представления о вселенной кажутся дикими, но в одном я уверен точно – предательства от него ждать не стоит, - Герман встал со стула и потянулся. – Ладно, рад, что с тобой все в порядке, выздоравливай. А меня ждет душ и бутылка шнапса.

- Я все хотела спросить – все псайкеры столько пьют?

- Нет, только самые лучшие, - Герман позволил себе усмешку. – На самом деле, здесь сгодится любой депрессант, просто спиртное легче всего добыть и побочные эффекты у него самые безобидные.

На прощание махнув Варезу, он покинул апотекарион и пошел к себе. Ему не хотелось вдаваться в подробности отношений между подчиненными, но просто закрывать глаза тоже не следовало. Айна и Джей поводов для волнений не давали, души обоих давно были начисто выжжены встреченными ужасами. На долю Боррес испытаний выпало куда меньше. Обучение в Схола Прогениум и служба в Арбитрес меняли сознание, но все же в ней слишком много пока еще оставалось от обычного человека. Сам Герман настаивал на том, чтобы оставить ее на одном из развитых миров, восстановить в прежнем звании и должности и обеспечить протекцию в карьере, а через десяток-другой лет иметь надежного агента с обширными полномочиями и связями. Тор с ним, по большому счету, соглашался, но считал, что нужно позволить Алисии лучше ознакомиться реалиями работы Инквизиции, закалить ее волю и разум, да и к тому же в малочисленном отряде на счету был каждый ствол.

От усиленных размышлений начало клонить в сон, а имплантированные в череп контакты разболелись еще сильнее. Дознавателю пришлось приложить некоторые усилия, чтобы доковылять до своей каюты. Он швырнул на кровать бронеплащ, прислонил к стене психосиловой посох, будто это была обычная палка, снял с пояса ножны с мечом, и с наслаждением плюхнулся в кресло. В течение нескольких дней ему приходилось постоянно держать свой разум открытым, пропускать через себя огромные потоки энергии варпа, и теперь его шепот давил на сознание, вытягивал остатки сил, вынуждая непрерывно поддерживать концентрацию. Но в то же время тело облепляла самая обычная грязь и пот, и можно было поспорить, что из этого хуже.

«Душ или бутылка? Душ или бутылка? Наверное, все же душ. Иначе потом уже не найду сил встать».

Герман рывком поднял свое тело с кресла, но его мечтам пока не было суждено сбыться. Стоило ему достать из небольшого личного сундучка бритву, как издалека в его разгоряченное сознание влился знакомый голос.

- Герман, зайди ко мне.

Дознаватель ругнулся вполголоса.

- Да, сэр, - послал он ответ и вышел из каюты. Долгожданный отдых снова откладывался на неопределенный срок.

Тор ждал его в своих покоях. Он сидел в роскошном кресле за огромным столом с каменной столешницей, а перед ним стояла кружка крепчайшего рекафа. Инквизитор выглядел не менее вымотанным, чем все остальные, даже поболее – двухвековой возраст неумолимо брал свое. И если он вызвал дознавателя сейчас, на то должна была быть веская причина. Что бы это могло… только теперь Герман заметил, что кроме Тора за столом сидит еще один человек. Владислав безучастно смотрел в предложенную кружку, словно пытался разглядеть в черной жидкости вселенскую истину.

Все говорило о том, что между этими двумя только что состоялся какой-то разговор. Не особенно приятный, и затронувший настолько серьезные темы, что потребовалось вмешательство со стороны. Герман сел на указанное ему место, и сервитор тут же поставил перед ним рекаф.

- Что же, думаю, пришло время обсудить некоторые промежуточные итоги нашей работы, - сказал Тор. – Владислав задал один довольно интересный вопрос, и я хотел бы услышать твое мнение.

- Я весь внимание.

-Думаю, ты заметил, что я попросил тебя обратить особое внимание на поиски одного имени. Корвений Тейр… - последние слова Тор выцедил сквозь зубы с плохо скрываемой ненавистью. – Инквизитор. Радикал. Истваанец. Но даже по меркам этой братии он потерял все границы. Обычно они занимаются тем, что устраивают бедствия там, где их можно было бы избежать. Поднимают восстания, превращают заведомо выигрышные военные кампании в тяжелейшие мясорубки, стравливают между собой различные силы внутри Империума. К счастью, таких немного. Но Тейр… Тейр пошел дальше.

- Он сам ударился в ересь? – спросил дознаватель.

- Он провокатор, - выплюнул Тор. – Он плодит ереси и восстания только для того, чтобы их потом уничтожили. Подталкивает честных слуг к Императора к бунтам и мятежам, хотя без его вмешательства они бы прожили праведные жизни. Он называет это очищением. Утверждает, что ересь не способна укорениться в том, кто уже не имеет склонности, и что принятые им меры позволяют достигнуть сразу двух целей: во-первых, они избавляют общества от пагубных элементов. Во-вторых, борьба с ересями позволяет верным слугам Императора проявить свое мужество и героизм, укрепляет их веру.

- С определенной точки зрения он прав. Мне самому не нравится такой подход, но я не могу отрицать его эффективности.

- Осторожнее, Герман. Иначе закончишь как те проклятые души, которые пришли к выводу, что для спасения людского рода от предателей и мутаций, надо его уничтожить.

- Простите сэр, я не это имел ввиду.

- О какой эффективности ты говоришь? – вдруг вмешался в разговор Вертер.

Герман удивленно повернулся к нему. Для него оставалось загадкой, зачем Тор пригласил на разговор, который касался важных и секретных вопросов, новичка, но оспаривать решение не стал. После десяти дней почти непрерывных вылазок, будучи на самом острие удара, Вертер выглядел довольно паршиво, но выспаться и привести себя в порядок тоже не успел. Он с ног до головы был покрыт пятнами засохшей крови, в одежде зияли дыр от лазерных лучей и пуль, опухшие красные глаза угрюмо глядели исподлобья.

- Ересь действительно имела место быть, - пояснил Герман. – И действительно у культа были намерения и средства поднять бунт, который охватил бы всю планету. Если в мирное время активных участников заговора может насчитываться десятки или сотни тысяч, то стоит прозвучать первым выстрелам и начаться беспорядкам, как их число вырастает в геометрической прогрессии. В такой ситуации действительно намного эффективнее пресечь измену в зародыше, и иметь дело с такой организацией культа, которая специально спланирована для облегчения ее выявления и уничтожения.

- Предположим. Вот мы пришли и убили всех еретиков, - яда в голосе Владислава хватило бы