Полностью раздевшись, он залез под одеяло и почти сразу же заснул. В предсонном сознании, за миг до сна всплыло сердитое и очень обиженное лицо синеглазой незнакомки.

Утром Тэйн еле поднялся. Книга вымотала его посильнее любых тренировок, любых подохов с Джерхейном и дружиной по Илломайнскому лабиринту, но еще сильнее давила растерянность на грани бессилия. Один камень – где-то здесь, в Ард Элларе, другой – и вовсе на Острове. Ригойн не отдаст свой добром, ни за что не отдаст, если знает правду, а значит, Реку придется его украсть.

Он с трудом отыскал Река; оказывается, тот еще ранним утром ушел в ближайший харран, и объявился только с первыми сумерками. Узнав о решении Ройга, он одобрительно закивал.

– Я уж поразузнал внизу, где арритов взять да куда ехать, где этот твой Сторожевой очаг находится. Не так уж и далеко, кстати, как говорят, несколько дневных переходов вниз по Торренту. Давай так… Завтра ты скажешь Орису с Ригойном, что уходишь. Задержи их хотя бы ненадолго. А я в это время схожу за камнем, – предложил он. – Попроси у них продукты в дорогу и карту местности. Не дадут – возьмем в долине, – Рек кивнул вниз, на едва различимые кихты. – Там люди добрее, иллару они не откажут. Хорошо бы, конечно, арритов добыть, да здесь их не держат, а там, – он кивнул на долину, – не продадут, мало их, придется до соседнего харрана пешком топать, и только там брать. Да и платить у нас нечем, разве что твоими услугами.

Тэйн медленно кивнул.

– С оплатой как-нибудь разберемся. Главное сейчас – взять камень и уйти без задержек.

– Уйдем, – хмыкнул Рек. – Где наша не пропадала…

– В Каньоне, например, – напомнил Ройг ворчливо. – Как бы наше с тобой нынешнее везенье не закончилось точно таким же образом.

–Не дрейфь, – хихикнул тот. – Не закончится.

Тэйн покачал головой. У него было острое ощущение, что островитяне их добром не отпустят.

(Сезон Холода. Риаллар, Эргалон.)

Отражение в зеркале ежедневно приводило Лейт в невероятное смущение. О Тармил, что скажет мама, если именно сейчас ей вздумается посмотреть в Окно на свою непутевую дочь! Потом она вспомнила, что хэльды в Улле угасают, и облегченно вздохнула. Не увидит.

Несмотря на постыдно открытые и откровенные одеяния, отражение в зеркале ей нравилось. Алое шелковое платье, складки которого распахивались при движении, открывая ее стройные изящные ножки аж до бедер, превратило ее из скромной тихой горничной в яркую красавицу. Сейна с Найлой с трудом убедили ее распустить волосы и заплели по местной моде несколько тонких косичек, украсив их яркими лентами. На запястья и лодыжки ей чуть ли не силой надели изящные браслеты, тихо звеневшие при каждом шаге. Чьянши, та, что командовала женской прислугой, одобрительно кивнула:

–Вот теперь нормально, – фыркнула она. – Ты служишь в королевском замке Риаллара, а не в прибрежной трайте. И да, если ты хотела в город – иди сейчас, вечером будет не до прогулок. И быстро!

Лейт обрадовано кивнула и бегом бросилась к себе в комнату, переодеваться. Вечером ожидался очередной аррас, на котором соберется эргалонская знать, иллары крупных святилищ, военная и торговая элита Риаллара. Агвалларец Кимр, стоявший за спиной Кианейт и фактически управлявший страной от ее имени, пытался хоть как-то наладить нормальные отношения с влиятельными горожанами.

Аррасы донельзя смущали выросшую в строгости Лейт, но ее новые подруги – девушки-горничные замка – радовались каждый раз, несмотря на прорву дополнительной работы, чудесной возможности поглазеть на известных людей, покрасоваться перед молодыми отпрысками знатных семейств и красивыми, статными воинами – своими и чужими. Хильдская дружина, состоявшая сплошь из пепельноволосых мускулистых красавцев, тоже изрядно отвлекала местных девчонок от прямых обязанностей. Поначалу к ним относились, как к оккупантам, но хильды вели себя скромно, никого не обижали, а если и предлагали любовь, то исключительно по взаимному согласию.

– Не забудь, ты должна заставить ведьму одеться, – бросила чьянши ей вслед. – Так что не задерживайся.

Ведьмой в замке называли Кианейт.

Переодевшись, Лейт решила выйти из замка не через кухонный двор, а через центральные ворота – она делала все, чтобы научиться побыстрее ориентироваться внутри Риан ал Джара и, возможно, запомнить что-нибудь полезное. Кроме того, сам замок произвел на нее неизгладимое впечатление. Впрочем, как и сам Эргалон.

Риан ал Джар, возвышающийся над столицей, простертой у его ног, сочетал в себе роскошный дворец и неприступный форт. Восемь его внешних башен и мощные защитные стены казались естественным продолжением скал и выглядели совершенно неприступными. Из города в замок вела всего одна дорога – она петлями вилась по склону горы и заканчивалась у Солнечных Врат. Въездная башня называлась Башней Солнца, Западная и Восточные башни не имели внешних входов, только порталы, ведущие во внутреннюю, королевскую часть замка, примыкавшую к скале. Здесь, собственно, и располагался сам дворец, окруженный аккуратными искусственными садиками.

Из скальной части, у подножия которой размещался хоздвор – кухня, комнаты прислуги, склады и погреба, большая галерея хэльдов и собственное замковое святилище, по двухэтажной крытой галерее Лейт перешла в дворцовые покои. Мощные внешние стены упирались в скалу, к которой с обеих сторон дворца-крепости были пристроены квадратные башни, названные Скальными. Дворец возвышался над стенами, и с галереи, связывающей его со скалой, открывался волшебный вид на горы – с одной стороны, и на Эргалон – с другой.

Лейт шла по полупустым залам, представляя, каков был внутренний дворец, когда здесь царили Холгойны. Первый этаж был официальным: здесь находился зал приемов, роскошный, украшенный коллекционными древностями, старинными мозаиками и панно; в западной башне раньше заседал совет Карн, в восточной – совет старейшин. На втором этаже дворца размещалась библиотека, рабочие кабинеты риана и малые совещательные залы, а также комнаты тех старейшин, кто предпочитал жить в замке, а не в городе. Тут же был и Золотой зал – нарядная светлая палата для арраса. На третьем этаже располагались спальни, домашние покои и детские.

Как же уныло тут сейчас, думала Лейт, спускаясь по парадной лестнице в полном одиночестве. Кимр и его шайка заняли восточную башню и некоторые кабинеты старейшин. Совет Карн теперь собирался исключительно редко, предпочтя переехать в мэрию Эргалона. Остался кое-кто из старейшин – из тех, кто был действительно стар и не захотел менять привычный уклад даже при переменившейся власти. Наверху, в домашних покоях, только Кианейт занимала несколько комнат, да на противоположной стороне, подальше от островитянки, находилась спальня Итты, младшей сестры Джерхейна.

Из дворца она попала в Дворцовый дворик, отделенный от следующего – Дружинного – еще одной крепостной стеной, с квадратной зубчатой надвратной Птичьей башней. Здесь находился роскошный рукотворный сад-цветник с фонтанами, беседками, скамейками, лабиринтами вычурно подстриженных кустов. Боковые стены сада были сплошь покрыты лозами арали и вечнозелеными вьюнами, маскировавшими арки, за которыми лежали два просторных хозяйственных двора. Здесь же располагалась небольшая открытая галерея хэльдов, из которой тоже давно сделали арт-объект: ни одии из них не использовался современными имлларами ввиду утраты их назначения. Лежавший за крепостной стеной Дружинный дворик имел чисто оборонительное предназначение – тут были склады, конюшни и казармы. Большое пустое пространство от внешних ворот и до ворот Птичьей башни было вымощено гладкими до блеска плитами; в былые времена тут толпился народ в ожидании приема, проводились важные встречи, праздники, смотры и игры военных дружин.