— Не знаю. Мы никогда не говорили об этом. Полагаю, она знала, что это Трон.

— Спросите ее. Держу пари, что нет.

— Но какая разница, так это или нет?

— Не знаю. — Он вздрогнул. — Но должна быть разница. Вы можете это увидеть, а они нет. Быть может, это моя вина. Быть может, это все сделал я.

К своему изумлению, она увидела, что его лицо в неровном свете костра внезапно мертвенно побледнело.

— Вы говорите чепуху. Я сама вышила Трон со львами, а вы заявляете, что это ваша вина?

— Это тот самый Трон. — Он помолчал. — Такой я увидел в пещерах под Храмом. Это был ее Трон.

— Ее?

Он открыл было рот, чтобы продолжить, но затем покачал головой. — Вы и так знаете уже слишком много. Я не могу…

Ею овладел внезапный приступ гнева.

— О нет, на этот раз вы так со мной не поступите! Вы говорите, что тамплиеры собираются преследовать меня и убить, независимо от того, что я сделала. Вы держите меня в неведении и обращаетесь со мной так, словно у меня совершенно нет собственных мозгов. Но сейчас вы ответите на все мои вопросы. Я должна знать причину, из-за которой все это со мной случилось.

— Будет лучше, если я…

— Это моя жизнь. Вы украли из нее два года. Я не позволю вам снова отнять у меня право распоряжаться собой.

Он еще некоторое время смотрел на нее, прежде чем перевести взгляд на пламя костра.

— Задавайте вопросы.

— Чей трон вы видели там?

— Ашеры.

— И кто такая эта Ашера?

— Богиня, которой поклонялись израильтяне в Ханаане много веков тому назад. Богиня плодородия и всякого произрастания на земле.

Она кивнула.

— До того, как они поняли, что существует только один Бог. Это не так.

Она застыла.

— Что вы имеете в виду? После того как Моисей спустился с горы Синай с десятью заповедями, все стали поклоняться только одному единому Богу.

— Нет.

— Вы хотите сказать, — прошептала она, — что священные книги говорят неправду?

— Я говорю, что они написаны людьми, которые, вероятно, на хотели допустить никакого упоминания о том, что возможны отступления от истинного пути.

— Этого не может быть.

Он горько улыбнулся.

— Вот видите, как это поразило и ужаснуло вас? Наша религия основывается на священном писании, и вы не можете допустить, что оно не совершенно. Вы испугались, что если там есть хоть одна ложь, то можно подвергнуть сомнению и все остальное, а это значит, что все здание может рухнуть.

— Это богохульство. Существует только один Бог.

— А разве я говорю что-нибудь другое? Я говорю только о богине Ашере, которой поклонялись в Ханаане, даже если это запрещено. Бог в древности известен им как Яхве, и богиня Ашера была его женой. Ее именовали Львицей, и она, сидя на Троне со львами, слыла богиней плодородия, как я уже говорил.

Она покачала головой.

— Я не верю этому.

— Так было. Ханааняне не отказались от своей богини. В конце концов, чтобы стереть ее память из душ людей, а всякое упоминание о ней с лица Земли, священники уничтожали каждое изображение и все реликвии, посвященные культу Ашеры. — Он на мгновение замолчал. — Все, за исключением Трона со львами. Они перенесли его в Храм Соломона и спрятали в глубоких пещерах вместе с записями, запретив когда-либо говорить об этом и показывать остальному миру.

— Почему они не уничтожили его?

— Из-за религиозных предрассудков. Они веками поклонялись богине и, как считали ханааняне, она была женой единого непроизносимого истинного Бога. Трон со львами оставался символом и свидетельством ее могущества. А что, если в этой легенде все же заключена правда, ведь тогда они бы нанесли оскорбление богине, уничтожив ее Трон?

— Я не верю, что тамплиеры так суеверны.

— Нет, конечно. Во времена, когда они обнаружили Трон и записи, тысячи людей сражались и погибали в крестовом походе, чтобы доказать неверным, что существует один истинный Бог. Они отчаянно хотели уничтожить этот Трон. Но не смогли этого сделать.

— Почему же?

— Быть может, они тоже испугались. Но по другой причине. В записях оказалось то, что одновременно и смутило и ужаснуло их. Что-то, что могло быть истолковано по-разному.

— О чем вы говорите? — прошептала она.

— Там было высказано сомнение в существовании Ашеры как самостоятельной богини.

Она растерянно смотрела на него.

— Как? Что это значит?

— Можно предположить, что Яхве и Ашера не были мужем и женой… но одним целым. Одним единым богом… или богиней.

Она смотрела на него, не веря своим ушам. Он не мог иметь в виду то, что говорил, а он тем временем продолжал:

— Таким образом, они могли уничтожить действительно священную реликвию. Поэтому решено хранить Трон в неприкосновенности, но никто не смел даже узнать о его существовании.

— Всем известно, что Бог — мужчина.

— Разумеется, известно. Но записи… Возможно, они говорят лишь о том, что Ашера — всего лишь часть Бога, ведающая продолжением рода. Без сомнения, Бог многолик в Его бесконечном могуществе.

— И один из его ликов женщина?

— Я не сказал этого.

— Потому, что побоялись. — Ее голос дрожал. — Я тоже боюсь говорить об этом. — Бог должен сохранять свою божественную сущность, которую она знала с детства. Все в мире может меняться, но Бог должен оставаться всегда неизменным. — Я ни за что в это не поверю.

— Ваше право, но поймите, что тамплиеры готовы на все, лишь бы быть уверенными, что ни одна душа также никогда не сможет в это поверить. Папа и Церковь правят этим миром. И ничто, из того, что они проповедуют, не может подвергаться сомнению.

— Разве может кто-то усомниться в истинности нашей веры?

— Послушайте меня, тамплиеры боятся, что вы теперь можете задавать себе вопросы и сомневаться. Вы создали знамя, что для них означает насмешку и вызов. — Он замолк на мгновение. — К тому же вы отдали его неверному.

— Чепуха. Мое знамя не имеет никакого отношения ни к богам, ни к богиням. Это ваше знамя.

— Если оно мое, то почему вы отдали его Кемалу?

— Вы знаете почему. Я отдала бы его самому сатане, лишь бы с глаз долой.

— Именно так и думают в Ордене: вы отдали его сатане. Они уверены, что я рассказал вам о Троне, и вы, вышив это знамя, вручили его Кемалу, чтобы укрепить руку неверных. — Он покачал го-лозой. — И отнюдь не легче, что Кемал во всеуслышание объявил, что стяг обладает магической силой и помогает ему в битвах.