда.