глубоко внутри меня, Данило входил своим членом все глубже в меня, пока его яйца не прижались к моей заднице.

Я тяжело дышала, мои ладони лежали на мраморной стойке, лоб почти касался зеркала.

— Блядь, София. Я по самые яйца в твоей красивой заднице. Жаль, что ты не видишь этого, — прохрипел он.

Его рука гладила мое горло, глаза пригвоздили меня к месту своим собственническим взглядом, он начал входить в меня, сначала мягко, но вскоре быстрее и сильнее, его яйца шлепали по задней части моих бедер. Каждый толчок, казалось, усиливал давление вибратора, и вскоре я почувствовала приближение нового оргазма.

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

— Эй? — раздался мужской голос.

— Занято, — рявкнул Данило.

Последовала тишина, но я не могла не задаться вопросом, слышал ли нас этот человек. Я с трудом сдерживала стоны, и стоны Данило тоже были безошибочно узнаваемы, как и шлепки его яиц по моей заднице.

Я прислушивалась к шагам, пытаясь определить, ушел ли этот человек.

Данило легонько укусил меня за шею.

— Оставайся здесь. Твой разум и тело принадлежат мне.

Он подчеркнул свои слова щелчком большого пальца по моему клитору. Я прикусила губу, подавляя стон. Я уже приближалась к оргазму, когда он отступил.

— Данило, — взмолилась я, но он лишь слегка коснулся внутренней поверхности моих бедер и половых губ, прикосновение было таким мимолетным, что это была сладчайшая пытка.

Когда его пальцы слегка коснулись моего клитора, я разочарованно заскулила, но Данило пристально посмотрел на меня и продолжил свои легкие, как перышко, ласки. Пот блестел на его лице, а плечи напряглись, когда он врезался в меня. Это ощущение, не похожее ни на что, что я когда-либо чувствовала раньше, ощущение его длины внутри этой части меня и дополнительная стимуляция вибратора в моей киске. Мое тело жаждало разрядки, клитор уже пульсировал от желания, несмотря на почти отсутствующие прикосновения.

Данило

Ощущение моего члена внутри задницы Софии и отдаленная вибрация игрушки в ее киске заставили мое удовольствие взлететь до небес. Потребовалось все самообладание, чтобы не кончить прямо сейчас, особенно глядя на лицо Софии в зеркале. Ее губы были красными от минета, а лицо раскраснелось. С каждым движением моего члена она покачивалась вперед, ее пальцы впивались в мраморную стойку. Губы были приоткрыты, и каждый стон звучал сладкой мелодией в моих ушах. Я погладил ее по шее, затем откинул ее голову назад для еще одного глубокого поцелуя, остановившись на мгновение, чтобы по-настоящему насладиться моментом погружения полностью в нее. Жужжание вибратора смешивалось с нашим тяжелым дыханием. Ресницы Софии затрепетали, прежде чем она открыла глаза и посмотрела прямо на меня. Блядь, эта девушка.

Я снова поцеловал ее и начал входить. София выгнулась под очередным оргазмом, и я тоже не смог сдержаться. Содрогнувшись, я вошел в нее. Мое зрение на мгновение почернело, и я едва мог дышать от напряжения. Я прижался лбом к шее Софии, вдыхая ее сладкий аромат. Она смягчилась подо мной, и я провел кончиками пальцев по ее шее, чувствуя ее учащенный пульс.

— Это было очень интенсивно, — признался я хриплым голосом.

— Отдаленно, — прошептала София.

Я нащупал пульт управления и выключил вибрацию. Мы оставались на связи, и когда я открыл глаза, София устало улыбалась. Несколько месяцев назад она снова подстригла волосы в боб с челкой, и теперь они торчали во все стороны. Челка прилипла ко лбу, а остальные волосы были по всюду. Лицо раскраснелось, губы распухли. Я улыбнулся.

— Блядь, ты великолепна, Миссис Манчини. Я люблю тебя. — я сделал паузу, удивленный словами, а не их значением.

Мои чувства к Софии росли с каждым днем. Я был потрясен тем, что моя гордость позволила мне признаться.

София моргнула, а потом расхохоталась. Не совсем та реакция, которую я ожидал.

— Если бы я знала, что это заставит тебя произнести эти слова, я бы позволила тебе почаще прикасаться к моей заднице.

Я рассмеялся, понимая всю нелепость ситуации. Я осторожно вышел из нее, и мы быстро освежились. Как только мы наполовину привели себя в порядок, я снова притянул Софию к себе.

— Я серьезно.

— Знаю, — тихо сказала она. — Я тоже тебя люблю.

Я поцеловал ее, потом провел большим пальцем по ее распухшей губе. Она облизнула ее, затем достала губную помаду, чтобы скрыть следы того, что мы сделали.

— Мне больше нравилось, когда я мог видеть, чем мы занимались.

Она застенчиво посмотрела на меня и открыла дверь, высунув голову. Затем распахнула ее полностью и поспешила наружу. Я ухмыльнулся ее очевидному беспокойству, что меня поймают, и последовал за ней, давая ей время войти в гостиную в одиночестве. Мы открыли раздвижные двери в обеденную зону, чтобы создать достаточно места для всех гостей.

Марко помахал мне рукой и протянул стакан.

— Выглядишь, будто в чертовом бреду.

Я улыбнулся.

— Не в бреду, просто доволен.

Наверное, впервые в жизни я почувствовал себя по-настоящему счастливым.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Я говорил тебе, что женитьба на Софии будет иметь положительные последствия в долгосрочной перспективе. Молодая девушка всегда заставляет твою кровь биться быстрее.

— Бриа тоже заставляет твою кровь пульсировать, но ты не выглядишь довольным, — пошутил я.

— Очень смешно. Ты будешь радовать свою молодую жену, а я займусь своей.

Мой взгляд метнулся через комнату туда, где София разговаривала с Брией. Когда София заметила мой пристальный взгляд, она одарила меня одной из тех загадочных улыбок.

Глава 23

София

Мое сердце, казалось, билось где-то в горле. Я столько лет не видела Серафину. Интересно, будет ли это похоже на встречу с незнакомкой? Разговаривать с кем-то по телефону это совсем не то же самое, что встречаться. С тех пор как я вышла замуж за Данило, мы разговаривали каждую неделю, но между нами всегда была некоторая дистанция, потому что многие темы были под запретом.

Будет ли неловко?

Я порылась в сумочке, внезапно занервничав, что было забавно, учитывая, что причина, по которой я действительно должна была волноваться, заключалась в том, что я встречалась с врагом. Хотя Фина и была моей сестрой, теперь она считалась частью Каморры, а значит, и моим врагом. Политика мафии была неумолима и безразлична к семейным узам. Когда кого-то считают предателем, эмоциональные узы больше не имеют значения.

Если бы Данило узнал, что я здесь, он бы пришел в ярость. Он страстно ненавидел Каморру и Римо Фальконе. О его чувствах к моей сестре было трудно догадаться. Он