Жалкая трусиха.

Когда я ему объяснила, что его «мама» не приедет и он будет жить со мной, то Итан, как ни странно, не расстроился и сказал, что всегда очень хотел быть вместе со мной. Со временем я расскажу ему всё, но сейчас боялась вывалить на него или напомнить ему, что на самом деле его мама — это я.

Точно жалкая трусиха.

— Папа! — вдруг раздался радостный вопль Итана, идущего со мной за руку вдоль океана по набережной.

Мы каждый вечер теперь здесь прогуливались, чтобы вдоволь надышаться и потом спокойно спать. С Итаном это работало, со мной нет. Я ужасно плохо спала, проваливаясь в какое-то забытье и выныривая из него на протяжении всех ночей без Джастина.

Итан крепче сжал мою ладонь и замер. Моргнув, остановилась и сосредоточилась на мужской фигуре в нескольких метрах от нас. Он продолжал идти, не оборачиваясь. Широкая спина, капюшон толстовки торчал из-под куртки, джинсы, кроссовки. Светлые волосы. Я напряглась, изучая походку парня. Сомнений быть не могло. Это Джастин. В груди что-то кольнуло, но я привыкла уже не обращать внимания на разные проявления своей боли.

— Папа! — вновь завопил Итан, только крик его стал менее радостным и более надрывным.

Парень впереди нас резко остановился и замер. Даже с такого расстояния я видела, как его спина напряглась. Как Итан узнал Джастина с такого расстояния?! Да ещё и со спины?!

Опустила взгляд на ребёнка. В закатных лучах солнца цвет его волос стал более тёплым и золотистым. Он неотрывно смотрел на мужскую фигуру и крепко сжимал мою ладонь.

Посмотрела вперёд. Джастин запустил ладонь в волосы и, слегка покачав головой, вновь пошёл дальше. Не оборачиваясь.

Сердце болезненно замерло. Он услышал Итана, но решил не останавливаться. Он и не должен был, но мне от этого не легче. Я скучала по нему. Я умирала без него, разваливаясь на части.

— Папочка! — истошно закричал Итан.

Крик был нечеловеческим. Подобно раненному животному, мой сын пронзительно звал его, как будто от этого зависела его жизнь. Прохожие стали с любопытством обращать на нас внимание, а Джастин встал как вкопанный. Его ладони были сжаты в кулаки, спина напряжена. Но в следующий миг он оглянулся и посмотрел прямо на нас. Сердце ухнуло вниз, а я напрочь забыла, как дышать.

— Папа! Папа! — с надрывом заорал Итан и рванул к нему, вырвав свою маленькую ладошку из моей.

Я лишь молча наблюдала, как ребёнок, запинаясь, побежал к Джастину. Он развернулся и стоял, словно поверженный в битве. Плечи поникли, голова немного опущена, но продолжал смотреть на Итана исподлобья, пока тот стремительно сокращал расстояние между ними. Врезавшись в него, обхватил его ногу и затрясся в рыданиях. Прохожие с интересом, но не без презрительного выражения лица, наблюдали за происходящим. Наверняка уже успели повесить на Джастина ярлык отвратительного отца, раз он не кинулся навстречу ребёнку и вообще не горел желанием останавливаться и удостаивать его внимания. Вот так и рождаются сплетни и слухи. А ведь он и не обязан этого делать. Он ему не отец. Но Джастин положил свою крупную ладонь на голову ребёнку и начал поглаживать, что-то говоря ему.

Я стояла, словно парализованная, не зная, что мне делать. В груди болью отдавалось биение моего окаменевшего сердца. Меня бросило в холодный пот, и я с трудом сделала вдох, чтобы не рухнуть в обморок. На ватных ногах, не чувствуя земли под ногами, начала медленно подходить к ним. В голове стоял такой гул, что я слышала только собственный пульс. Джастин поднял голову и посмотрел на меня. Под его немигающим ошарашенным взглядом идти стало ещё труднее. Шаркая, как бабуля, добрела до них и встала неподалеку. В нос сразу проник аромат его парфюма и в мозгу словно закоротило.

Перед глазами пронеслись все совместные мгновения. Все немногочисленные ночи, проведённые вместе. Все поездки по утрам до учёбы, когда я старалась не смотреть на него, но глаза предательски косились в его сторону. Все его оценивающие взгляды стоило мне появиться на горизонте. Все улыбки, которые он пытался вызвать у меня очередной шуткой.

Закрыв на секунду глаза, постаралась унять дрожь и подкрадывающуюся панику.

Нельзя чувствовать. Нельзя вспоминать. Нельзя дышать около него.

— Папа! Почему ты не плиходишь?! — горько плакал Итан, вцепившись в его ногу и уткнувшись в неё носом. — Я же холошо себя веду! Не ласбласываю иглушки, помогаю Мише. Я всё делаю, как ты учил меня, а ты не плиходишь, — с отчаянием в голосе лепетал мой сын, подняв голову на Джастина.

Он еле заметно качнул головой, продолжая поглаживать Итана по волосам, а потом посмотрел мне в глаза. Столько боли, тоски и безнадёжности было в его взгляде, что я ощутила всю глубину не только его переживаний, но и своей вины перед моим сыном. Нельзя было давать ему обещаний, что отец рано или поздно появится. Нельзя было давать надежду. Лучше бы он один раз услышал правду и учился жить с ней, чем каждый день слышал моё враньё и жил в мечтах и иллюзиях.

Джастин стиснул челюсти и плотно сжал губы, что они побелели.

— Приятель, я… не могу прийти, — на выдохе, едва слышно прошептал он.

— Почему?! Я же жду тебя, — с надеждой обратился Итан к нему и Джастин отвёл взгляд в сторону океана, глубоко дыша.

— Итан, дорогой, нам пора домой, — наконец нашла в себе силы и обрела голос, подойдя к ним поближе.

Джастин вмиг напрягся. Его грудь часто вздымалась, и я фактически чувствовала всё его негодование и нежелание находиться рядом со мной, которое концентрическими кругами исходило от него. Но я подошла настолько близко, чтобы коснуться Итана за плечо и немного сжать его.

— А папа?! — новые слёзы полились по его покрасневшим щёчкам, и он вновь задрал голову, устремив взор на Джастина.

— Приятель, — Джастин кашлянул, прочищая горло, — давай я вас с Мишель отвезу?

Приподняв голову, встретилась взглядом с его серо-зелёными глазами, которые сжигали меня заживо. Затаив дыхание, я фактически почувствовала, как по моей окаменевшей броне от сердца и по всему телу устремились маленькие и тоненькие трещинки, образуя замысловатую паутину. Я была на грани. Я так сильно любила его… Так отчаянно сильно… Мне дышать было трудно. Смотреть на него и не иметь возможности прикоснуться и услышать его шёпот около моего уха, было самым худшим наказанием за мою ложь. Самым страшным и беспощадным возмездием.

— Поехали! — радостно залепетал Итан, и я наконец моргнула, вернувшись в реальность.

Вокруг нас ходили люди, мимо с шумом проносились автомобили, орали чайки, шумел океан. А я слышала только собственное рваное дыхание.

Джастин подхватил Итана на руки и, крепко обняв, прикрыл на мгновение глаза. Затем уверенным шагом пошёл в сторону своей припаркованной машины. Открыв заднюю дверь, он мельком посмотрел на меня, очевидно, не желая даже разговаривать со мной. Судорожно вздохнув, забралась на заднее сиденье, следом рядом со мной он посадил Итана. Захлопнул дверь, обогнул автомобиль и замер около водительской двери. Я видела, как он положил руки на крышу и упёрся в них головой, словно решаясь залезть внутрь. Обняла Итана, в какой-то отчаянной попытке найти своё собственное самообладание.