Перед разговором Артём включил громкую связь. И Лиза, и Вольф всё слышали.

– Ну вот! Выходит, это никакой не однофамилец. – Вольф залпом допил «Натахтари».

– По-моему, таких случайных совпадений не бывает. Надо копать дальше. – Лиза не знала, куда девать руки.

– Как копать? – Артём всё ещё был ошарашен услышанным. Почему отец так не доверял ему, ничем не делился? А с Верой?

– Давайте подытожим всё, что нам удалось выяснить. – Лиза приготовилась что-то записывать в сотовый.

Как ни странно, с этими двумя молодыми людьми Артём чувствовал себя защищённым.

– Итак, – Лиза окинула мужчин победным взглядом, – мой дед, Сергей Ефимович Шалимов, примерно в то время, когда погиб его старший сын Вениамин, работал в ЦК и инспектировал строительство ЦМТ. Через какое-то время, как сообщил нам господин Медвецкий, у него начались неприятности, и он перешёл на работу в Главмосстрой. Это по тем временам явно не повышение, как я поняла. Так?

Артём кивнул.

– Если предположить, что это напрямую связано с той комиссией? Ведь Медвецкий упомянул об этом!

– Можно ли ему верить? Много лет прошло, – вклинился Вольф.

– Это ничего не значит. Переход из ЦК в Главмосстрой мог быть обусловлен тысячью причин. – Артём отказывался верить, что в прошлом отца существуют тайны, хотя всё больше фактов указывало на это.

– Нам нужно больше информации. Но как мы её добудем? – Вольфа увлекла эта история.

– Я думаю, утро вечера мудренее. Завтра выяснится, есть ли что-то о гибели Вени в уголовном архиве.

– Как выяснится? – удивился Вольф.

– Я попросил одного человека. Полицейского.

– Лиза, ты мне только что говорила, что в полицию ни в коем случае обращаться нельзя.

– Это другое! – раздражилась девушка.

* * *

– Ты меня подвезёшь?

– Разумеется.

Лиля вцепилась в локоть Ивана

Как только они добрались до Калашного, Иван увидел, что около его машины, припаркованной метрах в двухстах от поворота, крутится паренёк в шапке «петушок». Иван выразительно прижал палец к губам и потянул Лилю обратно за угол, так что дом закрыл её от глаз парня. Тот озирался по сторонам, изображая, что машина Елисеева ему совершенно неинтересна.

Иван спросил, есть ли у Лили зеркало. Она кивнула, быстро достала зеркальце из сумки и протянула спутнику. Он навёл стекло так, чтобы видеть перспективу переулка, а самому оставаться незамеченным. Тем временем воришка уже справился с дверью и, видимо, обшаривал бардачок. «Как же он отключил сигнализацию?» – поразился Иван. И тут страшный грохот ударил по ушам. Елисеев инстинктивно упал и потянул за собой Лилю.

Слава богу, они находилось от взрыва на достаточном расстоянии и не пострадали. Медлить нельзя. Вот-вот появится полиция, и он замучается объясняться. Иван вскочил, помог подняться Лиле. Спокойно, как ни в чём не бывало перевел её на другую сторону улицы, прошёл до Леонтьевского переулка и повернул направо. Звук полицейской сирены становился всё громче.

Лиля шла, как робот.

Они миновали перекрёсток.

– Я хочу выпить, – мертвенным голосом произнесла Лиля.

Елисеев покорно двинулся в находящийся рядом магазин. Взял бутылку красного вина.

Лучшего места, чем парк около посольства Азербайджана с идиллическими решётками и подобием беседки, не найти.

– Ты чуть не убил меня. – Лиля нетерпеливо наблюдала, как Иван открывает бутылку.

– Прости!

– Почему твой «хёндай» взорвали? Теперь я имею право всё знать. Пять минут каких-то… и я была бы пострадавшей. Вернее, жертвой. – Лиля приходила в себя, но медленно и мучительно.

– Мне показалось, когда выезжал, будто в машине что-то не то. – Он первым отхлебнул из горлышка. – Но потом решил, что с таким шумом меня убирать не станут. Не девяностые же. Ошибся. Если бы не пацан, вскрывший машину, мы с тобой взлетели бы на воздух. Это он нас спас.

Лилю трясло:

– Ты так спокойно об этом рассуждаешь, как будто всё знал заранее. Ты ненормальный. Кому ты перешёл дорогу? Свои, чужие? Ты хоть имеешь представление об этом? Боже, какой ужас!

– Могу только догадываться. Мы расследовали одно дело. О гибели внучки генерала Крючкова…

– Да. Я слышала… И что? – Она потёрла рукой глаза, справилась с дрожью.

– Похоже, сильно кому-то помешали.

– Знаешь кому?

– Возможно. Дело забрали в Главк.

– Это сейчас, конечно, важно.

– Важно. Интересно, где там камеры? Запечатлели они нас или нет?

– Думаю, да. – Лиля сейчас была склонна предполагать худшее.

– Значит, скоро выяснится, что меня в автомобиле не было.

Лиля даже изобразила подобие улыбки. Люди часто улыбаются в самые неподходящие моменты своей жизни.

Первое, что пришло голову: кроме Родионова, некому организовывать его устранение. Но тут вспомнилось другое. Ведь утром Шульман сообщил, что Багрова и Соловьёва отпустили под подписку. Он почему-то не придал этому значения. Но они ведь в курсе, кому обязаны делом против них? Решили поквитаться.

Лиля прервала его раздумья.

– Похоже, тебе придётся спрятаться.

– Я-то спрячусь. А родители? До них доберутся. Я себе не прощу.

Лиля припала к бутылке и выпила очень много.

– Надо попробовать убедить всех, что ты погиб. – Лиля долго смотрела на него, переводя взгляд со лба на подбородок и обратно, будто проверяя, его ли это на самом деле лицо. – К кому первому попадут записи с камер наблюдения?

– Слушай, а это мысль. Это позволит нам выиграть время. Не факт, что камеры сразу проверят. А дело, скорее всего, откроют у нас в ГСУ.

– Эх, Елисеев, Елисеев! Жила я себе спокойно. И вот ты объявился.

– Ты можешь поехать домой.

– Вот спасибо. Нет уж! Сейчас уеду, а потом никогда тебя не увижу.

– Тебя никто не ждёт?

Лиля покачала головой. Потом заплакала, бурно, по-бабьи, он протянул руки обнять её, она отстранилась. Так они и сидели отчуждённо некоторое время: она – уткнувшись лицом в ладони, он – с бутылкой в руках.

Он искал выход. Очевидно, что надо кого-то поставить в известность об их плане. Без этого никак. Мать с отцом не перенесут известие о его смерти, надо обеспечить, чтобы им сообщили, что это инсценировка, да и легенду в ГСУ придётся продумать до мельчайших деталей. Кто будет расследовать дело о его убийстве? Только бы дело не ушло сразу в Главк или в Следственный комитет. Там ничего не проконтролируешь.

Ему нужен Шульман. Дава опытный и умный.

Он написал ему. Попросил срочно приехать, сослался на чрезвычайные обстоятельства. Не сомневался, Дава не станет выяснять: зачем, почему? Просто приедет.

В пиджаке ему было дико неудобно.

За те полчаса, что они ждали Шульмана, он выложил Лиле всё о деле Вики Крючковой. Слушая его, она окончательно успокоилась. Ей льстило, что он ничего не утаил от неё; прежде он посмеивался над тем,