– Но когда он заговорил о Корин…

– Ее смерть и обстоятельства, при которых она произошла, потрясли всех нас. Уверен, что Бернар был также поражен случившимся и очень переживал, что не смог защитить ее. Возможно, он чувствует определенную долю своей вины и потому теперь так ревниво относится к ее вещам.

Лизетта задумалась. Сейчас происшедшее днем казалось ей более объяснимым. Но все же из головы не выходил один вопрос, и она должна задать его Максу, даже рискуя разозлить мужа.

– Макс… ты уверен, что чувства Бернара к Корин ограничивались только братской любовью? – Лизетта заговорила быстрее, когда Макс бросил на нее острый взгляд. – Не знаю, почему у меня возникли такие подозрения, не могу выразить это словами. Но когда бы ни упоминалось имя Корин, он реагирует на это как-то странно. Я слышала, как он говорил, что она была очень притягательной и красивой… А сегодня он обвинил меня в том, что я ревную к ней. Нынешний день не единственный, когда мы столкнулись из-за нее. После того как я ходила в старую хижину надсмотрщика – ты помнишь этот случай? – он потребовал, чтобы я больше не совала нос в прошлое, иначе он лично пресечет мое вмешательство.

Макс оставался спокоен, но Лизетта почувствовала некоторое напряжение его рук.

– Почему ты не рассказала мне об этом раньше?

– Я еще недостаточно хорошо знала тебя, – проговорила она тихо. – Я боялась, что ты рассердишься. – Лизетта заглянула в лицо мужа, стараясь прочитать его мысли. – О чем ты сейчас думаешь?

– Я думаю о том, что надо поговорить с Бернаром.

– Ты не ответил… относительно его чувств к Корин.

– Насколько я знаю, существовала только одна женщина, которую Бернар любил. Рила Карен, дочь американца, осевшего со своей семьей в Новом Орлеане. Брак между ними был невозможен… так как она из смиренной протестантской семьи. Но тем не менее у них завязался роман, и она забеременела.

Лизетта внимательно слушала с широко раскрытыми глазами.

– Рила исчезла, – тихо продолжил Макс, – никому не сказав ни слова. Бернар искал девушку несколько лет, но так и не нашел ни ее, ни ребенка.

– Когда все это случилось?

– Как раз в то время, когда погибла Корин. Бернар был полностью поглощен поисками Рилы с нерожденным ребенком. Он искал девушку несколько лет, вместо того чтобы жениться на другой.

– Не знала этого. – Лизетте стало стыдно из-за своих подозрений. – Милый, – нерешительно сказала она, протягивая руку, чтобы погладить его небритую щеку, – ты огорчен тем, что я сделала сегодня днем?

Он потер щеку ее теплой ладонью.

– Я ожидал этого, мой любопытный котенок.

– Я видела портрет Корин, – сдержанно сказала Лизетта. – Она была очень красивой.

– Да. – Макс откинул локон с ее лба. – Но у нее не было таких ярких волос. – Он коснулся большим пальцем ее губ. – И рта, который я готов целовать каждый раз, как увижу… или такой мягкой шелковистой кожи. – Его губы приблизились к ее уху. – Она не могла улыбаться так, чтобы замирало мое сердце… или любить меня так, чтобы мы оба растворялись друг в друге.

Полуприкрыв глаза, Лизетта придвинулась поближе к нему и обняла за шею.

– Я люблю тебя, – прошептала Лизетта и попыталась поцеловать его.

В этот момент она нечаянно задела рукой за спинку кресла и вздрогнула от боли. Макс тотчас насторожился.

– Что с тобой? – спросил он.

– Ничего. – Она внутренне содрогнулась. Опухшее запястье вызовет множество других вопросов по поводу сегодняшнего происшествия, о котором ей уже хотелось забыть. Несмотря на протесты, Макс отстранил жену, скользя взглядом по ее стройному телу. – Макс, в самом деле…

– Почему ты так вздрогнула?

– Только чуть-чуть…

Макс затаил дыхание при виде распухшего, покрасневшего запястья. Темные отметины отчетливо выделялись на светлой коже. Он сжал скулы, и глаза его приняли такое выражение, от которого ей стало не по себе.

– Что случилось?

– Небольшое недоразумение. Я спускалась с чердака. Ступеньки такие узкие, а перил нет – и я потеряла равновесие. Жюстин успел схватить меня за запястье и втянуть назад. Теперь все хорошо. Через день или два рука заживет…

– Это произошло до или после появления Бернара? – Макс продолжал разглядывать ее руку.

– Э… как раз в этот самый момент. Бернар закричал, и я чуть не упала. – Лизетта не стала говорить Максу, что его брат не спешил помочь ей. Возможно, он был ошеломлен и не мог сдвинуться с места. Некоторые люди, например Жюстин, быстро реагируют в подобных ситуациях, а другие застывают в нерешительности.

– Почему Бернар ничего не сказал мне об этом?

Лизетта покачала головой:

– Он очень расстроился из-за вещей Корин…

Макс поставил жену на ноги.

– Что ты собираешься делать? – осторожно спросила она.

– Хочу получить от него объяснения.

– В этом нет необходимости. – Лизетта отчаянно пыталась сохранить мир, не желая быть причиной размолвки между братьями. – Все уже кончено, и я…

– Помолчи. – Он осторожно взял ее за локоть и еще раз осмотрел запястье. Затем выругался так, что кровь бросилась ей в лицо.

– Макс, – слабо запротестовала она.

– Ноэлайн видела это?

– Нет.

– У нее есть мазь для синяков.

– Да. Ужасно зловонная. Когда Ноэлайн лечила Жюстина, мне, помню, стало плохо от этого запаха.

– Иди к ней сейчас же. Или я потом заставлю тебя сделать это. – Он многозначительно помолчал. – Уверяю тебя, лучше сделать это сейчас.

Несколько минут спустя Лизетта сидела на кухне, внимательно разглядывая котелки на плите. Ноэлайн занималась ее запястьем. Около большого деревянного стола стояла горничная, чистя металлическую люстру. Экономка деловито накладывала на руку Лизетты желтовато-зеленую мазь с резким ядовитым запахом.

– И долго мне держать эту мазь? – спросила она с отвращением, откинув голову назад.

– До завтра. – Ноэлайн слегка улыбнулась. – Думаю, сегодня ночью ты не соберешься делать ребенка с месье?

Лизетта подняла глаза кверху.

– Я была бы счастлива, если бы он только подошел ко мне!

Ответ Ноэлайн был прерван появлением Жюстина. Держа руки в карманах, он рассеянно посмотрел на них.

– Что за запах? – спросил юноша и схватился за горло, делая вид, что его тошнит.

Лизетта молча поклялась вымыть руки сразу же, как только уйдет от Ноэлайн.

Жюстин улыбнулся ей утешительно:

– Дьявольский запах, но эта мазь здорово действует.

– Ему это хорошо известно, – сказала Ноэлайн, заматывая руку длинной тряпкой.