– Мун все, что сочиняет, диктует на магнитофон. Потом Стюарт ему перепечатывала. Я взял образцы шрифта – машинка в пентхаусе «Ундервуд». Шрифт не совпадает с тем, каким были напечатаны письма.

Гарди уныло поморщился.

– Но это еще ничего не значит, – энергично продолжил Груббер. – Машинка взята напрокат. Прежнюю поменяли на эту примерно месяц назад, то есть через четыре-пять недель после того, как были напечатаны письма Прим и Уилзу. С тех пор компания провела ремонт машинки, так что ее характеристики могли измениться.

– Черт! – выругался Гарди. – Как принял твой приход Мун?

– Я его не видел, – ответил детектив. – Там был Шторм, Мун отдыхал. Журналист жаловался, мол, какой утомительный день выпал Великому человеку. Но нисколько не возражал против того, чтобы я взял образец шрифта.

– Неудивительно, что ты такой веселый. Мун бы тебе показал – просто так, ради развлечения.

Оба направления расследования зашли в тупик, и Гарди вдруг стало не по себе. Очень хотелось, чтобы все складывалось так, как ему хотелось. Он поднялся на лифте на этаж пентхауса. У того, что значился под литерой «М», два человека сидели на принесенных служителем стульях. Они доложили, что кроме Груббера и Шторма посетителей не было. Последний, как пришел пару часов назад снизу после допроса, так больше не выходил.

Гарди поднялся к пожарному выходу на крышу. Там два человека жались друг к другу. Холод в февральский вечер пробирал до костей.

– Мы здесь замерзнем до смерти, лейтенант, – пожаловался один. – Можно нам дежурить по одному, по очереди?

– Мне нужно, чтобы здесь находились двое, – отрезал Гарди. – Пришлю еще двоих вам на подмену.

– Еще бы кофе…

– Организую. – Лейтенант посмотрел в темные окна соседнего пентхауса. Миссис Хейвен, как он помнил, была в опере. – Не забывайте, о чем я вам говорил. Некто может попытаться проникнуть в жилище Муна, но по-настоящему меня интересует другое: не соберется ли он сам выйти из дома?

Зябко потирая руки, он вернулся в здание. Для того чтобы проверить пост на служебной лестнице, который он установил, выслушать Шамбрена, нужно было либо пройти через апартаменты Муна, либо спуститься на пролет и оттуда перейти на служебную лестницу. Гарди не хотелось встречаться с Великим человеком, и он пошел вниз, миновал коридор и начал подниматься по служебной лестнице.

Но осилил только несколько ступеней, как увидел своего человека, распростертого головой вниз.

Его охватила холодная ярость. Полицейского ударили сзади. На шее зияла рана и темнел огромный синяк. Дыхание было неровным, парень серьезно пострадал. Гарди перевернул его, чтобы он лежал ровнее. Затем, одолев последние ступени, позвонил в апартаменты Муна и одновременно проверил, заперта ли дверь. Он держал палец на кнопке звонка и другой рукой колотил в створку.

Гарди показалось, что прошло бесконечно много времени, прежде чем щелкнул засов, звякнула цепочка и дверь открылась вовнутрь. На него сквозь очки сердито посмотрел Уиллард Шторм.

– Какого черта? – возмутился он. – Не могли явиться, как нормальный человек, через парадную дверь?

Гарди протиснулся мимо него в кухню.

– Где Мун?

– Спит. По крайней мере, спал до того, как вы начали крушить стены.

– Идите к телефону и вызовите местного врача. Мой человек серьезно пострадал.

– Постойте! – воскликнул Шторм. – Вы не имеете права беспокоить мистера Муна. Я…

– Идите к телефону! – крикнул Гарди.

Еще не поднявшись на десяток ступеней в пропахшее благовониями жилище, он понял, что Муна не застанет.

Он не обнаружил никаких следов хозяина в пентхаусе. Кровати в спальне и гостевой комнате, заправленные утром горничной, пустовали.

Гарди подошел к парадному входу и позвал двух своих людей. Шторм с блестящими от возбуждения глазами вызвал врача отеля. Два детектива перенесли раненого в пентхаус, а лейтенант в это время звонил Джерри Додду.

– Мун свалил, – сообщил он. – Перекрой все выходы на улицу, Джерри. Бери моих людей, своих помощников, всех, кому доверяешь. Если полезет на рожон, всыпь ему как следует от меня. Моему полицейскому раскроили череп. Где Шамбрен?

– Вы говорите так, словно охотитесь на самого Муна, – возмутился Шторм. – Дело же ясное: убийца, которого вы ищете, ударил вашего человека, проник сюда при помощи единого ключа и увел Муна.

Гарди, вызывавший управляющего отелем, окинул журналиста взглядом холодных, словно новые монеты, глаз.

– Помолчите, Шторм. Не сомневайтесь, через пару минут у вас будет много возможностей поговорить.

В трубке послышался голос Шамбрена.

– Мун исчез, – сообщил ему Гарди. – Вышел на служебную лестницу, вырубил моего человека и смылся.

– Видимо, узнал, что мы его заподозрили, – прокомментировал управляющий отелем.

– Я попросил Джерри запечатать здание, но сомневаюсь, что у него хватит сил – все служебные помещения, лестницы, кухни…

– Не будем тратить времени на разговоры. Если Мун еще в отеле, я сделаю так, что через пять минут ему уже не выйти.

Лейтенант положил трубку и повернулся к Шторму:

– Вы хотели поговорить? Предоставляю вам такую возможность.

– Нечего мной командовать, Гарди! – вскинулся журналист. – Вы с самого начала не знали, как взяться за дело, и снова прокололись.

Полицейский схватил журналиста за грудки и сильно встряхнул. Шторм рухнул в мягкое кресло. В глазах за стеклами очков внезапно мелькнул испуг.

– Предупреждаю, Гарди, вам не поздоровится, если будете распускать руки с представителем прессы. Если с Муном что-то случилось, вы захотите иметь журналистов на своей стороне. Иначе вам придется очень-очень туго.

– Утихомирьтесь, Шторм, и слушайте меня. – Гарди повернулся к появившемуся в дверях детективу. – Приведите ребят с крыши. Им надо погреться. Как Палмер?

– Рана серьезная, лейтенант.

– Врач сейчас прибудет. Один из вас останется со мной. Остальные поступают в распоряжение Шамбрена. Отправляйтесь в его кабинет на четвертом этаже.

– Есть, лейтенант.

Гарди повернулся к Шторму:

– Итак, придурок, теперь у тебя нет других слушателей, кроме меня. Поговорим начистоту, без всяких сказок и угроз. Мне нечего терять, кроме работы, и если, чтобы выколотить из тебя правду, потребуется треснуть по твоим красивым зубам, за мной не заржавеет. Из кабинета пресс-секретаря вы с Муном поднялись сюда. Что было потом?

– Я не желаю терпеть ваших запугиваний, лейтенант. Я…

Гарди угрожающе шагнул к журналисту:

– Придется, придурок, а потом можешь плести на меня все что угодно. Мне нужны ответы, причем очень быстро. Что случилось после того, как вы сюда пришли?