и царского» пути, имея истоки еще в античности (особенно у Аристотеля), постоянно встречается в святоотеческой письменности, где она имеет два основных аспекта: догматический и нравственно-аскетический. См.: Taillier F. Basilike Odos // Orientalia Christiana Periodica. 1947. P. 299–354. Последний аспект обычно акцентируется в святоотеческой аскетике. Так, по мнению преп. Иоанна Кассиана Римлянина, слова в Притч. 2,20 («если бы они ходили прямыми стезями, то нашли стези правды легкими») относятся к нам, которые правые и легкие стези Господни превращаем, воспалившись нечистыми пожеланиями, в тяжкие и каменистые и которые «царский путь, упроченный апостольскими и пророческим камнями, уровненный стопами всех святых и Самого Господа, безумно оставляем, ходим по распутьям и местам, покрытым колючим кустарником». Как считает этот святой отец, в первую очередь рассудительность «научает человека идти царским путем, удаляясь крайностей с обеих сторон: с правой стороны не попускать ему обольщаться чрезмерным воздержанием, с левой увлекаться к нерадению и расслабленности» (Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин. Писания. Сергиев Посад, 1993. С. 627, 190). А авва Дорофей говорит: «Кто не внимает себе и не подвизается, тот легко уклоняется от добродетели, потому что добродетели суть средина, тот царский путь, о котором один святой старец сказа: “Ходите путем царским и считайте поприща (версты)”. Итак, добродетель, как я сказал, суть средина между излишеством и недостатком. Поэтому и сказано в Писании: не совратится ни на десно, ни на лево (Втор. 5, 32)» (Преподобный авва Дорофей. Душеполезные поучения. М., 2002. С. 91).

229 См. Мф. 16,24; Мк. 8,34; Лк. 9,23. По словам епископа Василия, Господь, послушный воле Отца, взял Крест, поскольку «так решено в Высшем Совете, и от Сына Человеческого зависит не личный выбор пути, но лишь добровольное подчинение предвечному решению Бога… К этому же Он призывает теперь Своих последователей — добровольно, отказавшись от своих личных желаний, взять тот крест, который возложен на каждого из нас Богом, и идти тем же скорбным путем терпения и самопожертвования, которым шел Он, наш Спаситель. В этом добровольном подчинении лежит и залог нашего спасения, ибо тот, кто, отрекшись от себя, всецело отдается руководству Господа Иисуса Христа и Его Евангелия, тот, наверное, не заблудится в лабиринте жизни и благополучно достигнет цветущих берегов вечных обителей; тот же, кто жалеет себя, пытается сберечь себя и найти путь своими силами, тот неизбежно искалечит свою душу или погубит ее совершенно. Самолюбие и личный выбор непременно увлекут человека на путь мирских радостей. В этом-то и кроется громадная опасность, ибо никакие выгоды мирской жизни не вознаградят за гибель души» (Свт. Василий (Преображенский), епископ Кинешемский. Беседы на Евангелие от Марка. М., 1996. С. 279).

230 См. изъяснение Златоустого отца: «Предтеча есть тот, кто идет пред кем-нибудь, как, например, Иоанн — [предтеча] Христов. И не просто: вниде, но: идеже предтеча о нас вниде, так что и мы должны следовать за Ним, потому что между предтечею и следующим за ним не должно быть большого расстояния, иначе он не был бы предтечею. Предтеча и следующие за ним должны быть на одном и том же пути; дело первого — идти впереди, а последних — следовать за ним» (Свт. Иоанн Златоуст. Полное собрание творений. Т. XII, кн. 1. М., 2004. С. 105).

231 Букв.: рогом Креста (τω κερατι του σταρου). Ср. толкование на Пс. 91, 11: «Диодор рогом Давида называет спасенный верою христианский народ. Безыменный (толкователь. — А. С.) под рогом разумеет Крест Христов и веру во Христа, которая имеет высоту, соответственную владычному рогу, то есть Кресту; ибо как Крест прославился страданиями, так и вера благочестивых возносится чрез гонения и славится страданиями» (Толковая Псалтирь Евфимия Зигабена (греческого философа и монаха), изъясненная по святоотеческим толкованиям. Т. 2. М., 1993. С. 94).

232 Так, как мы думаем, можно перевести фразу εκ δέ του κατα τον Μωυσέα χεραγωγουμένη θέασαι την ενέργειαν του Χρίστου. В контексте последующей фразы она предполагает полноту осуществления Домостроительства спасения при Воплощении Бога Слова; лишь прообразами и тенями («сенями») этой полноты были лица и события ветхозаветного этапа Домостроительства спасения.

233 Ср.: «Помысел тщеславия — наитончайший, и он сопутствует тем, кто легко преуспевает [в духовном делании], желая сделать общим достоянием их подвиги и ища славы человеческой (1 Фес. 2, 6).

Он [заставляет монаха] воображать, как кричат [изгоняемые из одержимых] бесы, как исцеляются женщины и как толпа прикасается к [его] одеждам, затем прорицает ему священство и [массу народа], стоящую у дверей и жаждущую [увидеть] его. И возбудив таким образом [монаха] пустыми надеждами, [помысел тщеславия] улетает, оставив его на искушения либо бесу гордыни, либо бесу печали, который наводит на монаха помыслы, противоположные [прежним] надеждам» (Творения аввы Евагрия. М., 1994. С. 98).

См. у св. Иоанна Дамаскина, говорившего, что прообразом Честного Креста Господня был (среди прочего) «жезл Моисеев, крестообразно ударивший море и спасший Израиля, а Фараона потопивший» (Творения преподобного Иоанна Дамаскина. Источник знания. М., 2002. С. 298).

См. Исх. 14,21–31. Ср. толкование: «Иные говорят, что море разделено было двенадцатью сечениями, и каждое колено переходило особо, полагают же, что выразил сие и блаженный Давид, сказав: раздельшему Чермное море в разделения (Пс. 135, 13). А я думаю, что море было рассечено на две части. Сему научает и Божественное Писание: вода же им степа бысть одесную и стена ошуюю (Исх. 14,22). И путь был широкий, соразмерный множеству проходящих. Ибо сказано: настави я в бездне яко в пустыни (Пс. 105, 9), а сим показывается широта пути. Впрочем, и первое представление не вредит учению благочестия. И то и другое есть дело чудодейственной Божией силы» (Блаженный Феодорит Кирский. Изъяснение трудных мест Божественного Писания. М., 2003. С. 93).

236 Так, по нашему мнению, можно перевести эту фразу: ούτως οίκονομων τα καθ’έαυτην μάλλον δέ οικοδομούσα, απαρτίζεις τδ σχήμα του σταυρου, την δύναμιν αυτου ένεργουμένην συντηρείς εν έαυτη. Ее следует понимать в контексте понимания монашества как распятии себя для мира, весьма распространенного в древности. См., например: Полное собрание творений св. Иоанна Златоуста. Т. VII, кн. 2. М., 2001. С. 695. Оно мыслится свт. Феолиптом как распятие и во внешнем устроении жизни (το σχήμα), и во внутреннем, то есть в сохранении внутри себя действенной силы Креста, оживотворяющей и воскресающей нас. Ср., например, учение свт. Афанасия: «На кресте распят грех. Смерть обыкновенного человека действительно есть пресечение греха. В каком бы нравственном состоянии человек ни находился — смерть полагает конец грехотворению; со