наиболее весом, бросаются в глаза две особенности: исключительная роль писателей – уроженцев Москвы (Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Григорьев, Ремизов, Андрей Белый и др.) и – шире – не-петербуржцев по рождению (Гоголь, Гончаров, чей вклад в Петербургский текст пока не оценен по достоинству, Бутков, Вс. Крестовский, Г. П. Федотов и др.; строго говоря, не-петербуржцами по рождению были и Мандельштам, и Ахматова), во-первых, и отсутствие в первом ряду писателей-петербуржцев вплоть до заключительного этапа (Блок, Мандельштам, Вагинов), во-вторых»[1324].

Потрясение от встречи с Петербургом ярко отразилось не только в творчестве упомянутых выше писателей и поэтов, но и в лучших работах о городе, обладающих самодостаточной художественной ценностью. Среди первых исследователей темы «Петербург в русской литературе» оказался выходец из Украины – Николай Анциферов.

Николай Павлович Анциферов родился 13 июля 1889 года в усадьбе Софиевке Уманского уезда Киевской губернии[1325]. Фамилия Анциферов (Анцыферов) происходит от греческого имени Онисифор («приносящий пользу»). Как пишет Анциферов в мемуарах «Путь моей жизни», «предки были сторонники вольностей Великого Новгорода» и впоследствии «отправились в ссылку в северный край, где и осели в Архангельске», войдя «в ряды служилого дворянства»[1326].

Отец Анциферова – Павел Григорьевич (1851–1897), сын архангельского корабельного майора, действительный статский советник, после окончания Земледельческого института занимал должность инспектора Уманского училища земледелия и садоводства, а с 1891 года состоял директором Никитского ботанического сада в Крыму. Мать – Екатерина Максимовна (урожденная Петрова; 1853–1933) – дочь тверского крестьянина, родилась в Петербурге; получила домашнее образование, неплохо музицировала.

Годы детства протекали безоблачно и счастливо в Софиевке, бывшем имении графов Потоцких, и в Крыму. Для Анциферова, как и для многих людей его поколения, родительский дом был местом, воспитавшим чувство защищенности, и, как выразился Александр Бенуа о своем доме, «был напитан атмосферой традиционности и представлял собой какую-то „верность во времени“»[1327].

После смерти отца Анциферов живет с матерью в Пулавах (ныне город на территории Польши), а затем в Киеве, где учится в прославившейся своими выпускниками 1‐й гимназии.

В 1908 году Анциферов переезжает с матерью в Петербург; в 1909‐м экстерном сдает выпускные экзамены во Введенской гимназии[1328] и поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета.

«Петербург – это русские Афины. Стольный город русской духовной культуры»[1329] – так сформулировал Николай Павлович свои впечатления от встречи с городом.

«Еще не будучи студентом, живя в Петербурге в начале 1908 г., я изредка посещал лекции по истории философии: А. И. Введенского, Н. О. Лосского, И. И. Лапшина… во мне оформлялось желание изучать исторический процесс через познание отдельных личностей. <…> Я был убежден, что только изучение конкретной личности может содействовать пониманию исторического процесса»[1330].

Анциферову, как потомственному русскому интеллигенту, в высшей степени был свойственен народнический просветительный пафос. Поступив в университет, «я решился начать курс лекций по русской истории рабочим Обуховского завода. <…> Я был очень застенчив, даже робок. Но сознание, что я должен начать свою культурно-просветительную работу, к которой чувствовал призвание, и в которой видел дело своей жизни, считал своим долгом, – победило»[1331].

Студенческие сходки и демонстрации 1909–1910‐х годов не оставили Анциферова безучастным, однако он всегда был одержим учебой и просветительной деятельностью.

Наибольший интерес Анциферов проявлял к «итальянским» и «городским» семинариям, которые вел профессор университета Иван Михайлович Гревс[1332] – один из основоположников изучения в России западноевропейского средневекового города и его культуры, основатель петербургской школы гуманитарного экскурсиеведения. «В студенческие годы Иван Михайлович стал тем учителем-другом, с которым меня связала навсегда сыновья любовь», и «который в течение 32 лет был опорой моей жизни»[1333].

В 1910 году по инициативе студентов И. М. Гревса – Александра Гизетти (1888–1938) и Анциферова – при Эрмитаже создается кружок, одной из главных целей которого была подготовка руководителей экскурсий для проведения «культурной работы среди рабочих». «В наш кружок вошли несколько учеников И. М. Гревса: А. П. Смирнов, М. А. Георгиевский, Г. Э. Петри, А. В. Шмидт, А. Э. Серебряков, А. В. Тищенко. Я привлек Т. Н. Оберучеву, В. П. Красовскую, В. В. Табунщикову и земляка Л. Е. Чикаленко. Из девушек у нас работала еще Е. О. Флеккель… и несколько бестужевок: Т. С. Стахевич, В. М. Михайлова, М. М. Левис, Л. Ф. Завалишина. Позднее примкнул к нам Ф. А. Фьелструпп и еще позднее – антрополог Г. А. Бонч-Осмоловский. <…> Так зародилось в старом Петербурге, в студенческой среде то экскурсионное дело, которое получило такой размах после революции, в особенности в ее первые годы. <…> Нами впервые был создан экскурсионный центр, не связанный ни с каким учебным заведением. <…> Наконец, наши кружки ставили себе непосредственной целью обслуживание широких масс (рабочих и солдат). <…> Из нашей среды в Петербурге вышли те руководители, которые образовали ядро экскурсионистов Петрограда и вошли действительными членами в Экскурсионный институт»[1334].

Одна из участниц кружка – Мария Михайловна Левис – сообщила нам в устной беседе: «Эрмитажный кружок собирался примерно раз в неделю у кого-нибудь на дому. Все очень подружились и вошли в жизнь друг друга. На собраниях кружка обсуждалось все: и политика, и литература, и история. А Николай Павлович всегда был для нас непререкаемым нравственным авторитетом». Деятельность Эрмитажного кружка, ставшего родоначальником экскурсионного дела, была прервана Первой мировой войной.

Эрмитажный кружок. 1912. Первый ряд (слева направо): М. А. Георгиевский, Г. Э. Петри, Е. О. Флеккель, В. В. Табунщикова, М. М. Левис, Л. Ф. Завалишина, Т. Н. Оберучева. В центре (слева направо): Ф. А. Фиельструп, Е. А. Лютер, Т. С. Стахевич, В. М. Михайлова. Второй ряд (слева направо): В. П. Красовская, А. А. Гизетти, Н. П. Анциферов, А. В. Шмидт, А. Э. Серебряников, А. В. Тищенко, Л. Е. Чикаленко, А. П. Смирнов

5 февраля 1914 года произошло одно из самых значительных событий в жизни Анциферова: в лицейской Знаменской церкви Царского Села состоялось венчание Николая Павловича и Татьяны Николаевны Оберучевой (1890–1929). Они познакомились еще в Киеве, а в Петербурге Татьяна Николаевна вела занятия по русской истории в воскресной школе и училась на Высших женских курсах. Анциферовы снимали квартиры на Петроградской стороне: в студенческие годы жили на Большой Спасской улице, в доме № 9б, а потом – на Малой Посадской, в доме № 19.

После успешного окончания университета в 1915 году Анциферов был оставлен при кафедре всеобщей истории, где находился до 1919-го[1335]. О круге научных интересов студента дает представление характеристика, составленная его руководителем, профессором Иваном Михайловичем Гревсом:

В историко-филологический факультет Императорского Петроградского университета

Николай Павлович Анциферов давно известен мне как талантливый, одушевленный и упорно работающий над наукою юноша. Он участвовал целый ряд лет в руководимых мною семинариях по средневековой истории, больше всего интересуясь вопросами духовной и, в частности, религиозной культуры. Он работал с последовательным усердием и всегда с успехом над изучением поздней Римской империи и ее образованности, специально изучив сочинения Бл[аженного] Августина, сосредоточиваясь на нескольких основных вопросах религиозной и церковной истории эпохи и обнаруживая серьезные способности и развивающееся уменье в разработке всех трудных частных проблем. Следя за другими семинариями, предлагавшимися мною из отдела позднего средневековья, Анциферов не менее успешно занимался и здесь раннею историею францисканцев, общественным строем Флоренции и вообще итальянским городом в XII и XIII вв. Представленное им зачетное сочинение об аскетизме Франциска Ассизского[1336] является удачным опытом историко-психологического анализа. Анциферов во многих отношениях уже сложился для того, чтобы приступить к самостоятельной научной работе. <…> Я горячо ходатайствую перед факультетом об оставлении Анциферова на два года для дальнейшего усовершенствования в науке и приготовления к профессорскому званию.

Петроград, 7 ноября 1915 г. Профессор Ив. Гревс[1337].

Однако Анциферов отказался от научной карьеры, видя свое главное предназначение в просветительной деятельности.

Педагогическая работа Анциферова началась сразу после окончания университета. Он преподавал в женской гимназии Н. Н. Зворской (1915–1916) и частном реальном училище А. С. Черняева (1915–1918), в школе при бывшем Тенишевском училище (1918–1925), где вел и гуманитарный кружок, во 2‐м Педагогическом институте (1919–1926), в интернате для беспризорных под Павловском (1919–1920); читал лекции на курсах «Теория и практика экскурсионного дела» в Государственном институте истории искусств (1925–1929), водил экскурсии для студентов курсов