– Я потрясена, – ответила она не оборачиваясь. Выбросила сигарету в дождь. – Откуда ты знаешь, что приедет милиция?

– Фатиха здесь жила. Они, наверное, захотят узнать, как она жила. Захотят с тобой поговорить. Все это ужасно.

– Ужасно, – подтвердила она. – И я ничего им сказать не смогу.

– Почему? Вы так и не подружились?

– Выйди, если хочешь, чтобы я оделась.

Когда за ним закрылась дверь, она нехотя встала, натянула джинсы, смешной свитерок – подарок Инны. Подумала о следователе – наверняка он теперь будет подозревать ее еще больше. Может быть, захочет арестовать? А она опять будет молчать. Что она скажет? У нее ничего не осталось, кроме сына.

И ей придется молчать. «Они знают, что делают, – подумала она. – Мальчика оставили напоследок. Ведь если бы они его убили прежде, я бы все рассказала. Я бы сама всех убила». Она не знала, куда деть деньги. Три с половиной тысячи долларов составили небольшую пачку. Зарыть в своих вещах7 А где гарантия, что она сюда вернется? Может быть, следователь ее увезет. Она подумала и сунула деньги в задний карман джинсов. Больше ничего на ум не пришло. «А почему я думаю, что увижу того же следователя? – спросила она себя. – Ведь это разные дела. Там были убийства, а тут – самоубийство. Но он ведь, наверное, следит, что творится вокруг меня. Слишком много трупов. Он вправе полагать, что я все знаю, но молчу. Теперь мне не отвертеться». Она снова села у окна и стала ждать.

– Это ужасно. Не говоря уже о том, что ужасна ее смерть, это еще и позор… – отчаянно шептал Мухамед, сидя перед следователем.

Он действительно выглядел подавленным – самоуверенный слащавый красавец, одетый в дорогой костюм с приставшими хлопьями черной сажи. Говорил очень быстро, то и дело молитвенно складывая руки в жесте отчаяния.

– Что вы называете позором? – спросил следователь.

Лена была права – дело о самосожжении попало в те же руки, что и дело об убийствах и похищении девочки. Все уголовные дела, заводимые на арабов или как-то связанные с арабской диаспорой, теперь попадали к нему. Мелкие кражи и угоны машин следователь сразу отметал. Но два дела положил на стол. Одно касалось убийства и ограбления арабского склада одежды. Пятого июля на этом складе был задушен продавец. Владелец склада указал, что при этом была похищена довольно крупная сумма денег. Второе убийство и ограбление также произошло на арабском складе, десятого июля. Также был убит не хозяин, а сторож – племянник хозяина, оставшийся на складе после закрытия. Ему перерезали горло. Хозяин указал, что понес материальный ущерб на сумму в полторы тысячи долларов. Деньги были похищены из запертого ящика стола. Следователь уже пытался выяснять родственные и прочие связи между этими людьми, но пока все сводилось к шапочным знакомствам. И вот – самосожжение, погибла арабка, которая открыла ему дверь в тот вечер, когда он пришел допросить Селянину. Он прекрасно помнил эту девушку. Маленькая, некрасивая, живая и веселая. Все свидетели этого самоубийства показывали, что девушка все сделала сама. Мухамед в это время сидел в машине. Свидетелей оказалось трое – это были только те, которые все видели от начала до конца. Две старухи из разных квартир на первом этаже, которые с утра приклеивались к окнам из-за недостатка впечатлений, и женщина со второго этажа, которая в тот миг снимала развешанное на балконе белье. Она опасалась дождя. Все женщины показали, что девушка сама взяла у хозяина машины канистру, а когда он сел за руль, отошла к «ракушке», облилась бензином и бросила спичку под ноги. Измышления и догадки прочих свидетелей, которые находились в это время поодаль, следователь в расчет не принимал. Те считали, что во всем, конечно, виноват наглый араб, владелец белого «вольво», из-за которого чуть не сгорели все машины во дворе.

– Так при чем тут позор? – повторил следователь.

Мухамед решился. Видно было, что это признание давалось ему с трудом. Он медленно и виновато заговорил:

– Эта девушка – моя гостья… Я в какой-то мере несу за нее ответственность… Я знал, зачем она приехала в Москву, и, конечно, должен был ей отказать…

– Зачем же она приехала в Москву?

– У нее здесь был… любовник.

– Вот как? Она что же, была не замужем?

– Нет. Ей было уже тридцать лет, но жизнь как-то не получилась… Я не стал бы ее осуждать, я не ортодоксален…

«Гляди ты, какие мы слова знаем! – усмехнулся про себя следователь. – С такой сладкой рожей ты бы еще был набожным!»

– Так в чем же дело? – спросил он.

– Ее… любовник… Он был женат.

– Вот как? Несчастная любовь, значит?

– Все не так просто. Вы, наверное, знаете, о ком я говорю. Этот человек вчера был арестован.

– Что? – Следователь был ошеломлен. Он не ожидал услышать имя Ибрагима.

– Да. У него семья в Сирии. Там они не могли встречаться. Она решила в Москве увидеться с ним… – Мухамед тяжко вздохнул. – Все это ужасно. Я ее жалел, честно говоря, хотя она вела себя непорядочно. Но виноват все же он.

– Ибрагим?

– Да, да.

– Чем же он виноват?

– Ну, во-первых, он женат. Он не имел права ее соблазнять. Потом… Он вообще не слишком порядочный человек. Может украсть, обмануть. Да нет, я вам прямо скажу – негодяй. Я не удивился, что его арестовали.

– А откуда вы узнали об этом?

– Мне сказал хозяин ресторана. Вчера вечером, по телефону.

– Вы хорошо знакомы с хозяином ресторана?

– Нет, вчера впервые разговаривали.

– И все же он счел нужным вам позвонить?

– После того как он узнал про Ибрагима и Фатиху? Конечно! Это же ее прямо касалось.

– Интересно. Что же дальше?

– Я рассказал ей… – Мухамед вздохнул. – Я не должен был этого делать. Она была испугана, подавлена. Я пытался ее образумить. Сказал, что Ибрагим не тот человек, с которым может общаться незамужняя девушка. Просил ее выбросить этого парня из головы. Он ведь явно что-то украл.

– Мы арестовали его по обвинению в похищении ребенка, – жестко ответил следователь. – Вы знали об этом?

– Еще и это?! – Мухамед так и подскочил.

– Не знали? Он также сознался в двух убийствах. Говорит, что убил мать похищенной девочки и еще одну девушку Вы обо всем этом могли слышать. Мы приходили к вам тогда вечером и говорили об этом с Селяниной:

– Да, она была потрясена смертью подруги… – протянул Мухамед. – Но зачем он это сделал? Вы не ошиблись? Зачем он убил их?! Он их ограбил?

– Нет.

– А девочка? Зачем ему девочка?

– Вы знакомы с Ибрагимом?

Мухамед ответил, что с такими людьми не общается. Он его немного знал – в Москве они все друг друга знают. Да, Ибрагим был вор. На него не заявляли в милицию. Следователь поймет – им было стыдно. Они стараются поддерживать порядок сами. Но убийство… Он не знает, была ли Фатиха в курсе дел любовника. Как она себя вела вчера вечером, после того как об аресте узнала? Была очень расстроена. Когда она приехала в Москву? Дней десять назад. Наверное, она виделась с Ибрагимом. Почему она поселилась у него, у Мухамеда? Она ему позвонила из Дамаска и попросила приютить на некоторое время. Мухамед хорошо знаком с ее отцом, отказать неудобно. Он знал, что она едет, чтобы встретиться с любовником… Но вот ее семья не знала, зачем девушка едет в Москву.