Он хотел домой.

— Что ж, — сказал Йосеф, обращаясь скорее к самому себе, чем к Мусе, — ты передал своему сыну по наследству то, что мог. Он привел людей к единому Богу. Аллах — имя ему.

— Аллах, — повторил Муса, прозревая.

x x x

— Этот испанец, — сказала Людмила, — объявился на Саграбале в тот самый момент, когда ты, дорогой Илюша, начал свой поиск в красном пятне.

И.Д.К. поднял голову — пятно, дверь в провал времени, висело под облаками и едва заметно колыхалось.

— Удалось ли установить какую-нибудь закономерность? — спросил он. — Эти воскресшие — они из разных эпох или из одной?

— Из разных, — сказала Людмила. — И у меня вовсе не создалось впечатления, что первыми воскресают праведники.

— Вот теперь, — подал голос Йосеф, — можно начать восстановление Третьего храма.

— Мы, — ответил И.Д.К., — начали строить Третий храм в тот момент, когда воскрес Лопец.

Йосеф посмотрел И.Д.К. в глаза.

— Послушай, — продолжал И.Д.К., — в нашей десятке ты единственный, кто был близок к Творцу всю жизнь. В плоть и кровь твою вошла привычка говорить с Ним в определенное время, совершать определенные действия, выполнять заповеди, начертанные Им.

— Я понял тебя, — подумал Йосеф. — Я не произнес ни единого благословения после того, как оказался здесь, на Саграбале. Я ни разу не подумал о том, что здесь нужно построить синагогу. Я ни разу не пожелал наложить тфилин и не пожалел о том, что у меня нет моего привычного талита. Все так.

Он помедлил, обратившись за поддержкой не к И.Д.К., но к Мусе, который сидел на пороге своей лачуги и глядел в серое небо с равнодушием отшельника, давно утратившего связи с жизнью. Мысль Мусы уловили все:

— Ты говорил с Ним, Йосеф. И я говорил с Ним. Потому ты и не молился Ему, уйдя с Земли. И я тоже ни разу не совершил намаза. Вместо этого мне захотелось…

Он перешел от словесной речи к образной, и все увидели глазами Мусы пыльную Мекку, храм Каабы, и женщину, чем-то неуловимо похожую сразу на Людмилу, и Дину, и Джоанну. Женщину звали Амина, она умерла полторы тысячи лет назад, родив пророка, и теперь, сидя на пороге своего дома, Муса, отец Мухаммада, ждал воскрешения своей жены.

— И сын твой Мухаммад вернется тоже? — спросил Йосеф, и Муса улыбнулся печально, он понял скрытый смысл вопроса. И ответил:

— Пророк вернулся. Он там, где Мессия. — Подумав и найдя в глубине сознания слова, близкие к объяснению смысла, Муса добавил: — Мессия и Пророк создают каркас Мира. Саграбал — связь между ними и материальными измерениями. Именно эту задачу в прежние времена выполнял Храм. Значит…

— Значит, — подхватил Йосеф, — мы сейчас делаем то, что делал Первосвященник в обоих Храмах. Осуществляем связь материальных измерений с нематериальными сфирот. И не нужно мудрствовать. Мертвые воскресают, и наша задача — принять их в мир.

x x x

И.Д.К. с Диной проводили ночи на той опушке, где они впервые увидели Стену имен. От Стены, перерезавшей планету надвое, остался слабый след — казалось, что в воздухе проходит невидимая граница. В ночные часы Вселенная съеживалась до нескольких простых измерений — взгляд, мысль, любовь, нежность, страсть.

— Я очень боялась, что Люда будет ревновать и все разрушит, — сказала однажды Дина, нарисовав образ разъяренной фурии — женщины с горящим взглядом и длинными жилистыми руками. — Как хорошо, что она встретила Илью!

— Хорошо для них или для нас? — улыбнулся И.Д.К.

— Наверное, больше для нас, чем для них.

— Ты… ты больше не боишься за Илью и Хаима? — спросил И.Д.К., он знал, что Дина уже несколько раз пробовала отыскать сына по тем вешкам, которые показал Андрей. Попытки не удались, но Андрей время от времени разговаривал с Хаимом, точнее — получал от него мысленные послания, из которых следовало, что мальчику хорошо, и он вовсе не жаждет встречи с мамой.

— Ну… — сказала Дина, помедлив, — если и боюсь, то только одного.

Она показала — чего именно. Дина боялась монстров. Многолапых существ с тремя головами, зловонно дышавших и пожиравших все живое.

— О чем ты? — изумленно подумал И.Д.К.

— Это может произойти в любую минуту, — подумала Дина.

— Не может, — уверенно сказал И.Д.К., но его уверенность Дину не обманула.

— Что ты сможешь сделать, если это случится? — спросила она, и «это» немедленно спроецировать в сознании И.Д.К. невероятно сложной картиной разбойных нападений, налетов, стихийных бедствий, и все это было, насколько понял И.Д.К., отголосками земных воспоминаний — даже не о самих событиях (когда это Дина присутствовала при налете?), но об их описаниях на страницах газет, в том числе и ивритских, в которых Дина мало что понимала, а цветные фотографии лишь возбуждали фантазию, ничего толком не объясняя. Возможность разбойного нападения на Хаима неких инопланетных монстров представлялась И.Д.К. не просто нелепой, но и физически невозможной.

x x x

Многие из моих критиков нашли немотивированными эти страницы повествования. Между тем, я уже призывал читателя погрузиться, насколько это возможно, в психологию человека Кода, знавшего, что Код существует, умевшего использовать преимущества, Кодом данные, но не понимавшего еще сути того, что происходило.

Современному человеку зачастую непонятно, как можно было, зная уже о существовании множества измерений мироздания, в том числе и нематериальных, не задумываться о том, что ни одно из измерений (сфирот — буду пользоваться этим словом, оно точнее) не существует само по себе.

Прошу принять к сведению: И.Д.К. и остальные люди Кода еще не знали, например, о законах интерференции сфирот, и уж, тем более, не умели этими законами пользоваться.

Иными словами: каждый современный человек понимает, что нельзя было разговаривать так, как разговаривали, лежа на холме под ночным небом Саграбала, Дина с И.Д.К. Однако никто из них, первопроходцев, еще не знал этого.

Естественный результат: они вызвали к жизни события, которых избежал бы нынче любой ребенок.

x x x

Сначала они услышали, как закричал Андрей.

Потом — сразу — И.Д.К. увидел, что холм, на котором лежали они с Диной, стал островом в мутном, бурлящем и жарком болоте, от которого исходил сладковатый запах тления. Переход от идиллии к кошмару был настолько неожидан, что И.Д.К. принял верное решение мгновенно, не дав себе труда подумать. Он держал Дину за руки, так они и оказались в том дальнем лагере, где Людмила с Андреем принимали людей, а с некоторых пор — и бывших мертвецов, которые знали о своем воскрешении, но воспринимали явление в материальный мир совершенно по— разному, в зависимости от времени и места своего проживания на Земле.