— Иди, рожай, — напутствовал меня Гена.

Я вышел под ночное небо, посмотрел на звезды, на луну, различил печальное лицо ночного светила и понял, что наверное Господь Бог тоже посылал среди ночи Луну за тушенкой. Поэтому девочка-Луна такая грустная — не смогла «родить». Я, было, сунулся в хозвзвод, но однопризывники уже убирали остатки ночной пирушки и у них ничего не было: деды смели все начисто.

— Утром придет Мусин, мы у него попросим, — пытались утешить меня.

Хрена ли мне Мусин и хрена ли мне «утром»?! Утром я и сам у него могу попросить. Мне сейчас надо. Я пошел в разведвзвод, спросить у Рыжего: не завалялась ли у него случайно баночка-другая свиной тушенки, но Рыжий сам попался мне на полдороге. Он налетел на меня из темноты между палаток четвертой роты.

— У тебя сгухи нет? — спросил он меня без реверансов.

— Тебя среди ночи на сладкое потянуло? — невесело пошутил я.

— Да нет, — суетясь и размахивая руками начал пояснять он, — деды, понимаешь, приперлись из хозвзвода и их на сгущенку поперло. Вынь и положь им, а у нас в каптерке — пустота. Одна каша и хлебцы.

— Такая же фигня, — кивнул я, — деды все подмели.

— Что делать будем? — Рыжий посмотрел на меня так, будто я знал, что делать.

Я топтался на месте как конь не седланный, понимая, что без тушенки мне лучше в палатку не возвращаться, а Рыжему лучше добровольно принести сгуху своим дедам, чтобы не выхватить от них.

— Ладно, — Рыжий рубанул рукой воздух, — буди своих, я — своих. Вместе рожать будем.

Я вернулся в палатку с трепетной надеждой в душе, что дедушки, попив бражки и курнув чарса, уже видят сны про дом родной, но я слишком хорошо о них думал. Деды не спали, а, включив верхний свет коротали время за нардами и травили байки в ожидании тушенки.

— Принес? — спросили меня все трое.

— Несу, — буркнул я и стал будить Нурика, — Нурик, вставай, тебе на фишку пора.

Мысленно попросив прощения у бедного парня, которому я сейчас поломаю сладкий сон, я растолкал и Тихона.

— А? Что? Мое время? — не понял он спросонья.

— Нет. Вставай. Дело есть.

Не задавая лишних вопросов, Тихон оделся и еще сонный и недовольный вышел следом за мной из палатки. Женек передал Нурику каску, бронежилет и автомат и вместе со мной и Тихоном пошел на соединение с разведкой.

Духсостав двух взводов собрался в темноте возле палаток четвертой роты на военный совет. Рыжий привел с собой троих духов разведвзвода, таким образом нас стало семеро. Время шло, деды могли и закипеть не дождавшись мясного и сладкого, поэтому, совещание было кратким. Решено было разделить наличные силы: двое идут на хлебозавод за хлебом, пятеро добывают тушенку и сгуху. Если на хлебозаводе двое не находят понимания у узбеков-пекарей, то пятеро приходят на подкрепление и разносят там все в пух и перья. Пекарей было человек девять, следовательно силы были равны, а на нашей стороне было моральное преимущество нападающей стороны. После того, как двое раздобудут хлеб, они должны присоединиться к основной группе и помочь донести добытые трофеи.

План был хорош. Неясно было одно: где среди ночи обнаружить искомые продукты питания?

— А давайте, склад бомбанем? — предложил Женек.

— Это как? — недоверчиво спросил я.

— А так: взломаем замок и возьмем все, что нам нужно.

— Ага, «взломаем», — передразнил Рыжий, — там часовой стоит.

— А мы ему кулак покажем, он и не пикнет. Не станет же он по своим стрелять?

— Стрелять он не станет, — рассудительно возразил Рыжий, — но разводящий сразу увидит, что замок и пломба сорваны и сообщит начкару. Даже если и разводящий промолчит, то утром придет начсклада, увидит сломанный замок и сорванную пломбу и тогда звиздец и разводящему и всем трем часовым третьего поста. Все четверо усядутся на губу. А может и под трибунал пойдут.

— И что теперь делать? — растерялся я.

— Мы его по-другому взломаем, — подал голос Тихон.

— Как?! — спросило его сразу шесть голосов.

Тихон минуты две под нашими выжидательными взглядами покумекал что-то, а потом выдал план:

— Поднимем крышу домкратом, двое пролезут в дыру и все там найдут. А мы сверху принимать будем.

— Голова-а-а! — все уважительно похлопали Тихона по плечам и спине.

— Ну, тогда я — в парк, за домкратом, а вы идите с часовым договаривайтесь.

Духсостав рассосался по полку: двое разведчиков отправились на хлебозавод, Тихон побежал в парк за домкратом, а я, Женек, Рыжий и еще один разведчик пошли уговаривать часового отойти в сторонку и не мешать нам воровать продукты.

На третьем посту, охраняя вещевой и продовольственный склады, стоял черпак из пятой роты. Мы окружили его и объяснили ситуацию. К счастью, часовой сам бывал в подобной ситуации: еще совсем недавно, в бытность духом, ему самому приходилось «рожать» среди ночи. Он все быстренько понял и, оговорив свою долю от уворованного, предупредил:

— Через час я меняюсь. Укладывайтесь в это время.

Час! Да нам и полчаса хватит! Вот только где Тихон?

Минут через семь подоспел и он, переводя дыхание от бега. Он стал осматривать крышу продсклада, решая в каком месте пристроить домкрат.

Склад представлял собой огромную землянку: позади столовой была вырыта огромная, размером со спортзал, яма, через которую были положены металлические трубы. Из таких же точно труб вдоль трассы шли две «нитки» с соляркой и бензином и достать их не было проблемой — соседи-комендачи отгрузят их сколько надо. На трубы была положена сетка-рабица, сверху которой были положены длинные полосы черного полиэтилена. Поверх полиэтилена был насыпан слой земли такой толщины, чтобы он мог защитить хранимые продукты от дождя, если он когда-нибудь тут бывает, и от осколков, если бы придурки-душманы в приступе непреодолимого идиотизма рискнули обстрелять расположение полка.

Тихон с видом знатока, будто он «подламывал» этот склад уже раз десятый, облюбовал трубу, похлопал по ней ладонью, прислушался к звуку, который она издала и стал заводить под нее домкрат.

— Погоди, — остановил Тихона Женек, — подложи.

Он протянул кусок доски из-под снарядного ящика и Тихон приспособил его в качестве опоры. Все стояли и смотрели открыв рот, как Тихон качает домкрат и труба медленно ползет вверх, открывая черный зев дыры. Когда домкрат был поднят до упора, образовалась дыра, достаточная для того, чтобы в нее можно было протиснуть ящик.

— Ну, кто полезет?

Вызвались Женек и Рыжий. Опасаясь задеть опору и обрушить крышу себе на хребет они по-змеиному на брюхе вползли в дыру. Пока Тихон возился с домкратом, я, смекнув, что на ощупь воровать будет несподручно, сгонял в каптерку и приволок лампу — обыкновенную «Летучую мышь», которая к счастью, оказалась заправленной. Я сунул эту лампу Аладдина в лаз. Оттуда послышалась возня, шорох, какие-то стуки и приглушенный мат — пацаны искали нужные продукты.