У нее не было никаких разумных причин надеяться, но она надеялась. И если она не хотела сделать этот последний шаг – если она не желала нуждаться в нем, любить его, когда он, ни капли не сомневаясь, собирался задвинуть ее в покрытый паутиной дальний угол своей жизни, то в чем ему ее винить? Никто и никогда не ценил ее по заслугам. И менее всего Гарет.

Гарет был ученым. Если доказательства выстраивались в стройную цепочку, то истина становилась настолько очевидной, что не нужны были никакие дальнейшие рассуждения и умозаключения. И теперь, стоя в этой лишенной жизни комнате, рядом с нависшей над ним и мешающей думать старой каргой с жаждой крови в горящем добродетелью взгляде, Гарет осознал правду.

Дженни не была ему равной. Она была лучше его.

А он – самый большой осел во всем мире. Осел и идиот. Потому что Дженни видела лучшее и в себе тоже, а он не признавал, отказывался замечать это, он опорочил ее, не желая согласиться с тем фактом, что кто-то может быть лучше него. Уж никак не женщина, в которой он так нуждался.

Он потерял все. Все, что было ему дорого и близко, словно смыло приливной волной в море. Он опирался на свое превосходство как на оправдание каждого бесконечно одинокого года своей взрослой жизни. Но что, если он вовсе и не обладал им, не превосходил во всем окружающих его людей? Мысль об этом однажды испугала его. Но теперь… Если другие люди лучше него, то он оказывался не так связан титулом лорда Блейкли, как ему казалось. Он был свободен. Он мог обладать всем, чем хотел, и оставаться в стороне. Дутое величие лорда Блейкли лопнуло, утеряв свое былое значение, став лишь удобным орудием и титулом, а не непреодолимым барьером на пути к личному счастью.

И если все это правда, он должен начать свою новую жизнь с одного человека. Дженни. Его Дженни.

Затекшие члены Гарета обожгло, будто кровь внезапно возобновила циркуляцию по сосудам. Он прекратил бесцельно шагать по комнате и сфокусировал свой взгляд на миссис Девенпорт.

Она жадно потирала руки.

– Ее повесят? Вы уже решили, что делать?

– Да, я знаю, что мне делать. – Гарет взял пачку записей в руку. – Я собираюсь удостовериться, что вы больше никогда не заговорите о ней снова.

Он подошел к камину и бросил туда связку бумаг, прежде чем старая ведьма успела воспротивиться этому. Сухая бумага мгновенно вспыхнула. Слабый крик миссис Девенпорт заставил Гарета удовлетворенно улыбнуться.

Дженни были не нужны его деньги. Но если и было что-то на свете, в чем Гарет преуспел, так это в умении завоевывать уважение и почтение окружающих. Он мог обеспечить Дженни этой защитой. Будь он проклят, если кто-нибудь еще бросит на нее косой взгляд, осмелится оклеветать ее снова.

– Послушайте меня. – Он понизил голос. – Что бы вы ни думали о Дженни Кибл, держите это при себе. Если я узнаю, что вы скажете хоть одно слово об этой женщине, я вас уничтожу. Я закрою эту школу и разорю банк, в котором хранится ваш пенсион. Я добьюсь решения суда о высылке вас в Австралию на шхуне с арестантами. На мужской шхуне с арестантами. Даже не сомневайтесь, что я смогу это.

Она отшатнулась от него.

– Я думала, вы собираетесь воздать этой Дженни Кибл по заслугам!

Гарет задумался.

– Если удастся, то да.

Но для этого ему надо было вернуться в Лондон. Немедленно.

* * *

У Гарета ушло еще сорок шесть ужасных часов на путешествие из Бристоля в Лондон. Несмотря на то что он весь насквозь пропитался пылью, Гарет не остановился дома, чтобы переодеться. Вместо этого он приказал кучеру направляться прямо к дому Дженни. Словно тысяча крыльев распустилась у него за спиной, когда он выпрыгнул из кареты. Он заколотил по двери кулаками.

Нет ответа.

– Дженни, – позвал он. – Дженни, ты здесь? Дженни!

Ответа опять не последовало.

Возможно, она отправилась за покупками. Он внимательнее оглядел дверь – проклятье! Она бы не стала снимать колотушку с двери, направляясь купить перчатки. Словно для того, чтобы подчеркнуть этот факт, дверь над его головой распахнулась.

– Вам нужна мадам Эсмеральда?

Гарет развернулся и задрал шею. У приоткрытой соседней двери стояла женщина.

– Где она?

– Она уехала. Собрала все вещи и уехала. Квартира пуста – уж я-то знаю, я так хотела подобрать что-нибудь, что от нее осталось. Совсем-совсем пустая.

– И куда же она уехала?

Женщина пожала плечами:

– Она же цыганка, так? Кто знает, куда она могла направиться?

Словно холодная рука сжала сердце Гарета в кулак.

– Но она же оставила для меня записку, да?

Женщина рассеянно пожала плечами:

– Я не могу сказать, что она сделала. Но если вы хотите узнать свою судьбу, думаю, я могу попытаться. Она однажды говорила мне, как это делается.

Его настиг еще один удар, еще одно озарение. Он понял, что Дженни была слишком хороша для него. Он не думал, что она сама об этом догадается. Он как дурак надеялся на то, что она будет сидеть здесь, ожидая его возвращения. Но почему она должна оставаться дома? Дженни не хандрит. Она действует.

Каким же он был идиотом. Она была незаменимой. Она бы могла добиться любого мужчины, которого бы захотела. Ей даже не надо было бы лгать, чтобы заполучить их целый десяток.

– Может, она оставила записку кому-нибудь?

Женщина хитро посмотрела на него.

– Что же, я полагаю, я могла бы вопросить об этом духов…

– Духи могут ступать к дьяволу, – пробормотал Гарет и, яростно развернувшись, рванул к карете.

Гарет совсем зашел в тупик в своих безутешных размышлениях, когда подумал спросить своего кузена о местопребывании Дженни. Он ворвался в столовую Неда в десять часов утра, проведя бессонную ночь.

Нед был одет к выходу и тщательно выбрит. Он церемонно завтракал, сидя за полностью сервированным столом. Один только Гарет не соответствовал обстановке. Он потерял свой галстук еще задолго до этого, его волосы выглядели растрепанными и пыльными. Однако такие тривиальные вещи, как внешний вид, ничтожно мало значили для него сейчас. Он должен был разыскать Дженни.

– Нед, – с порога вскричал Гарет, – ты имеешь хоть малейшее представление, куда могла подеваться Дженни?

Нед аккуратно положил на тарелку свою вилку.

– Гарет, я вижу, ты соблаговолил появиться в городе до моего венчания. Спасибо за любезные поздравления. Твои манеры, как всегда, безупречны.

– К дьяволу твое венчание, – прошипел Гарет. – К дьяволу Уара, и его дочку, и твою милейшую мамашу. И можешь сам проваливать ко всем чертям, раз не хочешь отвечать на мои вопросы.