— Помаши маме ручкой, Ланцелот, — выдохнул любимый, едва держась на ногах, а Вивьен привидением парила в тумане, безотрывно глядя на сына.

— Ты зря решил навлечь гнев богини вод! Пусть моя жизнь и Эскалибур связаны, и меч сам выбирает кому служить, но … — ее голос стал бурлить, а вода в реке поднялась стеной. — Пусть держит рукоять рука, но острие найдет врага! Богиня Рек, Богиня Вод за это жизнь свою дает!

В одно мгновенье лезвие Эскалибура засветилось, ослепляя всех ярчайшим светом всех. Я покачнулась, отшатнувшись от вспышки, а через мгновенье наступила темнота, а меня крепко обнимали руки. Сердце вздрогнуло, а я подняла глаза, видя знакомое лицо, перепачканное грязью и кровью.

Мое сердце вздрогнуло от радости, а по моим щекам потекли слезы, когда я протянула дрожащую руку к лицу Мордреда.

— Жив, — прошептала я, проводя по его лицу и мокрым от крови волосам. — Жив… Все хорошо…

Сквозь слезы радости, я видела, как он смотрит на меня яркими синими глазами, а по его губам скользит улыбка. Меня держали в руках, а я чувствовала, как его руки начинают медленно разжиматься. Сердце вздрогнуло, а я услышала тяжелое дыхание. Любимый покачнулся, а я судорожно попыталась его удержать.

Жизнь отымела смысл

— Все… хорошо, — выдохнули мне в ухо, а я понимала, что он медленно оседает вниз. — Отпусти…

Я держала любимого изо всех сил, не сводя глаз с его лица. В уголке рта показалась кровь, алой струйкой стекая на подбородок. Мордред медленно опускался на колени, а я всеми силами пыталась удержать его, но не могла. Что произошло? Как? Когда? Откуда кровь?

— Все будет… хорошо, — любимый попытался улыбнуться, а я задыхалась, глядя на уродливый сверкающий осколок торчащий из его груди. Я застыла на месте, боясь даже смотреть на пробитый доспех, откуда бурыми наплывами сочилась кровь.

— Держу, держу, — лихорадочно шептала я, оседая вместе с ним на траву и положив его голову себе на колени. Зажав рот рукой, я смотрела на осколок, чувствуя, как меня начинает трясти. А внезапный приступ паники накрывал меня удушающей волной. — Нет… Нет…

— Тише, — услышала я шепот, а мне на щеку легла окровавленная рука. — Тише… Не надо плакать…

Мои губы дрожали, а я протянула руку к осколку, боясь прикоснуться к нему. Перед глазами все плыло, а я не верила свои глазам

— Не трогай. Пробил насквозь, — услышала я шепот, а его грязная рука соскользнула с моей щеки и сжала мою протянутую руку. Я цеплялась за нее, как могла, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Кто-нибудь… Прошу вас… Помогите… Я гладила пальцами его большую руку, прижимая ее к груди.

Сквозь мутную пелену я видела, как Мерлин стоит, опираясь на дерево, заслонив собой Артура от летящего осколка. По его мантия пропиталась кровью, даже кончик седой бороды покраснел, а старик смотрел на короля, который еще не понял, что произошло.

— Все хорошо, Артур, — негромко произнес чародей, а посох выскользнул у него из рук дрожащих рук. — Все-таки успел… Не такой уж я и старый…

Все казалось призрачным, похожим на сон. Белый туман рассеивался, обнажая серое, невзрачное и пасмурное небо. Я тяжело дышала, умоляя, чтобы это был сон. Просто сон.

— Мерлин! — прохрипел Артур, а тот медленно опустился рядом, откинув седую голову и облокотившись на дерево. Его борода покраснела, а он улыбнулся Артуру, положив сухощавую руку поверх окровавленной руки Артура. Это сон. Мерлин не мог спасти Артура ценой своей жизни! Не мог! Это просто сон…. И тут мою руку сжали, а перед глазами все поплыло. Казалось все звуки стихли, а под доспехам Мордреда забарабанил противный дождик, смывая кровавые разводы. Капли дождя попадали ему на лицо, стирая грязь и кровь и обнажая смертельную бледность. Губы любимого казались безжизненными, бескровными и лишь тонкая струйка крови, убегавшая из уголка рта, придавала чудовищные краски этой картине. Его скользкие от крови пальцы держали меня, а Мордред укрыл второй рукой осколок, на который я смотрела, словно сквозь размытую пелену.

— Не смотри. Мне уже не больно, — послышался шепот, когда сверху на осколок легла перчатка. Я прижимала его руку к своим губам, целуя ее и чувствуя, как по щекам текут безудержные слезы. — Сними с меня плащ и накинь… Промокнешь…

Мои губы дрогнули, а чувство реальности возвращалось вместе с ледяными каплями, летевшими откуда-то из серости небес.

— Все будет хорошо, — шепотом твердила я, исступленно целуя окровавленную и грязную руку любимого, не зная, чем ему помочь. — Все будет хо…

Рыдания душили меня изнутри, а закрыла глаза, умоляя спасти его. Кто-нибудь! Прошу вас! Не верю… Я не верю, что он умрет… Я не верю… Я отказываюсь верить… Синие глаза смотрели на меня с нежностью, а мои губы дрожали.

— Хо… ро… шо… — судорожно икала я, нежно гладя лицо Мордреда и пытаясь стереть кровь. — Пожалуйста…

Я до боли прижала его руку к своей щеке и очнулась от своего крика, срывавшего горло, жадно ловя воздух.

— Моя маленькая богиня, — слышала я задыхающийся шепот, от которого сердце замирало. Я ловила каждое слово, каждый вздох и боялась, что он умолкнет навсегда. Синие глаза смотрели на меня, а я склонилась к приоткрытым губам и целовала, прижимаясь щекой к мокрой щеке, прикрывая любимого собой от дождя. Мои слезы капали на его лицо, размывая грязь и кровь, а я бережно держала его голову, чувствуя, как дрожат мои руки.

— Люблю… Люблю… — шептала я, умоляя его побыть со мной еще хоть мгновенье. Еще мгновенье. — Не уходи…

Я улыбалась сквозь слезы, кусала дрожащие губы, закрывала глаза, оберегая любимого и пытаясь согреть холодеющую руку дыханием. Вода стекала по моим волосам, а я не замечала холода. Зубы стучали, а я тихо простонала, пытаясь заглушить рождающийся крик отчаяния.

— Я рад, что увидел тебя… — слышался угасающий голос, а я снова разучилась дышать, проводя рукой по мокрым, спутанным, черным волосам. Ярость, рожденная бессилием, ненависть, рожденная болью, страх, рожденный потерей, накатывали волнами, а я только начала осознавать, что больше никогда не увижу его. Никогда… Это последние мгновения его жизни.

— Я с тобой, — шептала я, беззвучно рыдая у него на груди и скользя пальцами по мокрому нагруднику доспехов. Золотые застежки плаща сверкали драгоценностями, а рука, которую я сжимала, была ледяной и мокрой.

— Все будет хорошо, — донесся до меня голос Мордреда, а я сжала его руку, глядя на него с такой нежностью, с какой не смотрела никогда. — Ты не одна… Теперь вас двое… Он всегда будет с тобой…

Рука слабо выскользнула из моей руки и легла мне на живот. Я поймала ее, снова пытаясь согреть, а на губах любимого дрогнула тень улыбки.

— Я вижу, как вы гуляете вместе …. Как ты держишь его за руку … Как садишь на колени … играешь с ним…

Зачем? Зачем ты мне это говоришь! Не надо, умоляю… Я проклинала барабанящий дождь за то, что едва могла различать слова.