Весьма возможно, что бросание предметов снабдило широкими плечами человека предшествующего, человека гейдельбергского, неандертальца и нас с вами. (Напротив, теперь нам ясно, что Турканский мальчик, как современные люди, страдающие синдромом короткой ключицы, был не в состоянии хорошо бросать предметы.)

Мне кажется, что все это звучит очень убедительно, и такие гоминиды, как Homo antecessor, несомненно, были способны к бросанию – учитывая их расположенные по бокам грудной клетки плечевые суставы, ориентированные кнаружи, сложно помыслить другие причины, которые заставили бы измениться форму плеч гоминид, если сбросить со счетов бросание. Этот довод убедил не всех; некоторым ученым понадобились прямые доказательства. Однако очень трудно найти реальные следы многих видов деятельности. Например, отпечатки стоп являются надежными, объективными свидетельствами хождения на двух ногах, но нет аналогичных отпечатков бросания предметов. Если наши предки просто подбирали с земли камни и палки и швыряли их в добычу или в падальщиков, чтобы отогнать их от лакомого трупа, то от такой деятельности не осталось никаких археологических следов. Брошенный камень выглядит точно так же, как и все остальные камни, а палки давным-давно истлели. Но, когда люди начинают делать предметы, специально предназначенные для метания, например копья, – тогда мы можем с полным правом заключить, что смещенные вбок плечи на самом деле использовались для бросания предметов.

Изобретение метательных орудий, по всей вероятности, и обеспечило нашим предкам очень важное преимущество. Можно представить себе, как изменилось все для наших предков – охотников и собирателей – после этого изобретения. Вероятно, копья существовали и раньше в качестве колющих орудий, которыми убивали добычу или защищались от хищников, но переход к метанию этого орудия сделал его более эффективным, а кроме того, сделал охоту и войну безопаснее.

Проблема заключается в том, что очень трудно доказать, что копье было изобретено именно для метания! Одним из ранних возможных доказательств являются деревянные копья из Шёнингена (Германия), датированные периодом около 400 тысяч лет назад. По своему весу эти копья идеально подходили для метания и служат убедительным, хотя и косвенным доказательством того, что, по крайней мере, в то время люди уже были в состоянии метать эти орудия. Некоторые ученые, правда, сомневаются, что шёнингенские копья использовались для метания. Совсем недавно появились новые данные. Они относятся к более позднему периоду, но зато более убедительны.

Археологи обратили пристальное внимание на древние заостренные камни, пытаясь понять, могли ли их использовать в качестве наконечников копий, и не просто копий, а копий, предназначенных для метания. Интерпретации были по большей части основаны на этнографических сравнительных исследованиях, на изучении подобных орудий, изготовленных современными охотниками и собирателями, а также на изучении физических свойств заостренных камней – их размеров, формы и веса. Правда, в последнее время археологи стали привлекать к исследованию этого вопроса баллистику, изучая формы разломов наконечников, по которым можно было бы судить о их скорости в момент поражения цели. Самые последние данные были получены в долине Рифта в Эфиопии, где археологи обнаружили тысячи фрагментов и наконечников, изготовленных из естественного вулканического стекла – обсидиана. Эти наконечники были найдены неподалеку от населенного пункта Гадемотта. Формы разломов говорят о том, что в момент поражения цели скорость движения наконечника составляла около тысячи метров в одну секунду, а это означает, что речь в данном случае идет о настоящих метательных орудиях, например о дротиках.

Изготовление обсидиановых наконечников существовало почти 300 тысяч лет назад, а это говорит о том, что в то время предки людей уже использовали метательное оружие. Прикрепление каменных наконечников к копьям и дротикам и использование их как метательных орудий считается уникальной прерогативой современного человека. Строго говоря, современные люди (не какие-то ранние Homo, а представители именно нашего вида, Homo sapiens) появились на исторической арене не ранее 200 тысяч лет назад, а наконечники из раскопа Гадемотта убеждают нас в том, что этот аспект «современного» поведения возник до появления «современного» анатомического строения. Это очень важно: не стоит ожидать, что как поведенческая, так и анатомическая «модернизация» внезапно появляются одновременно ниоткуда, словно по мановению волшебной палочки. Признаки, характерные для нашего современного вида, появлялись постепенно, элемент за элементом, как по кусочкам появляется мозаичное панно.

Наши с вами локти очень похожи на локти ныне живущих человекообразных обезьян. Их локти сильно отличаются от локтей мартышек и макак; у всех обезьян суставная поверхность плечевой кости делится на две части: шаровидную головку и седловидный блок, которые сочленяются с лучевой и локтевой костями соответственно. Шаровидная головка сочленяется с блюдцеобразной головкой лучевой кости, позволяя ей вместе с локтевой костью совершать сгибание и разгибание, а кроме того, позволяет лучевой кости вращаться вокруг ее продольной оси, совершая два специфических движения – супинацию и пронацию.

Эти движения – супинация и пронация – являются, на мой взгляд, самыми уникальными действиями, которые мы в состоянии производить. Большинство млекопитающих к ним неспособно, а мы с вами выполняем эти движения не задумываясь, легко и непринужденно, как нечто само собой разумеющееся. Этой способностью мы обязаны нашим сородичам-приматам, живущим на деревьях, но сегодня эта способность позволяет нам выполнять массу полезных действий и манипуляций. Вращение предплечий позволяет нам располагать ладони в самых разнообразных положениях, поворачивая их во все направления. Попробуйте сами: сядьте, положите руки на колени так, чтобы ладони лежали на бедрах, а большие пальцы располагались ближе к внутренним сторонам бедер. Переверните ладони; пусть они теперь смотрят кверху, а большие пальцы окажутся с другой стороны бедер. Сейчас предплечье находится в положении супинации. Теперь переверните ладони внутрь, чтобы они снова легли на поверхность бедер. Вы только что выполнили пронацию. Повторите все движения еще раз, но теперь внимательно следите за предплечьями и запястьями. Сначала лучевая кость находится с наружной стороны предплечья. При пронации, то есть при переводе ладоней «лицом» вниз, лучевая кость перекручивается над локтевой костью и оказывается на внутренней стороне предплечья. Другими словами, две кости предплечья, располагавшиеся рядом и параллельно друг другу в положении супинации, совершили перекрещивающее движение и оказались в положении пронации. Это движение позволяло нашим предкам хвататься за ветки практически под любым углом. Мы, без пронации и супинации, не смогли бы пользоваться отверткой.

Человекообразные обезьяны пользуются руками не так, как их предшественники, низшие узконосые обезьяны, человекообразным нужны добротные, прочные локтевые суставы. На конце плечевой кости человекообразных (включая и нас) форма блока совершенно иная, нежели у мартышек. Блок имеет отчетливую бочкообразную форму, крутые края, позволяющие удерживать на месте локтевую кость в процессе движений с большой амплитудой, – а это очень полезное свойство для обезьян, использующих руки для лазания по деревьям и раскачивания на ветвях. На задней поверхности нижнего края плечевой кости находится глубокая выемка, предназначенная для расположения в ней локтевого отростка (массивного изогнутого выроста на задней поверхности верхнего отдела локтевой кости) в разогнутом положении предплечья.