Оливия всмотрелась в его лицо. Она изучила каждую его черточку и теперь не могла не заметить темные круги под глазами.

– Ты устал.

Он усмехнулся и бросил на нее выразительный взгляд.

– И это только начало.

Его ладонь опустилась ниже. Оливия твердила себе, что пришла сюда его ободрить и поддержать, что они с ним просто друзья.

– Сильными будут разрушения?

Он пожал плечами:

– Смотря с какой силой ударит ураган. Если он успеет ослабеть, то урон будет нанесен незначительный – упавшие листья и виноградины. Если больше – это уже серьезно.

– А в худшем случае?

– Скорость ветра будет более ста пятидесяти миль в час, и виноградник просто снесет.

– Снесет?

– Переломает кусты. Перед таким ветром ничто не устоит.

– А я слышала, что ураган на суше теряет силу.

– Да, но через несколько часов. Мы же встретим его прямо у океана, когда он в полной силе. Он принесет с собой не только ветер, но и дождь. Почва раскиснет; если виноградные кусты впитают слишком много воды, виноградины набухнут и треснут, а потом начнут гнить. Сок из такого винограда будет жидкий, а вино получится неважное. Не знаю, что хуже.

– А может, он все-таки переменит направление? – неуверенно заметила Оливия.

Саймон с сомнением покачал головой:

– Может, конечно, но если он не сделает этого в ближайшее время, мы скоро почувствуем на себе его первые порывы. «Хлоя» – мощная штука. Посмотри-ка. – Он нажал несколько клавиш, и на экране появилась фотография, на которой «Хлоя» предстала во всей своей красе – классический смерч с отверстием посередине. Саймон указал на ее ширину.

– Триста миль.

– Такой широкий?

– Да.

Компьютер негромко звякнул, и Саймон подвел мышку к оконцу почты. Секунду спустя на экране появилось сообщение. Оливия прочитала его вслед за Саймоном.

– Кто такой Пит Г.?

– Мой друг из Национального океанического и атмосферного управления. – Он напечатал короткий ответ и отослал письмо.

– А что означает правый дифференциал?

– Ветер с правой стороны сильнее. – Он бросил на нее мрачный взгляд. – Как ни крути, дело серьезное.

Оливия оперлась о стол. Как бы ей хотелось предотвратить это!

– Мне очень жаль, Саймон.

Он улыбнулся:

– Ты ни в чем не виновата.

– Это несправедливо. Виноградник только-только просох под солнцем. Все складывалось так удачно.

– Все складывалось как нельзя лучше, – поправил он ее. – Солнце придает винограду сладость. Это все равно, что вскипятить сироп. Чем больше влаги теряется, тем слаще и ароматнее сок. Самый ответственный момент созревания винограда каждый год приходится на сезон ураганов.

– И ничего нельзя сделать?

– Ничего.

– Мы высадились на Луне, почему же не можем укротить ураган?

– Мы пытались засыпать йодид серебра в эпицентр циклона – существует специальная научная теория на этот счет, но она не оправдала ожиданий. Разработали и жидкое покрытие, которое должно помешать урагану уносить воду с поверхности океана, но чертова пленка не держится на волнах. Поговаривали и о том, чтобы сбросить ядерную бомбу в эпицентр, но это уже полная чушь. – Он перевел дух и, немного успокоившись, взял ее за руку. – Такова жизнь. Фермер – как игрок. Всегда рискует. Разве ты не знала?

Она покачала головой, глядя ему в глаза. Холодные и суровые, как ей казалось поначалу. Нет, они просто темно-темно-синие, их взгляд теплый, понимающий, сочувствующий. Они бывают нежными, добрыми, тревожными – в них запросто можно утонуть.

Оливии стало страшно, как в тот момент, когда Натали предложила ей работу в Асконсете.

Он слегка встряхнул ее.

– Не смотри на меня так.

– Я смотрю не на тебя, – возразила она. – Я смотри сквозь тебя. И знаешь, что я вижу?

Он улыбнулся:

– Что же?

– Отражение монитора. Это бывает, когда слишком долго сидишь перед экраном компьютера. Он отражается в глазах. Так что теперь понятно, почему мы используем защитный экран. Идем в Большой дом. Тебе нужно немного передохнуть.

Он вскинул бровь:

– Передохнуть? Да ведь там разразилась настоящая холодная война, или ты не замечаешь?

Она рассмеялась:

– Ну, все не так плохо!..

– Никто ни с кем не разговаривает.

– Говорят про ураган. – Она потянула его за руку. – Идем. Идем со мной. Ты знаешь больше, чем они. Ты расскажешь нам, что творится вокруг, пока мы сидим и ждем.

Саймон вернулся вместе с Оливией, но рассказывать ему ничего не пришлось. Телевизионные программы то и дело прерывались сообщениями об урагане. Репортеры, специалисты, ученые готовы были ответить на любой вопрос, касающийся «Хлои».

В Большом доме было три телевизора: один, маленький, на кухне, среднего размера – в гостиной и большой – в кабинете. Обед накрыли в виде буфета, но никто даже не присел за стол. Все слонялись из комнаты в комнату с едой и питьем, изредка обмениваясь замечаниями. Супружеские пары держались холодно и отчужденно.

«Это все из-за урагана, – сказала себе Оливия. – Они встревожены».

Но в отношениях между родственниками чувствовалось нечто большее, чем просто тревога. Сюзанна скрылась на кухне, едва обед закончился. Грег ушел еще раньше. Натали задержалась чуть подольше, но выглядела рассеянной и, сославшись на усталость, отправилась спать. Саймон холодно взглянул на Оливию и ушел к себе. Джилл прилегла на диване в кабинете, скрестив руки на груди и отвернувшись от экрана телевизора. Марк устроился рядом в кресле, подперев рукой подбородок.

Напряжение росло, ожидание становилось невыносимым.

Сюзанна не спала и слышала, как Марк вошел в спальню. Лежа в темноте на кровати и повернувшись к нему спиной, она чувствовала, как прогнулся под ним матрас.

На минуту все затихло. Потом раздался тихий шепот:

– Сюзанна?

Она притворилась было, что спит, но у нее было неспокойно на душе и хотелось с кем-нибудь поделиться своими мыслями.

– Я не сплю, – сказала она и перевернулась на спину.

– Думаешь об урагане?

– Нет, о маме. Я дочитала ее книгу до середины. Она выставила себя выдающейся личностью.

– Она такая и есть.

– Ну уж… – протянула Сюзанна. – Послушать ее, так Асконсет ни за что бы не выжил, если бы не она.