Это было поддельное письмо из Цюриха.

Одного взгляда на конверт хватило миссис Леконт, чтобы понять, откуда и от кого письмо: она узнала и почерк, и штемпель. Она с замиранием сердца открыла конверт.

Ни почерк, ни стиль письма не могли подсказать ей, что это фальшивка. Без тени сомнения миссис Леконт прочитала о серьезном ухудшении здоровья ее брата. Она уронила письмо на колени, побледнела и осунулась, словно разом навалился на нее груз прожитых лет. Ее мысли улетели вдаль от Англии и забот последних дней, вернув ее в иные, более счастливые и волнующие времена. Время тянулось, и служанка тщетно ждала звонка, чтобы убрать посуду. Миссис Леконт сидела неподвижно, без слез, без слов, мертвая для настоящего, будущего и погруженная в прошлое.

Наконец, служанка не выдержала и заглянула в комнату. И это вторжение вернуло управляющую к действительности. С горьким вздохом эта холодная и замкнутая женщина сложила письмо и сосредоточилась на текущих делах. Ей предстояло быстро принять решение: ехать в Цюрих или следовать за хозяином.

Как бы совершенна ни была стратагема капитана Реджа, она была в этот момент на грани провала. Тот самый коварный случай, которого всегда опасался бывалый мошенник, вмешался в его тщательно выстроенные планы, но вместо того, чтобы подорвать опоры всего заговора, сработал в обратную сторону. Если бы миссис Леконт не нашла то, что искала, она могла пренебречь письмом из Цюриха, побоялась бы покинуть Англию, но теперь ничто не держало ее так прочно.

Информация, полученная от миссис Редж, и найденное платье Магдален придали ей уверенности. Она не сомневалась, что в любой момент сможет предостеречь Ноэля Ванстоуна от новых попыток интриганки. Единственное, в чем она была не вполне уверена: следует ли сначала посетить хозяина и переговорить с ним лично или ограничиться письмом, прежде чем покинуть Англию.

Она снова пробежала глазами письмо доктора: слово «срочно» было дважды подчеркнуто. Дом адмирала Бертрама находился достаточно далеко, надо было ехать поездом, потом экипажем до Сент-Крукса, плюс дорога обратно… она могла опоздать в Цюрих! Хотя миссис Леконт понимала, что личный разговор с хозяином надежнее, вопрос касался жизни и смерти, нет, она должна была ограничиться письмом.

Она решилась: заказала место на ближайшем дилижансе и села писать Ноэлю Ванстоуну.

Сперва она хотела поделиться с ним новостями, которые сумела добыть в Норт-Шинглз, но затем отказалась от этой мысли. Мистер Байгрейв, как и в случае с выпиской из послания мисс Гарт, сумеет все вывернуть наизнанку, если она доверится бумаге. Нет, надо придержать секретное оружие. Можно оказать влияние на Ванстоуна, не вдаваясь в детали. Она на минуту задумалась, а потом взялась за перо:

«Дорогой мистер Ноэль,

я получила печальные новости из Швейцарии. Мой любимый брат при смерти, об этом сообщил мне доктор из Цюриха. Это заставляет меня срочно отправиться на континент. Надеюсь, вы не стали бы возражать против моего отъезда из Англии, я вынуждена спешить и приношу извинения, что не смогла встретиться с вами лично в Сент-Круксе.

Мне очень жаль, что мои семейные проблемы могут сказаться на вашем благополучии, которое всегда очень заботит вашу старую управляющую.

Однако я должна удивить и даже шокировать вас, мистер Ноэль. Умоляю, не волнуйтесь! Соберитесь с силами!

Бесстыдная попытка обмануть вас, которая, по счастью, открыла вам глаза на истинный характер наших соседей из Норт-Шинглз, не была главной целью мистера Байгрейва. Его знакомство с вами стало новым этапом давнего заговора, начатого еще в Лондоне. По чистой случайности – я расскажу вам обо всех обстоятельствах при личной встрече – я получила сведения, дагоценные для вашей безопасности. Я узнала совершенно точно, что особа, называющая себя мисс Байгрейв, на самом деле – та женщина, что посетила нас на Воксхолл-Уок.

Я с самого начала подозревала это, но у меня не было доказательств, не было средств противостоять ложному впечатлению, которое они на вас производили. Теперь, хвала Господу, мои руки уже не связаны. Я могу представить свидетельства, достойные судебного процесса.

Вероятно, даже сейчас, мистер Ноэль, вы отказываетесь верить мне? Но я говорю правду. Прошу вас лишь об одном: опирайтесь на знаменитые принципы британской “честной игры".

Мое меланхолическое путешествие на две-три недели уводит меня из Англии. Буду обязана вам, если вы не станете жертвовать удобством и останетесь на это время у друзей в Сент-Круксе. Если в мое отсутствие судьба каким-то образом вновь сведет вас с этими Байгрейвами, и если природная доброта вашего сердца склонит вас принять их извинения и оправдания, умоляю лишь об одном: во имя вашей безопасности отложите флирт с юной леди (прошу прощения у всех молодых леди, что называю ее так!) до моего возвращения. Если после этого я не смогу убедить вас в том, что мисс Байгрейв и та особа, что угрожала вам на Воксхолл-Уок, – одно лицо, я с готовностью покину службу вам и не стану свидетельствовать против наших соседей исключительно во имя доброй памяти вашего отца и моей безграничной ему благодарности. Я обращаюсь к вам с этой просьбой совершенно бескорыстно, даю вам слово доброго католика и честной женщины.

Ваша верная слуга,

Вирджиния Леконт»

Швейцарка понимала, что в последних строках письма обращается к единственному чувству своего хозяина, способному перекрыть все остальные: она подчеркивала свое бескорыстие, отсутствие финансовых претензий со своей стороны и намекала на денежные интересы другой стороны. Жадность была доминирующей страстью, главной чертой его натуры.

«Шах и мат мистеру Байгрейву! – подумала она с торжеством, запечатывая конверт. – Игра закончена».

А тем временем в Норт-Шинглз разворачивались свои события.

Пережив первый шок, вызванный появлением миссис Леконт из ворот его виллы, капитан Редж поспешил в дом и, предчувствуя катастрофу, направился прямиком в комнату жены. Никогда еще бедная мне-сис Редж не переживала в полной мере гнев капитана. Волна его ярости смела остатки ее слабого рассудка. Он сумел добиться от нее лишь обрывочных сведений, из которых понял следующее. Первое: то, что Магдален покинула пост, чему не может служить оправданием ни бессонная ночь, ни волнение; она не подумала о возможных последствиях своего опрометчивого поступка, решив освежить разгоряченную голову морским воздухом. Второе: миссис Редж общалась с миссис Леконт и рассказала той свою дурацкую историю с привидением. Капитан Редж не стал терять времени на то, чтобы успокоить жену, он поспешил к окну, из которого открывался вид на дом Ноэля Ванстоуна, и уселся, чтобы следить за происходящим там – в точности, как миссис Леконт прежде следила за событиями в Норт-Шинглз.

Когда Магдален вернулась, капитан не произнес длинной речи о том, что случилось утром в ее отсутствие, словно поток его красноречия внезапно иссяк.

– Я говорил вам, что может сотворить миссис Редж, и она это сделала, – коротко заявил он.