— Принято. Сейчас подъеду, разберемся. А вы пока обыщите как следует этот гужевой транспорт. Может, что интересное найдете.

Полковник переглянулся со Штрассером, тоже слышавшим разговор.

— Что скажете, гауптман?

— Похоже, что мы здорово влипли, герр оберст. Если это правда…

— Очень похоже, что правда. Солнце после заката на западе через два часа на востоке не всходит. Не знаю, что эти яйцеголовые козлы придумали, но это явно их рук дело. Оставайтесь здесь за старшего. Разберитесь с гостями, если они очухаются до моего возвращения. А я к разведчикам съезжу.

— На чем, герр оберст?!

— Их «ящик» возьму. Все равно, от него больше никакого толку нет. Капрала Новака водителем, он вроде вменяемый. Возьму еще троих человек, а Вы тут и без меня разберетесь. Снимайте все посты. Пусть идут сюда, нечего уже им там делать…

Полковник Вагнер был мрачнее тучи, но не стал срывать злость на окружающих. Поговорив с капралом Новаком, он вызвал троих полицейских, и погрузившись в трофейный «ящик», отправился к месту встречи с аборигенами. Штрассер молча смотрел ему вслед. Полученная информация не укладывалась в сознании. Они провалились в XVII век?! Но ведь это невозможно!!! Однако, никакого другого разумного объяснения случившемуся не находилось.

Какое-то время ничего не происходило. Экипажи машин, стоявших в «кольце», уже полностью пришли в себя. Потихоньку стали оживать и те, кто находился в центре площадки. Штрассер попробовал осторожно выяснить, что же именно случилось, но американцы либо начинали наводить тень на плетень, либо извинялись и прямо говорили, что это закрытая информация. Не став настаивать, он приказал своим людям рассредоточиться по площадке так, чтобы держать под прицелом всех «гостей». А заодно взять под охрану уцелевшую технику. Новость о возможном провале в прошлое он пока никому не говорил, чтобы не будоражить людей. А вот то, что с «гостями» очень скоро возникнут проблемы, не сомневался. Против ожидания, американцев оказалось гораздо больше, чем он предполагал ранее. Аж шестьдесят восемь человек. Это с учетом уехавшего с полковником капрала Новака. Остальной личный состав был неоднороден. От водителей машин до хорошо подготовленных головорезов, часть из которых составляли негры. Командовал американцами также чернокожий полковник. Были еще какие-то гражданские, но в основном белые. И это против ста восьмидесяти шести австрийцев. Преимущество хоть и есть, но если дело дойдет до стрельбы, то победа будет пирровой… Особенно если учесть, где они оказались…

Штрассер приказал отогнать всю технику подальше, и не подпускать к ней никого из американцев. Среди полицейских нашлись водители, знакомые с управлением гусеничными машинами, поэтому сложностей в этом не возникло. Личное оружие изымать не рискнул, чтобы не обострять обстановку с самого начала. В конце концов, все они теперь в одной лодке. И придется договариваться. Если не удастся сделать это сразу, то… Пулеметы на «ящиках» готовы. Нельзя оставлять у себя за спиной того, кто готов в нее выстрелить. Никакого доверия к заокеанским визитерам у Штрассера не было. И плясать под их дудку он тоже не собирался. Полковник Вагнер, насколько ему было известно, испытывал те же чувства.

Наконец, на связь вышел полковник, и сообщил, что «информация подтвердилась». Он возвращается. Если гости начнут вести себя неадекватно, и предъявлять какие-то претензии, то действовать «согласно Устава». Вплоть до применения оружия. Штрассер подтвердил получение приказа и стал ждать.

Увы, полковник Вагнер не успел вернуться до того момента, как в себя пришло американское начальство. Полковник армии США Армстронг, предки которого вкалывали на плантациях Юга, орал так, будто кто-то посмел назвать его «поганым ниггером». Ему вторил какой-то белый господин в штатском. Оба они насели на Крамера, который вежливо отвечал, не повышая тона. Что бесило его оппонентов еще больше. Все остальные — что американцы, что австрийцы, с интересом наблюдали за разгоравшейся перепалкой, но не вмешивались. Когда Штрассер подошел ближе, американцы насели на него. Благо, он хорошо знал английский, поэтому услуги переводчика не потребовались. Представившись, он поинтересовался причиной столь эмоциональной беседы. Мистера Армстронга это окончательно привело в ярость.

— Какое вы имели право, капитан, вмешиваться в ход испытаний?! И кто разрешил вам лезть к нашей технике?!

— Отвечаю по порядку, м и с т е р Армстронг (Штрассер намеренно не стал называть распоясавшегося хама ни полковником, ни сэром). Во-первых, в ваши испытания мы не вмешивались. Поскольку к моменту нашего вмешательства они уже закончились. Вон, видите? Это догорают результаты ваших испытаний. Четыре машины из восьми взорвались, а после этого начался пожар. Из этого следует во-вторых. Если бы мы не вмешались, то мы бы с Вами сейчас не разговаривали. Нам удалось вывести все уцелевшие машины из опасного места до того, как взорвались баки с топливом. Иначе бы они так и остались на площадке, причем вместе с Вами и с вашими людьми. А после этого мы извлекли пострадавших из машин и оказали им первую помощь. В связи с этим, у меня тоже есть вопрос. Что здесь вообще произошло?

— Не ваше дело!!! Когда мы вернемся, у вас будут большие неприятности!

— А мы вернемся?

— Не понял?

Приближающийся звук работающего двигателя отвлек всех участников дружеской беседы. Это возвращался «ящик», на котором уехал полковник Вагнер. А когда машина остановилась, и Вагнер выбрался наружу, это привело Армстронга в бешенство. Увидев капрала Новака, он уже хотел наброситься на него с кулаками. Но был тут же остановлен двумя австрийскими полицейскими, мгновенно отреагировавшими на жест Вагнера. Причем Вагнер тоже не собирался соблюдать дипломатический протокол.

— Что Вы разорались, мой друг? Ваш водитель не виноват. Он действовал по моему приказу под угрозой оружия. Из-за того, что по вашей милости мы оказались в глубочайшей заднице. Вот я и хочу выяснить, как же это случилось.

— Что Вы имеете ввиду, мистер Вагнер?

— То, что вокруг нас сейчас не Австрия две тысячи четырнадцатого года, а Австрия одна тысяча шестьсот семидесятого года от Рождества Христова. Это установлено со стопроцентной достоверностью. И в том, что это результат ваших испытаний непонятно чего, у меня нет никаких сомнений. Вот мне и хотелось бы выяснить, что вы тут затеяли.

— Вас это не касается, мистер Вагнер. Напоминаю, что Вы и ваши люди обязаны выполнять мои приказы и не лезть туда, куда вас не просят.

— Хорошо. Сформулирую вопрос иначе. Когда мы сможем вернуться в свое время? И сможем ли вернуться вообще? Судя по тому, что часть вашей техники сработала не так, как планировалось, у нас могут возникнуть с этим проблемы?

— Повторяю, это не ваше дело! Извольте вернуться к своим обязанностям!

— Увы, теперь это мое дело. Мы на земле Австрии, а ваших Штатов нет еще даже в проекте. И поскольку вероятность нашего благополучного возвращения в свое время близка к нулю, нам придется устраивать свою жизнь здесь. Поэтому предлагаю Вам и вашим людям добровольное сотрудничество с властями Австрии, мистер Армстронг.