– Ну мало ли что висит! Сказали повесить – и повесили, – возразил Леха, твердо помнивший кучу рекламных ляпов.

– Семенов не вернулся, – отрезал бурят.

– А может, приняли его хорошо, выпил многовато? Или, может, что ценное сейчас узнает в разговоре? У нас на батарее был один такой фрукт: как куда пошлют, так там и застрянет, языком зацепившись, – предположил артиллерист.

– Не такой он, – без тени сомнения тут же ответил Жанаев.

– Что скажешь, старшина? – спросил Леху артиллерист.

Потомок не понял, почему его так назвали. Взглянул на напрягшегося бурята, сообразил – видно, по петличкам так выходит. Подумал, откашлялся. Начал с очевидного:

– Раз Семенов не мог там запить-загулять, значит, его загребли. Если не хуже.

– Верно, – кивнул поощрительно Середа.

– Мы его должны выручать. Если живой.

– Опять верно.

– Атаковать не можем – сил мало и немцы рядом.

– Не поспоришь.

– Ну так получается, что ни хрена мы сделать не можем, так, что ли? – внезапно разозлился потомок.

– Почему ни хрена? Еще какого хрена! Раз эти громадяни[88]за фрицев решили встать, мы можем вполне продолжить лицедейство. С тягачом-то у нас отлично получилось!

– Угу. И выдадим мы Жанаева за немца, а они и уши развесят. Мундирчик-то у нас один на троих, – остудил артиллерийский полет мысли Леха.

– А я один и схожу, – не захотел отказываться от понравившейся ему мысли Середа.

– Семенов уже один сходил. Хорошо если не прикопали его уже, за лошадку-то.

И Жанаев поддержал потомка, решительно заявив:

– Дурь!

– Не дурь. На немца они не прыгнут! – засомневался артиллерист, которому не хотелось хоронить идею.

– Плохо ты этих селян знаешь. Нет, в одиночку ходить нельзя.

– Точно так, – мрачно согласился с потомком Жанаев.

– Тогда что предлагаешь? – окрысился Середа.

Леха пошмыгал носом. А и действительно – надо что-то делать, а что делать – черт его знает. И эти двое на него смотрят выжидательно. Дьявольщина – а ведь с надеждой смотрят-то. И вообще, после поездки на тягаче изменилось к нему отношение, даже Семенов зауважал, а уж на что парень – кремень. И азиат этот косоглазый тоже по-другому относиться начал, душевнее как-то. Ухаживал, когда Леха в отходняке лежал, прямо как мама. Ну хуже мамы, конечно, но все равно заботливо. Вот ведь попал! Не объяснять же этим двум, что страшно в эту деревню лезть, а без Семенова идти еще страшнее, и помирать неохота, и на рожон лезть – тоже. И что весь боевой опыт – компьютерные игры и всякие телесериалы, которые, в отличие от игр, и смотреть тошно… Так, важно успокоиться, а то вон пальцы дрожат. Или это от проклятущего пулемета? До сих пор не отдышался толком, тяжела железяка. Это не в монитор таращиться. Неожиданно для самого себя менеджер выдал:

– А раз у нас хорошо получилось с одним немецким мундиром – надо раздобыть еще один!

– Разумно, – кивнул Середа, и бурят тоже подмигнул.

– Когда мы туда шли – по шоссе мотоциклист проехал. Бухту телефонного кабеля мы с собой отмотали. Значит, привязываем один конец к дереву, тянем через дорогу, другой конец – к полену покрепче, и как мотоциклист покажется, так мы и натягиваем. Чтоб ему аккурат башкой в провод и воткнуться. Его из седла долой, мы его под белы руки – и в кусты. И на мотоцикле в село. А если что – удрать проще. Не получится удрать на мотоцикле, побежим к Жанаеву, а он нас прикроет беспорядочной стрельбой из трофея. Как затея? – горделиво спросил Леха, в душе ужасаясь такой предложенной им же самим эскападе.

– Первый сорт! – с уважением показал большой палец бурят.

– Только торопиться надо, до темноты должны успеть. Мне в этом лесу натощак еще ночь сидеть совсем не с руки. К слову: а что мы говорить будем, когда в деревню заявимся? – уточнил артиллерист.

– Пленный сбежал, ищем. Ну и «матка-курки-яйки-сальо-млеко». Как положено нормальным немцам.

– Это да, харчами разжиться надо. Давай. Забираем тут все, и двинули!

– А может, раз уж мы машкерадную баталию устраиваем, так я униформу напялю да и проголосую? Остановлю кого посимпатичнее, – предложил воодушевленно Середа.

– Или тебя остановят. И посадят в грузовик с солдатами, или в люльку, если фельджандармы попадутся. Что одиночка на дороге делает, да еще и пеший? Документы? Приписка? А нету! И вообще из чужой части. Шпиен или дезертир! – обрезал полет мысли потомок.

– А, ну да… Я как-то уже представил, что подъезжает такой красавец в очках, я ему голосую, он тормозит, а я ему – хук слева! У меня удар, как конь копытом, первый разряд по боксу! – объяснил затею артиллерист, даже раскрасневшийся от мечтаний.

– Грабка – дырка! – фыркнул бурят.

Середа смутился и замолк. Он как-то и впрямь упустил в запале, что в ладони у него пробоина и потому кулаками-то махать ему будет непросто.

Местечко для груза выбрали сразу и не споря – приметная сухостойная береза, и папоротника – море. Свалили все под дерево, оставив только оружие и провод. Середа все-таки переоделся в костюмчик, но китель, что сидел хорошо на Лехе, более плотному, но менее рослому артиллеристу пришелся внатяг, но длинноват. Видок у него оказался непривлекательным, каким-то шутовским и совсем несолдатским, и потому пришлось опять переодеваться.

– Подбирай ганса по размерам, – съехидничал Леха.

– Не вопрос – тут их много всяких бегает. А лучше б офицера, – размечтался Середа.

Бурят неодобрительно посмотрел на товарищей. Ему не нравилось такое мальчишество, дело предстояло опасное, неприятное, а эти два молокососа веселятся, словно маленькие щенята. По возрасту Жанаев был таким же, но ощущал себя куда более опытным и даже пожилым – у него, как и у уважаемого им Семенова, уже была семья, и он был главой этой семьи. Потому озорничать ему было не по чину, он держался с достоинством и, как положено молодым людям, опасающимся, что будут выглядеть несолидно, зачастую перегибал палку.

Вечерело. Провод перекинули через дорогу в очень удачно выбранном месте – в низинке, мотоциклист должен был разогнаться перед подъемом и потому увернуться от провода не смог бы. Ожесточенно, но шепотом, поспорили – на какой высоте тянуть провод, чтобы точно угодить им по шее или физиономии. Перебрались обратно, выложив провод на дороге змейкой, где-то Леха слышал такое, что меньше заметна преграда будет для проезжающих. Другой конец примотали накрепко к здоровенной сухой дубине, и Леха с бурятом приготовились дать натяг. Середа сел наблюдателем у дороги, расстегнув кобуру и на всякий случай поставив рядом с собой пулемет. Жанаев прислонил винтовку к дереву, а Лехе порекомендовал не соваться зря. Дескать, с одним-то гансом они управятся и без него. Потомок пожал плечами: честно говоря, ему и самому не очень хотелось лезть в драку, не очень он был в этом гораздым. Еще кусок провода привязали к веточке рядом – увидев объект, артиллерист в нужный момент дергал за проводок, ветка колыхалась, и двое с дубиной тут же натягивали провод, потому как им дорогу не было видно. И после того как в провод впилится добыча, они должны были стремительно кидаться на нее, как пауки на обалделую муху.