— Э-э…

— Понятно, — сказал князь. — Кто его активировал? И кстати. Как твои ласвегасы пропустили активацию заклинания?

— Видите ли, это произошло именно тогда, когда вы в очередной раз сократили им дотации, и они вынуждены были проесть сервер.

— Ты знаешь, что делать. Решение этой задачи ложится на твои плечи.

Сантьяга кивнул, оторвал белку от своей руки и направился к двери. Однако по пути он обернулся.

— Что-то еще?

— Да… э-э-э… не могли вы разблокировать счет ласвегасов? Они проели свой фургон.

— Я сделаю это, если ты пообещаешь больше не являться ко мне в светлых костюмах.

— Хм… с другой стороны, им будет полезно походить пешком.

Бар «Биржа Труда», Москва, ул. Бехтерева, 8 марта, понедельник, 01.10

В забегаловке под вывеской «Биржа Труда» в преддверии Восьмого марта было на редкость немноголюдно. В закутке, рядом с покрытым пылью синтезатором, с микрофоном в руке примостился маленький ос по имени Свая, чья специфическая поэзия не пользовалась спросом даже среди его сородичей.

С мест повскакала челядь, вскочили господа.

Вдруг хван остервенился, и приказал тогда

Король ему вдогонку крыс выпустить своих.

Уж то-то славный был денек у витязей лихих.

За копья и за луки охотники взялись.

Бесстрашно, грациозно, бесшумно, словно рысь,

За хваном по Подземью загонщики гнались,

Но выстрелить боялись, чтоб не поранить крыс.

Владелец «Биржи», конец Конфуций, задумчиво протирал за стойкой бокалы и бросал тревожные взгляды на скучающего за дальним столиком приставника Харлампия, мучаясь мыслью: а заплатит ли тот за выпивку. Харлампий, похоже, был не при деньгах. С другой стороны, связываться с подвыпившим приставником Конфуцию не хотелось. Состояние Харлампия усугублялось тем, что не далее как пятнадцать минут назад безнадежно влюбленный в супругу рыцаря-узурпатора Шарлотту де Лист приставник получил от ворот поворот.

— Конфуций, еще бутылку коньяка и нормальный стакан! — крикнул Харлампий. — Мне надоело пить из этого наперстка!

— За мой счет! — послышался из угла низкий женский голос.

Конец и приставник изумленно повернулись на звук. К ним, с приклеенной на лицо приветливой улыбкой, направлялась Бешеная Беретта, наемница, известная своей неудачливостью. В наличии денег у нее Конфуций сомневался еще больше — Беретта в очередной раз сидела без работы.

Наемница подошла к стойке, забрала бутылку и стакан у удивленного конца и подсела к Харлампию.

— У тебя неприятности! — голосом опытного коммивояжера начала она. — Тебе отказала женщина. А раз она тебе отказала, значит, что-то в тебе ей не нравится. Разумеется, ты можешь попытаться изменить себя! Но есть средство лучше! Новое, сильнодействующее приворотное зелье со стопроцентной эффективностью!

— Опять брат Раттус проводит клинические испытания нового препарата на доверчивых дураках, — пробормотал Конфуций. — Крысы его, видите ли, не устраивают… Да, а с каких это пор ты подрабатываешь у эрлийцев живой рекламой, Беретта?

— Отвали, — отмахнулась наемница. — Не твое дело. Так как, Харлампий? — поинтересовалась она, наливая в стакан коньяк по самый край. Приставник машинально влил в себя янтарную жидкость и всхлипнул.

— О, я вижу, что тебе это действительно необходимо! Ведь ты уже практически согласен! Решайся! Твое счастье в твоих руках!

Приставник перевел на нее тяжелый мутный взгляд.

— К тому же, только для тебя, зелье будет стоить совсем недорого! — торопливо добавила наемница.

— Сколько? — обреченно выдохнул Харлампий.

Наемница проникновенно посмотрела ему в глаза и снова наполнила стакан.

— Каких-то жалких два клада…

Приставник на мгновение протрезвел.

— О женщины, отродье крокодила! — воскликнул он, чуть не перевернув стакан с коньяком. Вовремя опомнившись, Харлампий опрокинул его содержимое в глотку и с такой силой опустил стакан на стол, что у него треснуло донышко.

— Харлампий, стакан я тоже включу в счет! — ввинтился в разговор Конфуций.

— Ну… — безразлично пожала плечами наемница. — Я хотела тебе помочь, но ты сам отказываешься…

— Я вовсе не отказываюсь! — поспешил разуверить ее приставник. — Но даже Спящий ужаснется твоим расценкам! Ну… скажем… два процента от моей доли. Любого клада, — подумав, с сожалением добавил он.

— Это несерьезно! — возмутилась Бешеная Беретта. — На один клад я еще могу согласится… Учти, мне и так крохи достанутся, основная часть уйдет брату Раттусу…

Харлампий почесал в затылке.

— Да я… Но… Корпоративные правила…

— Что такое корпоративные правила для влюбленного мужчины! — всплеснула руками наемница. Ее воодушевление передалось приставнику, и он, крякнув, долбанул кулаком по столу так, что стакан свалился на пол и разбился.

Конфуций молча сделал пометку в счете.

— Эх, гори оно все синим пламенем… По рукам! Давай зелье!

— Сначала клад, — остудила его Беретта. — Шарлотта все равно ушла.

Приставник обозрел пустой зал и вздохнул.

— Ладно. Какой клад ты хочешь?

Наемница призадумалась. Не так давно в книжном магазине Омара Кумара она прочитала про легендарный клад фаты Сусанны. Поговаривали, что там хранится чуть ли не секретный архив самого Сантьяги. Было бы неплохо его отыскать… Аукцион Великих Домов мог принести неплохую прибыль.

Беретта высказала приставнику свое пожелание. Тот пожал плечами, поискал глазами стакан, не найдя его, приложился к горлышку бутылки. Наемница встала из-за стола, взяла приставника за руку и потащила к выходу. Харлампий, прихватив коньяк, покорно плелся за женщиной. Следом неслись возмущенные вопли Конфуция:

— Стойте! Беретта, ты сказала, что заплатишь!

— Запиши на мой счет, — бросила наемница, прикидывая, как утрамбовать приставника в свой спортивный Пежо-206.

Москва, парк им. Артема Боровика, 8 марта, понедельник, 02.30

Фонари в большинстве своем не горели, но лунный свет, отражающийся от лежавшего на земле снега, позволял видеть окружающее довольно отчетливо. В ночном парке было тихо и пустынно, только однажды по дорожке пробежала девушка, за которой гнался мрачного вида мужик с топором.

Харлампий, поминутно нервно озираясь, ковырял ломом мерзлую землю.

— Слушай, ты не мог бы действовать быстрее? — раздраженно заметила Беретта. — Ты так до утра провозишься…