левого крыла вышли на подступы к Сувалкам. До выхода на границу с Восточной Пруссией оставалось каких-нибудь два десятка километров.

Но именно здесь, на ближних подступах к фашистскому логову, снова разгорелась жестокая борьба, потребовавшая от командования и войск больших усилий.

Сильными контрударами танковых дивизий и пехоты на Вилькавишкис и Расейняй немцы овладели этими городами.

Командующему фронтом пришлось произвести частичную перегруппировку, усилить угрожаемые направления артиллерией и перебазировать авиацию.

15 августа войска 39, 5, 33-й и 11-й гвардейских армий возобновили наступление, отбросили неприятеля на 10–15 километров и вновь овладели Вилькавишкисом.

Два дня спустя соединения 5-й армии Крылова вышли на государственную границу с Восточной Пруссией у литовского города Наумиестис, на фронте протяжением 10 километров. Первой водрузила знамя на советской границе 184-я стрелковая дивизия генерала Б.Б. Городовикова.

17 августа из состава 3-го Белорусского фронта в 1-й Прибалтийский убыла 5-я гвардейская танковая армия, а 20 августа войска фронта, выйдя на рубеж Расейняй — Наумиестис — Сувалки, перешли к обороне.

Одновременно переходили к обороне и основные силы 2-го, 1-го Белорусских и 1-го Прибалтийского фронтов. Крупнейшая стратегическая операция 1944 года — Белорусская операция — успешно завершилась. В ходе длительного сражения была разгромлена немецкая группа армий «Центр», освобождена Белоруссия, большая часть Литвы, часть Латвии и значительная часть польских земель к востоку от Вислы. Советские войска подошли к границам Восточной Пруссии.

Войска 3-го Белорусского фронта под командованием Черняховского за 58 дней наступления (с 23 июня по 20 августа) продвинулись с боями по прямой свыше 500 километров и во взаимодействии с 1-м Прибалтийским и 2-м Белорусским фронтами полностью освободили от фашистских захватчиков Витебскую, Минскую и в значительной степени Вилейскую и Барановичскую области.

Освобождены столицы союзных республик — Минск и Вильнюс; областные центры — Витебск, Вилейка; города, районные центры и крупные железнодорожные узлы — Орша, Толочин, Лепель, Богушевск, Борисов, Сморгонь, Ошмяны, Лида, Гродно, Алитус, Мариамполь, Каунас, Вилькавишкис и около 12 тысяч других населенных пунктов.

Двенадцать раз за время операции войскам фронта объявлялась благодарность Верховного Главнокомандования.

Многим отличившимся соединениям и частям присвоены наименования освобожденных ими городов, 104 тыс. воинов фронта награждены орденами и медалями.

Таковы краткие итоги боевых действий 3-го Белорусского фронта под командованием генерала армии И.Д. Черняховского в Белорусской операции летом 1944 года.

О полководческой деятельности командующего войсками фронта Ивана Даниловича Черняховского, его стиле руководства, росте его боевого мастерства в ходе операции вспоминает ближайший соратник, бывший начальник штаба фронта генерал-полковник Александр Петрович Покровский:

«В решении оперативных вопросов в деятельности И.Д. Черняховского, — пишет он, — обращало на себя внимание умение быстро оценить обстановку и увидеть в ней главное, наиболее существенное. Решения, принимаемые им, отличались оригинальностью и большой смелостью, основанной на высоком знании и тщательных расчетах.

Высокое полководческое искусство И.Д. Черняховского особенно проявилось в период командования им войсками 3-го Белорусского фронта. Смелое вторжение ударной группировки фронта в глубину обороны противника, быстрое ее взламывание, стремительный выход к Березине и далее на оперативный простор являются высоким образцом военного искусства…

В Белорусской операции и в последующем в Восточной Пруссии И.Д. Черняховский проявил себя великолепным мастером проведения крупных наступательных операций. Он как бы повторял образцы своего творчества, показанные на примере 60-й армии, но в большем масштабе. На опыте весьма поучительной Белорусской операции видно было, как раскрывался и мужал талант молодого полководца… И.Д. Черняховский был полководцем-новатором…»

Хочется и мне от себя сказать несколько слов об искусстве полководца. И не только Черняховского, но и вообще о военном искусстве. В книгах о Жукове и Сталине я уже касался этой темы. Здесь повторюсь и продолжу ее с проекцией на искусство Черняховского.

Каждый вид искусства — живопись, скульптура, театр — по-своему вызывает у зрителя положительные эмоции: восхищение мастерством, удовольствие от соприкосновения с талантом, удивление, что может быть достигнуто такое совершенство, и, наконец, нравственное и даже идеологическое воздействие на того, кто видит творение мастерства.

Как же быть с военным искусством? Если оно действительно искусство, то должно оказывать такое же воздействие и вызывать подобный прилив положительных эмоций. На первый взгляд военное искусство таких высоких чувств и взволнованности не вызывает В чем оно проявилось? В беспощадной, грубой схватке людей и техники, обоюдно уничтожающих друг друга. Казалось бы, о каком искусстве может идти разговор, когда льется кровь и гибнут люди? Но, повторяю, это лишь первое, поверхностное, дилетантское, некомпетентное мнение.

Военное искусство имеет все вышеперечисленные привлекательные стороны других видов искусства и даже кое-что сверх того.

Вот доказательства. Возьмем для примера одну из победных операций, ну, хотя бы Минскую наступательную операцию, проведенную Черняховским. Сравним со зрительным впечатлением человека, рассматривающего (тоже беру первый, широко известный пример) картину художника Шишкина «Утро в сосновом бору». Что может про себя отметить простой зритель: красиво, очень похоже, медведи — как живые и деревья — как настоящие. Более искушенный отметит игру солнечного света и восхитится мастерством художника, который сумел масляные краски превратить в свет. Что еще? Многие другие тонкости доступны профессиональным критикам или коллегам-художникам: композиция, содержательность, сюжет, перспектива и т. д.

То же можно повторить в отношении скульптуры, актерского мастерства и… военного искусства.

У военных мастеров своего дела тоже свой индивидуальный стиль, свой почерк, свои особенности в творчестве. И в целом военное искусство и каждое его отдельное произведение вызывают определенные эмоции, как и в других видах искусства — положительные или отрицательные (нравится — не нравится, успешно — неуспешно). Все это присутствует и при оценке творческих результатов полководцев — той же Минской операции.

Но и есть еще кое-что, порождаемое только военным искусством: это радость победы над врагом, приближающая конец войны, гордость за нашего полководца, взявшего верх, одолевшего проклятых фашистов, которые принесли так много горя и страданий советским людям, это, наконец, горькое и сладкое чувство отмщения за погибших родных и близких.

И все эти эмоции в крупных общенародных масштабах. Картина, скульптура, актер на сцене порождают чувство восхищения у сотен, пусть тысяч людей, но только у тех, кто воочию воспринимает искусство этих мастеров.

Военное искусство, как видим, имеет широчайшее воздействие на всех соотечественников, порождает их благодарность, чувство гордости, воспитывает патриотизм, укрепляет веру и прибавляет силы для дальнейшей борьбы с врагом. Вспомните, как всколыхнула нас наступательная операция под Москвой! (После того, как 5 армий попали в окружение, которые предназначались для обороны столицы, а Жуков, по сути дела, на голом месте восстановил фронт.) Опять-таки благодаря своему искусству остановил врага малыми силами, а потом опрокинул и погнал гитлеровцев вспять. Это ли не мастерство полководца, достойное