бой и при нашем приближении спешно отходили. Они не рискнули даже атаковывать нас в момент переправы через Днепр, которую мы произвели по понтонному мосту Бериславль—Каховка, как раз в том пункте, где за полгода перед тем переправлялись через реку доблестные дроздовцы[157].

По Северной Таврии мы прошли без всяких приключений и к середине декабря, пройдя через пресловутый «перекопский вал», вошли в Крым и расположились на отдых в районе станции Джанкой. Под Рождество весь наш отряд (кроме новороссийских драгун и части артиллерии, оставленных у Перекопа) был переведен в Симферополь, где мы и встретили праздник.

Присоединение нашего отряда к Добровольческой армии сильно изменило военное положение в Крыму и Северной Таврии. Местные части Вооруженных сил Юга России находились еще большей частью в стадии формирования. До нашего прибытия единственной боеспособной силой в Крыму считался Симферопольский офицерский полк[158], насчитывавший тогда не больше 200 штыков, и Алексеевское военное училище[159], еще более скромного состава. Поэтому прибытие Екатеринославского отряда, силой около 950 человек, включавшего четырехорудийную батарею и дивизион конницы в 170 шашек, меняло всю военную обстановку и делало положение Добровольческой армии на этом участке фронта на некоторое время более устойчивым. Под нашим прикрытием стал организовываться новый «западный» участок вооруженных сил, выросший впоследствии в 15-тысячный корпус и занявший правобережную Малороссию, вплоть до Проскурова.

Характерной особенностью Екатеринославского отряда было то, что, будучи составлен почти исключительно из уроженцев так называемой Украины, он был насквозь пропитан русским патриотизмом и свои первые удары он нанес именно по расчленителям России.

Это обстоятельство является наилучшим опровержением многочисленных утверждений, что будто за Петлюрой стояла вся Украина и что возглавляемое им движение носило общенациональный характер. В 1918—1920 годах украинские шовинисты представляли собой не нацию, а всего лишь партию. Второй украинской партией были мы – сторонники неразрывной связи с Россией. Третьей партией были коммунисты.

Сторонники России имели все шансы победить. Почему они не победили? Это уже другой вопрос, не имеющий отношения к сегодняшней теме.

Командование Добровольческой армии (уже при главнокомандующем генерале Врангеле) поняло военное и политическое значение Екатеринославского похода и присудило участникам этого похода ношение особого знака – креста на национальной ленте – в воздаяние за проявленную доблесть и верность общерусским идеалам.

И. Лабинский[160]

О ЕКАТЕРИНОСЛАВСКОМ ПОХОДЕ[161]

В № 102, май 1960 года, напечатаны воспоминания госп. Г.Г. Саковича о Екатеринославском походе; я тоже участник этого похода в составе 3-го драгунского Новороссийского Ее Императорского Высочества Великой Княгини Елены Владимировны полка и был очень рад, что нашелся воин, вспомнивший эту героическую страницу из истории белой борьбы.

Прошло очень много лет с того дня, когда из Екатеринослава выступил в поход на присоединение к Добровольческой армии отряд под командой генерала Васильченко, поэтому неудивительно, что в воспоминания госп. Г.Г. Саковича вкрались неточности, которые в некоторых случаях изменили факты и некоторые важные детали.

Я не буду останавливаться на описании общей обстановки на территории Южной России после оккупации германо-австро-венгерскими вооруженными силами, но должен напомнить, что летом 1918 года Украина была не республикой, а монархией во главе с гетманом Скоропадским, потомком гетмана Скоропадского, назначенного Петром Великим после предательства Мазепы. Выбор гетмана Павла Скоропадского, бывшего флигель-адъютанта Государя Императора Николая Александровича и потомка назначенного Императором Петром Великим гетмана Украины, символизировал лояльность населения Украины к единой России и приверженность его к монархическому строю, а главной целью всех тех, кто так или иначе участвовал в создании нового монархического государства, было стремление создать сильный и здоровый плацдарм для борьбы со свирепствовавшим в Центральной России коммунизмом и охраны части России от захвата коммунистами.

По всей территории нового Украинского государства, с согласия гетмана Павла Скоропадского, существовали центры Добровольческой армии, эти центры образовали добровольческие дружины во всех городах Украины. Фактическое образование этих дружин в боевые единицы началось в начале ноября 1918 года, то есть к моменту, когда стало совершенно ясно, что Германия и Австро-Венгрия войну проиграли и в скором времени должны будут очистить территорию Украины, предоставив ее своей судьбе.

Трудно учесть, какое количество офицеров и других воинских чинов находилось к этому моменту на территории Украины, знаю только, что в Екатеринославе зарегистрированных оккупационными властями господ офицеров было больше 11 тысяч.

7 ноября старого стиля 1918 года начальник Екатеринославского центра Добровольческой армии полковник Островский[162] отдал приказ всем добровольцам прибыть в казармы 133-го Симферопольского полка для несения боевой службы.

Ряды 3-го драгунского Новороссийского полка были пополнены вновь сформированным эскадроном под командой 12-го Ахтырского гусарского полка полковника Волоцкого.

23 ноября противник окружил казармы, в которых были расположены части 8-го корпуса и его штаб, 3-го драгунский Новороссийский полк и вновь сформированная добровольческая дружина.

Гарнизон казарм доблестно отражал нападение противника 23-го, 24-го и 25 ноября; 3-й драгунский Новороссийский полк и броневые части прорвались к Брянскому заводу, где запаслись бензином, а на территории бывшей выставки конфисковали конский ремонт венгерского гусарского полка, брошенный венгерской армией.

На рассвете 28 ноября 3-й эскадрон Новороссийского полка произвел разведку дорог на Александровск—Никополь.

Днем 28 ноября генерал Васильчиков[163] по требованию воинских чинов гарнизона казарм собрал общее собрание всех чинов гарнизона. Командир Новороссийского полка полковник Гусев приказал чинам полка в собрании не участвовать, но на собрание послал адъютанта полка поручика Шевчукова, который должен был сообщать о происходящем на собрании.

Собрание длилось долго. Генерал Васильчиков уговаривал идти на присоединение к Добровольческой армии, считая это единственным достойным выходом из создавшегося положения. Генерального штаба полковник Коновалов, напротив, считал эту попытку безрассудной и предлагал распылиться по месту жительства.

Получив эти сведения от поручика Шевчукова, полковник Гусев приказал полку седлать лошадей, а спешенный 1-й эскадрон ввел в зал собрания, заняв выход из зала, взошел на трибуну и сказал: «Я веду мой полк на соединение с Добровольческой армией, кто хочет умереть честно и со славой, пусть присоединится к Новороссийскому полку, кто же хочет бесчестно умирать в подвалах Чека, пусть немедленно покинет казармы. Митинг кончен».

Очень немного «воинов» рискнуло уйти, но к моменту выхода недосчитались очень многих, бежавших тайком из казарм.

Поздно ночью был выслан эскадрон для прекращения телефонной связи между Екатеринославом и районом предположенного движения отряда.

К полковнику Коновалову немедленно после митинга была приставлена охрана, которая, сменяясь, сопровождала его весь поход.

(По окончании Гражданской войны и эвакуации за границу полковник Коновалов, впоследствии генерал-квартирмейстер штаба генерала Врангеля, уехал в СССР[164].)

29 ноября на рассвете отряд