Она добралась до первого этажа. В глубине комнаты – разбитое окно, осколки стекла на полу. За окном серело небо, накрапывал дождь. День, жизнь, овеявшая лицо свежесть. Амандина заметила в углу детектор движения, поставленный так, чтобы улавливать любое вторжение через окна.

Она выскользнула и оказалась на площадке, устремилась вниз по ступенькам, едва не падая. Никогда от холодного дождя ей не было так хорошо. Она ступила на бетон, побежала из последних сил, удивляясь, что еще держится на ногах.

Лесенка, ворота и наконец тротуар улицы Фриго.

Занимающийся день, шум уличного движения, люди под зонтиками.

Ее сердце чуть не выскочило из груди, когда она увидела припаркованную в нескольких метрах машину Эрве Кремье. Она сдержала крик: ей показалось, что кошмар начинается вновь, но машина была пуста.

Амандина выбежала на улицу и бросилась к первому же прохожему.

И разрыдалась у него на руках.

В двадцати километрах от Бышкова лежал Чаплинек, славный городок в окружении озер и рощиц, до которого, к счастью, не долетали тошнотворные запахи. У берегов были пришвартованы прогулочные катера, беззаботные рыбаки кучковались на понтонах. Шарко удивили количество и красота отелей, попавшихся им по пути.

– Люди приезжают сюда отдохнуть со всей Польши и из-за границы тоже, – сказал Крущек. – Разумеется, им не говорят о «БарнФилде». Здесь это слово табу.

Далеко на горизонте собирались черные тучи, предвещая приход циклона, который шел по Европе с запада на восток. Полицейские припарковались перед симпатичным частным домиком за оградой, в тихом месте на опушке леса.

– Врач должен расколоться, – сказал Шарко. – Я не хочу терять время на официальные процедуры.

– Не беспокойтесь, нам известно столько, что у него не будет выбора. И я тоже терпеть не могу процедуры.

До отъезда из Бышкова они расспросили насчет врача кое-кого из местных жителей. Ответы соседей были точными и внятными. У Шарко уже частично сложилось правдивое представление о зловещей организации, созданной для того, чтобы вирус заражал людей. Тем или иным образом врач был замешан. Оставалось выяснить, что ему известно и какова его роль в организации.

Большая собака выбежала им навстречу, когда они шли к крыльцу. Дверь открылась, не успели они постучать. Славомир Адамчак оказался здоровенным, чуть сутулым мужчиной лет сорока, с высокими скулами и кривым боксерским носом. На нем была рыбацкая одежда цвета хаки. В его серых глазах мелькнул огонек, когда он встретился взглядом с польским полицейским.

– Чем могу вам помочь, лейтенант?

– Мы с моим французским коллегой хотели бы поговорить с вами.

– Хорошо, но… у вас есть какие-то документы, что-нибудь? Сегодня ведь воскресенье, и у меня не так много времени.

– Собрались порыбачить на озере?

– Верно.

– Погода, похоже, портится.

Адамчак с улыбкой кивнул:

– Хороший рыбак плюет на погоду.

Улыбка тотчас исчезла, когда Крущек сунул ему под нос фотографию с места преступления. Шарко не понимал по-польски, но легко угадал намерения своего коллеги: идти напролом прямо к сути.

– Вот мои бумаги.

Врач поморщился. Он так и стоял в дверях, и дружелюбное выражение сползло с его лица.

– Чего вы, собственно, хотите? Я уже рассказал вам все, что знал. Это было два месяца назад, не так ли?

Крущек заговорил по-английски, чтобы Шарко понимал, резким жестом оттолкнув наскакивающую на него собаку.

– В начале октября. Скажите, вы по-прежнему каждую среду объезжаете деревни вокруг «БарнФилда» и оказываете помощь местным жителям?

– А почему нет? Это очень важно для меня. Я делаю это больше десяти лет. Эти люди страдают заболеваниями верхних дыхательных путей, диареей, они нуждаются в лечении, а если не прийти к ним, сами они с места не двинутся. К чему ваши расспросы?

– До приезда сюда мы опросили нескольких жителей деревни, которые были вашими пациентами в последние месяцы, – сказал Шарко по-английски. – Соседи Юзьвяков тоже страдают заболеваниями дыхательных путей. Дети, старики…

– И что же?

– Вы отбирали больных, у которых были симптомы гриппа, и только у них вы брали мазки. По их словам, это началось где-то год назад.

Славомир Адамчак попятился в прихожую, но полицейские наступали.

– Жители деревни рассказали, что во время ваших визитов вы имели при себе наборы для анализов, засовывали ватные палочки им в ноздри и закрывали их потом в специальных трубочках. Так или нет?

Врач утратил всякую самоуверенность, и ему явно было не по себе.

– Это правда. Больных в этих деревнях становилось все больше. Я хотел удостовериться в точности своих диагнозов и, главное, попытаться понять. Я брал анализы, чтобы прописать адекватное лечение. Что тут плохого?

– Почему же после гибели Юзьвяков вы прекратили брать эти анализы?

– Я… Я собирался продолжить. Просто мне… надо закупить новые наборы для анализа.

Крущек достал из кармана блокнот и ручку:

– Куда вы отправляли эти мазки? В какую лабораторию? Название, адрес. Нам нужны бумаги, доказательства, что анализы были произведены, мы также хотим знать, где и когда вы раздобыли эти наборы.

Врач не ответил, ему нечего было сказать в свое оправдание. Он потер лоб, лицо его исказилось.

– Послушайте, мне… надо идти.

– Вы никуда не пойдете, – твердо сказал Шарко. – Одна из ваших пробирок находится в наших французских лабораториях. Анализ сделан пятого октября, через три дня после того, как вы поставили диагноз семье Юзьвяк. Шестого или седьмого их зверски убили. А теперь повсюду распространяется пандемия, потому что в этой пробирке содержался неизвестный вирус гриппа. Вирус, способный заразить кого угодно и где угодно. Юзьвяки были пациентами зеро. Так что теперь вам придется выложить нам всю правду.

Адамчаку стало нехорошо. Он ушел в гостиную и сел, оставив дверь открытой. Двое полицейских прошли следом и остались стоять перед ним. Он держался за голову.

– Объясните нам.

Припертый к стенке, врач несколько минут молчал, глядя в пол, потом поднял голову и заговорил:

– Человек по имени Анри Оммено пришел ко мне в начале года. В январе… Он ждал своей очереди в моей приемной, как любой другой пациент, только на лице у него была защитная маска. Он знал мою специализацию, мои интересы, знал, что я объезжаю деревни вокруг «БарнФилда» по средам. Он представился как спонсор крупного французского фармацевтического предприятия под названием «Тадеус», которое работает над проектом, касающимся мутаций вирусов, передающихся воздушно-капельным путем, – парамиксовирусы, параинфлюэнца, пневмовирусы…