Мокриц не сдержался. Он закричал всем, кто мог его услышать:

– Камни отскакивают! Это сорортаний! Он поглощает удар и отбивает камень обратно!

Тем временем в хвосте поезда констебль Флюорит, стоя на своей платформе и мягко покачиваясь в такт движению, громогласно сыпал тролльими угрозами, а потом протянул руку и выхватил нападавшего из укрытия, расположенного слишком близко к путям. Когда к нему присоединился Детрит, вандалы быстро сообразили, что кидаться камнями в троллей было напрасной затеей. Те в буквальном смысле находились в своей стихии и попросту ловили булыжники как мячики и с лихвой возвращали туда, откуда они прилетели.

Выглядывая из разбитого окна, Мокриц увидел стайку гоблинов, которые покидали поезд, успел подумать: «Ха, кто бы сомневался, что эти паразиты первыми сбегут с тонущего корабля», – и мысленно одернул себя. Это все детские сказки виноваты. А если смотреть на вещи трезво и с каплей понимания, то становилось понятно, что гоблины поднимались к глубинникам, засевшим в утесах, и, ныряя под многослойные гномьи одеяния, поколачивали их за милую душу. Гномы быстро усвоили, что очень сложно сосредоточиться и оказывать попытки сопротивления, когда у тебя в трусах гоблин.

Из-под локтя Мокрица вдруг вынырнул Из Сумерек Темноты. На нем красовался шлем, который был ему не по размеру и свободно крутился на голове. Гоблин сунул одну руку в засаленное тряпье, которое он называл курткой, и принял позу.

– Красота, правда? Всегда целься по яйцам.

Гномы вопили, иногда фальцетом, теряли равновесие и падали кто под колеса поезда, кто в воду, все продолжая бороться с вертлявыми гоблинами.

Когда Железная Ласточка на полном ходу преодолевала очередной поворот, голова состава вместе с угольным тендером оказалась в поле зрения Мокрица, и он с ужасом увидел двух глубинников, ухватившихся за решетку. Крепко встать на ноги им мешал почерневший от сажи кочегар, который отважно защищал подступ к кабине, смертоносно размахивая лопатой. Среди хаотично дерущихся тел Мокриц разглядел, как кочегар избавился от одного глубинника, сбросив его с паровоза. Сокрушительный удар лопатой положил конец второму гному, и кочегар скрылся из виду. Эта незамутненная четкость движений вызывала легкую тревогу. «Может, это и есть легендарный кочегар Блейк», – подумал Мокриц, а потом мимо просвистел еще один камень, и он нырнул обратно в вагон.

Наконец обстрел кончился. Пройдя по поезду, Мокриц нашел короля-под-горой в одном из бронированных вагонов вместе с Грохссоном и остальными. На бороде короля была кровь.

– Враг повержен или пустился в бегство, – сказал король. – Раненые будут взяты на борт и посажены под замок, а добрый командор наверняка заставит их разговориться, как будто они его лучшие друзья. Есть у него такой талант.

Когда Мокриц вернулся в сторожевой вагон, командор Ваймс мило беседовал с грагами и их спутниками. Он говорил очень тихим, очень сочувствующим голосом.

– Я могу войти в ваше положение. Очень обидно оказаться на вашем месте, особенно когда зачинщики наверняка удрали в закат.

Мокриц не уставал поражаться. Из уст матерого командора словно мед тек. Он продолжал:

– А в знак нашей дружбы ты можешь назвать мне имена. Люблю имена. Они как музыка для моих ушей.

И Мокриц подумал: «Вот он мед, и вот – жало».

Ваймс с добрым видом крестного дядюшки записывал имена, по углам вагона людей бинтовали, мыли и кормили.

И вот, побитая, но не побежденная, Железная Ласточка дала свисток и стремительно набрала ход, покидая Сосцы Сциллы и направляясь в Убервальд. Гоблины были повсюду: они слесарничали, прибирались, смазывали, затягивали, подчищали и почти перестраивали ее на ходу, и Мокриц не мог не отметить, что ни одного из них Железная Ласточка не превратила в розовую дымку. Королева локомотивов дорожила своими подданными.

Взбудораженный засадой, Мокриц совершенно потерял счет времени, однако он решил, что пора пить чай. Это занятие было прервано, когда послышался визг тормозов, за которым последовал толчок, и вся посуда рассыпалась по полу. Это машинист налег на рычаг аварийного торможения, что ни много ни мало заставило железо с воплем тереться о другое железо. А потом поезд замер, и опрокинулось все, что до этого осталось неопрокинутым. Потом с хвоста поезда послышался голос Флюорита:

– Я подумал, что надо тормознуть. Извиняюсь, если что не так.

Мокриц поспешил к платформе тролля.

– Ты что же это, в одиночку остановил поезд? – удивился он и подождал ответа. Когда ты разговаривал с Флюоритом, ждать приходилось подолгу.

Наконец тролль связал нужные слова и, добившись удовлетворительного результата, произнес:

– Извиняюсь, господин фон Липвиг, если я что-то сломал, можешь все вычесть из моего жалованья.

– Это не понадобится, – ответил Мокриц. Он высунулся, чтобы посмотреть на рельсы впереди паровоза. Дик соскочил с подножки и тоже вышел посмотреть.

– Здесь дети! – прокричал он.

Мокриц спрыгнул на пути и подбежал к Дику.

– Дик, предоставь это мне, я разберусь, – сказал он, приближаясь к паровозу. При меркнущем свете дня он увидел на путях неподалеку от поезда несколько детей. Они размахивали передниками и, видимо, пытались остановить поезд.

Старшей в компании оказалась девочка, она была хорошо одета и чуть не плакала.

– Там обвал, господин, – выпалила она.

– Где?

– Вот за тем поворотом, – сказала девочка.

Мокриц зашагал по рельсам, вгляделся в темноту впереди и действительно увидел груду старой древесины и булыжников посреди еще каких-то обломков. И его озарило. Он старательно сделал грозное лицо и обратился к девочке:

– И как тебя зовут, барышня?

– Эдит, – протянула она, но не слишком уверенно. Мокриц видел, что ей еще незнакома преступная жизнь.

Мокриц подманил девочку ближе.

– Эдит, прости мне мою подозрительность, но интуиция подсказывает, что этот маленький план был придуман для того, чтобы вы, маленькие храбрецы, могли спасти поезд от столкновения и стать героями, я прав?

У детей сразу же сделался несчастный вид, но вечный проходимец в его душе заставил Мокрица сказать:

– Что ж, находчиво, но если об этом услышит лорд Витинари, вы все пообщаетесь с котиками.

Девочка заулыбалась:

– Ой, какая прелесть. Я люблю котиков.

– Это ты сейчас так говоришь, но вряд ли тебе понравится Седрик, который идет с ними в комплекте… Лично я в восторге от вашей изобретательности, но ведь люди могли пострадать. – Он повысил голос. – Вы хоть представляете себе, что это такое – крушение поезда? Рельсы скрипят, люди в вагонах кричат, а если взорвется котел, огнем выжжет всю округу! И ты, девочка, и твоя друзья были бы в этом виноваты. Вы бы убили полный поезд людей.