Варвара прислушалась. Тихо. Выбравшись из-за плотного ряда курток, висевших на крючках в гардеробе, она осторожно прошла на цыпочках к двери раздевалки. Здесь она остановилась и выглянула в вестибюль. Учительниц уже не было видно. И вообще никого не было. Если, конечно, не брать в расчет гардеробщицу Елизавету Сергеевну, которая, сидя в давно продавленном кресле, сосредоточенно вязала. Тети Лизины губы беззвучно шевелились. Она считала петли.

Стараясь не привлекать её внимания, девочка столь же бесшумно, как кралась по гардеробу, пересекла вестибюль и побежала вверх по лестнице. Возле класса её поджидала Марго.

— Ты чего так долго? — накинулась она на подругу. — Неужели и впрямь потерялись?

— Да нет. — Варвара потрясла у неё перед носом связкой ключей. — С этим как раз порядок.

— В таком случае, где тебя, интересно, носило? — Марго не сводила с неё огромных черных глаз. — Мне пришлось твою булочку съесть. Теперь из-за тебя, чего доброго, килограмм прибавлю.

— Бери больше, подруга, — фыркнула Варя. — Сразу десять. И вообще, по-моему, при твоей фигуре это…

Она хотела добавить, что стройной Маргарите даже лишние три булочки ничем особенным не грозят, как, впрочем, и ей самой, Варваре, но тут из двери класса выглянула невысокая кругленькая англичанка, словно составленная из шариков разной величины. Ребята давно дали ей хоть и громоздкое, но весьма точное прозвище — Следствие Ведут Колобки. Как однажды заметил по этому поводу друг и одноклассник девочек Пашка Лунин, прозвище это «соответствует как форме Ларисы Михайловны, так и её содержанию». Ибо Лариса вечно все знала про всех и обо всем допытывалась. Сейчас, направив пронзительный взгляд на Марго и Варвару, она осведомилась:

— А вам на урок особое приглашение требуется? Между прочим, сегодня контрольная. Сами у себя время крадете.

— Идем, идем, Лариса Михайловна, — с ангельским видом произнесла светловолосая голубоглазая Варвара, про которую все тот же Пашка Лунин говорил: «Внешне она чистый ангел, внутри сущий варвар».

Девочкам пришлось идти в класс. Хотя Варю просто распирало от желания рассказать все подруге. Впрочем, и Марго не терпелось выяснить, где всю большую перемену просидела Варвара. Однако ждать пришлось до следующего звонка. На контрольной по английскому не больно поговоришь. Да и на каверзное задание Колобков ушел целиком весь урок.

Наконец, положив тетради на учительский стол, подруги выбежали из класса.

— А теперь слушай. — И Варвара решительно потянула Марго к подоконнику. — Понимаешь, — понизила она голос до шепота, — спустилась я в раздевалку, ищу свою куртку. Какой-то болван, как всегда, её перевесил. Так что искать пришлось долго. Вдруг слышу: кто-то входит в учительский отсек. А я как раз в это время наконец обнаружила свою ненаглядную. Ну, и шарю по карманам в поисках ключей. А в учительском отсеке начали громко всхлипывать.

— Кто? — широко распахнула глаза Маргарита.

— Вот и мне стало интересно кто, — продолжала подруга. — В общем, стою среди всей этой одежды и слушаю. И почти тут же выяснилось, что ревет наша классная.

— Ольга Борисовна? — ушам своим не поверила Маргарита.

— Естественно, — фыркнула Варя. — У нас что, какая-нибудь другая классная есть?

— Нет, — растерянно пробормотала Марго. — Просто это совсем на нашу Ольгу не похоже.

— Ты слушай дальше, — с волнением произнесла Варя. — Остальное на неё похоже ещё меньше.

— А что такое? — уставилась Марго на подругу.

— Ну, сперва она, значит, плакала. Лина её успокаивала.

— Лина? — вновь перебила Марго.

— Ну да, да, — махнула рукою Варвара. — Чего ты так удивляешься? Ольга ведь с Линой подруги.

— Подруги, — подтвердила Марго. — Ну, и что Ольга?

— Ольга поплакала, а потом начала Лине жаловаться, — продолжала Варвара. — А потом вдруг рассказала такое…

— Какое? — выдохнула Марго.

Варя на всякий случай огляделась и увидела, что к ним пробираются Павел, Иван и Герасим.

— Наши идут, — скороговоркою сообщила она Марго, — потом. Не хочу при них…

— А почему не при них? — удивилась Маргарита.

— Что это не при нас? — её слова достигли ушей Герасима Каменева по прозвищу Каменное Муму. — С каких, интересно, пор у вас появились от нас секреты?

Бросив сердитый взгляд на подругу, Варвара игриво произнесла:

— Чтобы ты знал, Муму, у женщин — свои секреты.

— Допустим, — мрачно изрек Муму, и худое скуластое лицо его приняло упрямое выражение. — Допустим, у женщин свои секреты. Но что именно вы не хотели говорить при нас?

— Герочка, миленький, — Варвара попыталась отвлечь его от опасной темы, — лучше скажи, как с контрольной по инглишу справился?

— И впрямь, — подхватила Марго. — Ребята, у вас все нормально?

— Ты нам зубы не заговаривай, — ответил за себя и двоих друзей Муму. — Никакой контрольной у нас не было и в помине.

— Это ваша Колобки вечно лезет со своими контрольными и спелинг-тестами, — улыбнулся толстый розовощекий кудрявый Луна. — А наша англичанка такие пакости устраивает только в конце четверти.

— Везет же некоторым, — горячо поддержала разговор Варя.

Марго, ещё толком не зная, в чем дело, отчетливо ощущала одно: подруге очень не хочется, чтобы ребята узнали о разговоре, подслушанном в гардеробе. Поэтому она поторопилась поддержать Варю:

— Конечно, везет. А нам такой ужас сегодня писать пришлось. Вся контрольная была на одну грамматику.

— Действительно ужас, — посочувствовал Иван Холмский. — Ну и как ты, Марго? Справилась?

— Вроде да, — выдохнула Маргарита.

— Эх, Ваня, Ваня, — Муму с осуждением покачал головой. — Не достоин ты своего прозвища Пуаро.

— Это ещё почему? — изумился Иван.

— Потому что наивный ты человек, — угрюмо продолжал Герасим. — Тебе зубы заговаривают, а ты рот разинул. Ах, Марго! Как контрольная? Тут ведь ясно как божий день. Они, — Муму картинно простер руку к девчонкам, — они что-то важное знают, а нам говорить не хотят.

— Герочка! Каменев! — закатила глаза Варвара. — Как ты можешь?

Ангельское её личико, обрамленное светлыми волнистыми волосами, сейчас дышало почти праведным негодованием.

— Еще как могу! — не сдавался Герасим. — И вообще, хватит ваньку валять. Признавайтесь, чего скрываете!

— Ваньку нашего никто не валяет! — захохотал Луна.

— Отстань. — Герасим сейчас не был расположен к шуткам.