Хельд посмотрел на супругу сверху вниз довольно сурово, но повел ее помедленней.

— Надо признать, ты заметно преуспел, — сказала она через какое-то время. — Ты замечательно танцуешь.

— А ты оцениваешь мужчину по тому, как он танцует?

— Вовсе нет. — Императрица покраснела. — Просто очень приятно, когда мужчина обладает возможно большим количеством достоинств. Чем он ближе к совершенству, тем…

— Ты имеешь в виду Рутвена?

— До чего же ты ревнив, — вздохнула Аир.

— Тебя это удивляет?

— Разве я даю повод?

— А разве нет?

Она незаметно пожала плечами.

— Я же тебя люблю, — вздохнул Хельд, прижимая жену немного крепче, чем раньше, хоть и в пределах допустимого.

— Ты этого раньше не говорил.

— А теперь говорю.

— Все дело в том, что ты пьян.

— Нет… Аир, а может, сегодня ночью я приду к тебе?

Она покраснела.

— Подожди еще немного…

— Сколько? — В голосе бывшего рейнджера снова появилась нотка раздражения.

— Еще немного. Хотя бы немного.

— Давай сегодня. Чего еще ждать?

— Ты пьян. Я не хочу.

Он вздохнул, стараясь сделать это незаметно.

Вален Рутао старался держать свое слово, но при всех усилиях не смог обнаружить в книгах, трудах по системной магии и исследованиях по демонологии ничего, что удовлетворило бы любопытство императрицы. Об огненных демонах оказалось очень мало литературы, и хотя после прочтения всего найденного маг хорошо представил себе, как такие создаются или при крайней необходимости вызываются, какой силой обладают и даже как можно справиться с ними, ничего, что могло бы прояснить загадку, не нашлось.

Аир, надо сказать, была не слишком разочарована. Ее совсем не интересовало техническое объяснение происшедшего, так, разве если найдется что-нибудь любопытное и вполне доступное неискушенному в науке разуму. А много ли любопытного в специальных терминах? Она не заинтересовалась результатами исследований, которые касались природы огненных демонов, и предложила Академии Валена заниматься более важным делом — Пустошами.

В конце осени Вален в числе знати и представителей так называемого третьего сословия заседал на первом большом совете, созванном по приказу императрицы. Позвали туда многих из знати, но когда недруги правительницы, готовые противостоять любым ее новшествам, прибыли в Беану, они обнаружили с изумлением, что находятся в явном меньшинстве. На совет были призваны все министры Аир (то есть поголовно ее ставленники либо сторонники), а также по несколько представителей от каждого из сословий, кроме крестьянского.

Их императрица пригласила со всей любезностью, предварив их поддержку значительным и весьма продуманным сокращением суммы налоговых отчислений в казну. Разумеется, Маддис уже все знал и нашептал на ухо учителю, что правительница несколько вечеров просидела со своими министрами, решая, где стоит сократить, где отменить, а где заменить налог на меньший по виду и форме сбора. Кроме того, простолюдины изначально стояли на стороне Аир, во-первых, потому, что она была одной из них, а во-вторых, потому, что ее благословил на царство сам первосвященник.

Приглашены были, конечно, и представители духовенства.

Императрица предложила совету несколько вопросов, в частности, один, имеющий отношение к Пустошам, вернее, к проблеме сокращения полезных сельскохозяйственных площадей, поскольку медленно, но верно увеличивались опасные территории Пустоши. Эту проблему предложили решить за счет предоставления крестьянским общинам, живущим вплотную к Пустошам, беспрепятственно пользоваться землей, лесом и реками в своих нуждах, а не по отведенным дням, как это было принято в остальных областях. Само собой, при всех этих льготах крестьяне должны были потянуться туда, хоть там и было опасно.

Императрица приняла предложение и с довольным видом переглянулась с Хельдом, который тоже присутствовал, мол, видишь, неплохая задумка. Довольные предоставленными послаблениями и отмененными выплатами «младшие сословия» почти единогласно утвердили три новых налога, которые, как объяснила правительница, пойдут на приведение в порядок приграничных крепостей, чтобы «погасить войну, если таковая случится, в самом начале».

Знать, конечно, была недовольна, мол, что это взбрело в голову императрице — просить совета у простолюдинов. Остальные, те, кто продолжал относиться к правительнице враждебно, отвечали на это, что ничего другого от крестьянки на троне ожидать и не стоило. А Аир было все равно. Она согласилась с Рольфом Диаго, что пока ей нужна поддержка возможно большего количества подданных, а что будет потом, посмотрим. Кроме того, она и сама считала, что налоги, как неизбежное зло, должны быть согласованы с теми, кому придется их платить, что те, кто раскошеливается, должны хотя бы знать, на что пойдут деньги. В ней, конечно, говорило ее прошлое, и сетования отца, который повторял эти услышанные еще от деда суждения всякий раз, как приходилось в очередной раз снаряжать подводы продуктов в уплату всяческих податей и барону, и императору.

Аир была довольна результатами совета. Она обсудила, кроме того, различные детали, связанные с торговлей — что желательно было бы изменить, что подкорректировать, — словом, задумка полностью удалась. Вален только слушал, не вступая практически ни в какие обсуждения, потому что магических Академий все это касалось мало. Учебные заведения платили, как правило, лишь три основных налога, а остальные только в том случае, если начинали заниматься торговлей. Академия Валена торговлей занималась, но получала такие доходы, что могла не волноваться о налогах. Отчисления были божеские.

Зима прошла мирно. Стычки на границах случались, но Рутвен знал свое дело, отпор давался решительный и сильный, и соседи не решались продолжать. За зиму императрица дала только несколько крупных балов, в честь самых серьезных праздников, и казна ее в результате если и не осталась полной, то и не пустовала. И где-то в конце зимы, сразу после праздника Отиос, с которого начиналась весна, Валену удалось-таки уговорить Аир приступить к занятиям магией.

Эта возможность — распространить свое влияние, и серьезное влияние, поскольку ученика и учителя связывают узы сходные с семейными, на правительницу Империи, была для мага одной из возможностей вступить в сферы власти. И он, конечно, не мог не подумать обо всех выгодах, которые ему сулило установление подобных отношений с юной императрицей. Но главной причиной, по которой он так настаивал на этом ученичестве, были способности Аир. Как любой мастер своего дела, преданный тому, что было смыслом его жизни, Рутао привык думать в первую очередь о благе магии как таковой. А магия могла лишь потерять, если бы такой талант ушел в небытие. Так что, пожалуй, он согласился бы обучать Аир без всяких поблажек с ее стороны. Кроме того, он вполне отдавал себе отчет, что у императрицы слишком умные министры, они не позволят магу управлять ею. Так что на это Вален не рассчитывал.