Лида, ничего не ответив, вырвала руку и рванула обратно к Майбаху.

– Бля! – с мрачной досадой сказал Вовчик. – Бляяяя!

И помчал следом. Кира, Питбуль и Саныч, переглянувшись, последовали его примеру.

Дым был едким и горячим, он обжигал горло и выедал глаза. Кира чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Прикрыв нос промокшим от дождя рукавом, второй рукой она пыталась помочь Лиде, влезшей в салон, отстегнуть ремни безопасности у сидящих впереди людей. Вовчик с воплем ярости долбил локтем в окно водительской двери – наконец, ему удалось высадить стекло.

К счастью, в этот момент к горящей машине подоспел какой-то мужчина с огнетушителем, и пустил в салон белую струю аэрозоля. Дым чуть осел. Скривившись от боли в порезанном локте, Вовчик сунул руку в салон, открыл дверь. Втроем с Санычем и Питбулем им удалось вытащить на асфальт бездыханного водителя Майбаха. Это был тот самый Марат, ради которого они приехали в Мытищи. И пока Саныч пытался сделать ему искусственное дыхание, остальные принялись вызволять пассажира покореженной тачки.

Где-то вдалеке уже слышались сирены – по ли полиции, то ли пожарной машины. «Успели!», с облегчением подумал Вовчик. Кашляя и заливаясь слезами, они тянули из салона абсолютно черного человека в обгоревших плавках. Кажется, он дернулся в руках Вовчика. «Живой!», успел подумать тот.

И в этот момент в машине что-то со скрежетом треснуло, в затылке возник противный звон: «зыыыыы»… А потом реальность дрогнула и взорвалась.

Ослепительный огненный шар расшвырял по асфальту тряпичные человеческие фигурки. В перевернутом небе лопнули фонари, молния разрезала низкие тучи и погасла.

Высоко над головой на белой стене мигала надпись: «Ожидайте! За вами скоро придут». Саныч долго смотрел на дешевое красно-белое световое табло, силясь вспомнить, видел ли он здесь эту надпись раньше. Понял, что не видел. Повернулся к сидящей рядом Кире. Все внимание Киры было сосредоточено на кривой обгорелой железяке, торчащей у нее из живота.

– Хана этому служебному телу, – хмыкнула она, потрогав железяку.

– И этому тоже! – рассмеялся Питбуль. Ниже колена левая нога его старушечьего тела отсутствовала. Он с веселым удивлением ощупал культю, повел ею из стороны в сторону.

Попугая на плечо, и Пашка станет похож на престарелую жену Джона Сильвера, подумал Саныч.

Лида и Вовчик выглядели не лучше – Лида, все еще облаченная в зеленый плащ на голое тело, снова, как и в первое свое прибытие в «Сортировочную», была полностью покрыта сажей, а плащ больше походил на кучку обгорелых лоскутов. Вовчик был окровавлен, а часть кожи на лице была свезена – видимо, при падении на асфальт. Он потряс головой, пытаясь избавиться от гула в затылке, встал и вместе со стулом переместился поближе к Кире. Взял ее за руку и устало прикрыл глаза.

– Ребят, простите… – начала, было, Лида.

Вовчик, не открывая глаз, поднес палец к губам. Лида обвела всех виноватым взглядом и умолкла.

Саныч осмотрел и ощупал собственное тело, с которым он уже почти свыкся. Боли не было, но наощупь левая рука почти полностью оторвалась от тела. А шея при повороте головы выдавала странный хруст… словно внутри терлись друг о друга сломанные позвонки. Похоже, они все впятером довольно сильно повредили выданный напрокат инвентарь.

Все еще были оглушены взрывом, но огромное белое пространство действовало умиротворяюще. Саныч подумал, что, пожалуй, он чувствует себя здесь как дома. А еще воздух здесь был чистый и даже немного сладковатый. Он не пах жженой резиной и горящей кожей. Саныч поудобнее устроился на стуле и решил, что было бы не плохо вздремнуть.

Какое-то время все просто сидели на стульях и слушали тишину. Питбуль даже успел захрапеть.

Потом ожидаемо хлопнула дверь, и знакомый голос произнес:

– Добро пожаловать в «Сортировочную».

Существа в подвале их уже ждали – когда Куратор провел всех через бесконечную залу с бесчисленными лестницами (Пашку Вовчику пришлось тащить на плече) и без промедления открыл гигантскую дверь в приемной с ковром, четверка судей уже восседала в подвале за длинным столом, о чем-то неслышно совещаясь. Горели лампы, уползал вдаль темный провал бесконечных арок. Откуда-то дул едва заметный сквозняк – то ли тянуло из-под двери, ведущей в Департамент Наказаний, то ли в тоннеле имелась не заделанная щель в Вечность.

Тип из Департамента Наказаний тоже был здесь – Лида увидела его черный силуэт и неприязненно улыбнулась.

Оглядев резиновые рожи, читающие что-то в разноцветных папках, Питбуль понял, что даже немножечко по ним соскучился.

– Слушайте, – внезапно проговорил Вовчик, обращаясь к существам за столом. – У вас там табличка в Белой комнате неправильная!

Одна из резиновых голов склонилась набок.

– И что стоит написать? – проскрипел голос с явной издевкой.

– Например, «Не волнуйтесь, вы на том свете». Или «Расслабься, всё уже закончилось». А еще можно кулер поставить. Или кофейный аппарат. Для уюта.

Кира и Лида весело переглянулись.

– Я бы попросил… – кашлянул человек в черном, – не затягивать собрание и не отвлекаться на несмешной стенд-ап.

Куратор выразительно глянул на Вовчика – тот примирительно поднял ладони: молчу!

Четверка за столом еще немного пошелестела папками.

– Мы ознакомились с подробностями действий, которые совершили человеческие существа, намеренно или непреднамеренно, – прогудел голос-водопровод.

Пятерка в обгорелой одежде выжидающе взирала на комиссию за столом.

– К сожалению, неосмотрительность действий статистически испортила показатели миссии… – выдал витиеватую фразу скрипучий голос.

Саныч закатил глаза. Показатели миссии. Они тут что, на Олимпиаде?

– К тому же наш агент неоднократно превышал уровень своих полномочий… – прогудел другой голос.

– За все нарушения готов отчитаться отдельно, – стараясь казаться спокойным, проговорил Куратор. Лида глянула на него и ободряюще улыбнулась.

– Вы на Андрюху не гоните! – с вызовом произнес Питбуль. – Он нам не подсирал, как вот этот! – Пашка кивнул на человека в черном.

Одна из голов выдала резкий смешок – словно кто-то распахнул скрипучий почтовый ящик.

– Это была стандартная проверка, – развел руками бесстрастный блондин. – Я ни разу не выходил за рамки своих полномочий.

И, глянув на Лиду, тип в черном с ехидной ухмылкой ей подмигнул.

Куратор поиграл желваками.

– Прошу отметить, – произнес он, – что во время миссии мои подопечные проявили максимум отваги и самопожертвования. И в сложившихся обстоятельствах сделали даже больше, чем…

– Разберемся! – перебил его бесстрастный голос. Кажется, его обладатель заговорил впервые. Помолчав, голос продолжил. – У меня вопрос к человеческим существам – почему вы продолжили спасательную миссию, хотя знали, что уже выполнили пятое задание? Вы осознавали, что нарушаете протокол, и можете погибнуть окончательно?

Пятеро человек, несколькими минутами – или тысячелетиями – ранее взлетевшие на воздух из-за взорвавшегося бензобака, переглянулась. Каждый хотел что-то сказать, но передумал.

– Это… порыв души, – наконец, резюмировала Кира.

– Так этот живой, пятый? Который из Майбаха? – не выдержал Питбуль.

Куратор, повернувшись к нему, кивнул и поднял вверх большой палец.

– Ес! – воскликнул Пашка. Потом повернулся и показал блондину из ада