в Грозном, практически все из них в числе первых называли именно эту — острую нехватку подготовленного личного состава, вызванную в том числе и заменой уже имеющих боевой опыт солдат и сержантов. Создалась парадоксальная ситуация. Реалии разворачивающихся в Чечне событий не оставляли никаких иллюзий по поводу характера вооруженного противостояния, в котором с российской стороны принимали участие армия, внутренние войска, другие силовые структуры. Это были полномасштабные боевые действия, или, как принято говорить на языке специалистов, локальный вооруженный конфликт на своей территории. Однако в ходе него продолжали действовать законы мирного времени, вступая в явное противоречие со складывающейся обстановкой. То есть подготовленная в военном отношении кампания, оказалась в ряде вопросов уязвима с точки зрения правовой составляющей. Вот и получалось, что командир, не уволивший солдата в установленный законом срок в запас (прямо из боевых порядков), фактически совершал правонарушение. Каким образом он должен был в дальнейшем выполнять задачу, а главное, какими наличными силами — никакой закон ответа не давал. Коллизию разрешали те самые неформальные, если хотите, неуставные (в хорошем смысле слова) взаимоотношения, которые в условиях каждодневного тяжелого ратного труда, риска и опасности быть убитым или раненым сложились между начальником и подчиненным. И солдатам, выслужившим все положенные сроки, уже не приказывали — их просили остаться на позиции, на занятом рубеже, только чтобы не ухудшить ситуацию, не подставить своего боевого товарища, который еще не врос в обстановку, не набрался боевого опыта, не сорвать выполнение боевой задачи. Просили потерпеть еще сутки-другие-третьи. До замены… До победы… Они слушали, терпели, воевали. Верили командирам, а те верили в своих солдат.

Другим немаловажным аспектом, создающим трудности при выполнении поставленных задач, являлось неудовлетворительное состояние автомобильной и бронетехники. Интенсивность ее использования не давала возможности из-за крайней напряженности боевых действий провести нормальный плановый и капитальный ремонт, что снижало боеспособность воинских частей. Кто-то из журналистов в конце декабря в одной из корреспонденций упомянул, что в ходе яростных боев софринская бригада не только понесла потери в личном составе, но у нее боевики чуть ли не выбили всю технику. Потери, конечно, были, о них мы рассказали в первой части книги. А вот насчет выбитой техники — тут важно правильно расставить акценты. Техники действительно много вышло из строя, но было подбито боевиками лишь три единицы — 2 БМП и 1 БТР, а также два танка из 93-го механизированного полка 100-й дивизии оперативного назначения. В большинстве своем она выходила из строя не от ударов бацдгрупп, а из-за элементарного износа. В бригаде, например, использовались БМП-1, переданные внутренним войскам в конце 1980-х — начале 1990-х годов из армейских воинских частей. Некоторые из них в свое время активно использовались при ведении боевых действий в Афганистане. Их ресурс был на пределе.

Прибывшая 12 января в бригаду комплексная группа офицеров управления Московского округа во главе с заместителем командующего по технике и вооружению генерал-майором Владимиром Войцеховским сразу подключилась к работе и оказала существенную помощь в организации работ по восстановлению автобронетанковой техники и истребованию необходимых двигателей и запасных частей к БМП, БТР и автомобилям и их ремонту. Все понимали, что от того, насколько качественно и быстро удастся вернуть в строй изношенную технику, будет зависеть и выполнение задач, и жизнь личного состава. Работа велась сверхнапряженная. В подготовительный период много машин было восстановлено.

Вместе с комплексной группой прибыли штатный начальник штаба бригады полковник Валерий Ходаков и несколько командиров взводов, заполнивших вакантные должности, а также офицеров управления бригады, заменивших своих коллег, у которых закончился срок служебной командировки.

16 января для софринцев прошло в интенсивной подготовке к предстоящим штурмовым действиям. В окрестностях Алхан-Юрта шли комплексные занятия штурмовых отрядов и поддерживающих их сил. Для усиления огневой мощи бригада получила ручные реактивные пехотные огнеметы РПО-А “Шмель”, реактивные противотанковые гранаты РПГ-18 “Муха” и даже термобалические гранаты к РПГ-7. Последних, кстати, на вооружении в бригаде никогда не было, и нужно было срочно обучать личный состав применять их в бою. Эти занятия также были проведены в одном из песчаных карьеров недалеко от ПВД.

В это же время на КП западного направления генерал-лейтенант Булгаков уточнял задачи командирам воинских частей. С учетом возможных неблагоприятных погодных условий (если утром пойдет снег или ляжет сильный туман) он разрешил командующему направлением самостоятельно принимать решение по началу огневой подготовки и переходу в атаку. Перед началом действий командующий спланировал огневой налет в полосе 21-й бригады, который затем должен был повториться в полосе 674-го полка оперативного назначения.

Недобрый сигнал о том, что на этом направлении войскам предстоит столкнуться с мощной обороной и хорошо подготовленными бандгруппами, вступив с ними в тяжелые бои, прозвучал около часа дня. В самый разгар обсуждения предстоящих действий КП западной группировки был обстрелян со стороны стадиона из установки ЗУ-23, закрепленной на ГАЗ-66. Первая очередь прошла выше КП, и никто на нее не успел даже среагировать — настолько неожиданным оказался этот огневой налет. Вторая очередь зенитных снарядов прошла по брустверу и по позициям стоявших неподалеку САУ. Несколько человек сразу получили ранения, один из артиллеристов был тяжело ранен в живот. Пока отдавались целеуказания дежурному танку на подавление огневой точки противника, ГАЗ взревел мотором и стремительно ушел в глубь кварталов Заводского района. Штурм еще не начался, а в западной группировке уже появились первые потери. Обстрел показал, что боевики внимательно следят за движением и сосредоточением войск, а главное — готовы дать бой готовящимся к операции подразделениям.

Получившая задачу действовать со стороны Ханкалы в направлении площади Минутка восточная группировка, как мы уже упомянули, состояла из двух штурмовых отрядов Министерства обороны в составе батальонов 506-го мотострелкового полка, из батальона 33-й бригады оперативного назначения внутренних войск, подразделений ОМОНа и СОБРа. Перед началом штурма воинские части и подразделения провели перегруппировку в окрестностях грозненского пригорода — Ханкалы. Именно сюда были передислоцированы батальоны 33-й бригады, на первом этапе спецоперации действовавшие севернее — в районе Старой Сунжи и на окраине 3-го и 4-го микрорайонов чеченской столицы. Свои позиции на том рубеже петербуржцы передали воинским частям Минобороны и представителям чеченского ополчения.

На северном направлении пока изменений в составе действовавшей там группировки не было. Батальоны 22-й бригады оперативного назначения при поддержке воинских частей Российской армии, подразделений ОМОН готовились штурмовать комплекс консервного и молочного заводов. Однако уже было известно, что на усиление