–А хильды? Сколько их?

– С хильдской дружиной пока непонятно, – вздохнула девушка. – Их много и они все для меня на одно лицо. Чейн говорит, что их около восьмидесяти человек в замке, но чьянши считает, что меньше – многие живут не в замке, а в городе. Хотя едят они словно их две сотни, – вспомнила она ворчливое замечание чьянши, повторяемое чуть ли не каждый день.

Раммер достал карту Риан Ал Джара и они принялись наносить на нее пометки, из того, что Лейт уже удалось запомнить.

–Тиор просил передать, что проход за галереей хэльдов, о котором вы ему рассказывали, полностью заложен. Ворота Кухонного двора тоже очень хорошо охраняются, почти так же, как и главные, телеги с провизией досматривают еще до ворот, со всем тщанием, проезжают они по одной. Те, что едут обратно, тоже проверяют, хоть и не так дотошно.

– Жаль, – бросил тот. – Была у меня идея вывезти Итту на какой-нибудь из телег…

–Давайте еще понаблюдаем, – утешила его Лейт. – Может и получится…

Сердечно распрощавшись с меднобородым, она отправилась искать святилище Келара, в котором ее должен был ждать Аррейн. Путаясь и плутая в узких извилистых улочках, она то и дело спрашивала у прохожих дорогу, и добродушные эргалонцы охотно объясняли и показывали ей путь. Она не решилась попросить Раммера проводить ее – она решила не рассказывать ему о том, что здесь, в Эргалоне, у нее появился друг.

Они познакомились не так давно, на одном из риан ал джарских аррасов, когда Лейт впревые отправили прислужить в зале. Она почти споткнулась, едва не уронив на него кувшин с арали, ему чудом удалось удержать и ее, и кувшин от падения. Потом, позже, он несколько раз подзывал ее к себе с просьбой налить вина и понемногу расспрашивал, а на следующий день появился в замке с небольшим подарком. Лейт смутилась, но отказываться не стала. Вот уже два раза он приглашал ее в город, лично обращаясь к чьянши за разрешением и каждый раз кладя ей в ладонь щедрую мзду. Та хмурилась, но Лейт отпускала, а на днях бросила: «Не очень-то обольщайся, но может быть, это твой шанс сменить здешние грязные кастрюли на шелковый хитон жены или наложницы. Смотри не упусти. И не кривись, это тебе не ваш дикий горец, это иллар столичного святилища. Такими не разбрасываются»

Аррейн был илларом. Тогда, на аррасе, на нем был илларский ранд, хотя в городе он иногда одевался так же, как и простые горожане. Принадлежал он, видимо, святилищу Келара – Лейт не смогла прочесть символы на воротнике ранда, потому что там, дома, иллары не носили символы святилища на одежде, переспросить его самого она постеснялась, не желая демонстрировать свое невежество. Встречались они именно здесь – в тенистом, уютном дворике святилища Келара, чей сад с причудливыми рыбками Аррейн обещал показать ей сегодня.

Он ждал ее прямо у входа, сидя на приземистой изрезанной письменами тумбе, а когда она подошла, встал и отвесил сложный риалларский поклон. Он был всего на голову выше нее, и, как ей показалось, едва ли старше Жевра, и такой же плотный и крепко сбитый, но с открытым, улыбчивым лицом. Карие глубоко посаженные глаза, темные густые брови, кудрявые темно-русые с заметной только на солнце рыжинкой волосы до плеч чем-то напоминали ей изображения самого Келара в святилищах – именно таким представляли теллариане бога всего живого и живущего на старых полотнах. Ему не хватало только венка из лозы арали на голове и пастушьего посоха в руках…

Пруды с рыбками лежали за массивным, приземистым зданием храма, в роскошных садах, тянущихся чуть ли не до окраин. Лейт с детской радостью разглядывала разноцветных рыбок разных видов, лениво плещущихся в теплых прудах и рукотворных аквариумах.

Налюбовавшись на живность, они вышли на другом конце сада и устроились в крохотном полутемном кафе, в котором одуряюще пахло свежей выпечкой.

– Ты придешь сегодня на аррас? – спросила Лейт, с нетерпением ожидая заказа. – У тебя есть приглашение?

– Мне оно не нужно, – улыбнулся Аррейн – Приду, если успею. Дел много. Но я постараюсь, – видя, что Лейт улыбнулась, продолжил. – А кто еще будет?

– Я не знаю,– вздохнула она. – Я же всего лишь прислуга.

–Ты этого не заслуживаешь, – улыбнулся он, погладив ее ладонь.

– Мне надо заработать денег, чтобы вернуться домой, – повторила она часть легенды. – Нейрад уехал обратно в Дарнейт, я отказалась ехать с ним. Теперь мне только самой.

– А тебе не хочется остаться здесь?

Лейт пожала плечами.

– Мне нравится Эргалон, – честно призналась она. – Но он совсем другой. Слишком уж непривычно. Я очень соскучилась по Улле, – голос ее дрогнул. – Как только накоплю денег – поеду обратно.

Глядя, как хитро улыбается Аррейн, она в очередной раз задумалась, что именно толкнуло ее на эту авантюру с Риан Ал Джаром – то ли отчаяние после такой неожиданной и бессмысленной гибели Жевра, то ли мучительное отвращение к Нейраду, то ли гипнотизирующий, просящий взгляд Холгойна. Сейчас бы она, наверно, не ринулась бы в эту опасную авантюру, скорее бы устроилась служанкой где-нибудь в Дарнейте, ничего страшного, оказывается, в этом нет. Дождалась бы отца или брата, или, на худой конец, сама накопила бы денег на то, чтобы вернуться домой.

– А ты не торопись, – сказал Аррейн, глядя на нее ласково. – Сейчас не лучшие времена для Эргалона, но будет время, когда все изменится. Подожди до весны.

До арраса оставалось еще много времени, но Лейт переоделась заранее – ей нужно было привыкнуть к новой одежде и помочь Кианейт с туалетом. Откровенное платье, распущенные волосы, обнаженные лодыжки и плечи – здешние порядки изрядно шокировали, Лейт стоило невероятных усилий преодолеть вбитую воспитанием сдержанность. И все же отражение в зеркале ей нравилось, несмотря ни на что. Она поправила талисман, для которого Аррейн подарил ей изящную серебряную цепочку. Тогда, в день знакомства, он был на ней и принес ей удачу. Она теперь всегда носила его на шее, не снимая даже ночью. Поначалу ей было очень страшно – ей казалось, что истинные намерения отражаются у нее на лице, но дни текли, полные забот, и она постепенно успокоилась, убедившись, что никому в голову не приходит ее подозревать. И все же… Даже с Аррейном она старалась не откровенничать, хотя ей очень хотелось ему довериться.

Вздохнув, она покинула свою крохотную каморку и торопливо, почти через весь дворец, направилась в покои Кианейт – необходимо было помочь ей одеться перед аррасом.

Комнаты ее высочества носили следы жалких попыток переделать обстановку по образу и подобию агвалларской, но гордая островитянка быстро сдалась. Холодные серые и бледные голубые тона занавесей все равно превращались в огненные, поскольку солнце, рвущееся в большие стрельчатые окна, заливало их расплавленным золотом. Яркие ахтамарские ковры на полу и стенах не имели ни одного серого оттенка, зато изобиловали зелеными, синими, золотыми – ярчайшими красками живой природы. Даже спальня ее высочества, ее личный островок, ее убежище, устроенная поначалу на чуждый манер, теперь носила следы смешения культур. Богато расшитое покрывало и роскошный ахтамарский ковер, множество больших и маленьких подушек с разноцветными кистями уже вытеснили белый кружевной покров, хотя обтянутые серой кисеей стены и плотно зашторенные от солнечных лучей окна все еще напоминали об истинном происхождении хозяйки спальни. Лейт уже знала, что ее высочество не любит ни темноты, ни яркого солнца, и магические светильники на стенах, делающие комнату очень светлой, прямо-таки белой, тоже давно не вызывали удивления.