ли он вообще ее согласия? Она не ответила. А значит, никто ее ни о чем не спрашивал и она ни на что не соглашалась.

– Я не видела, что там было…

Ей неоткуда знать, что видела.

Поппи откашливается.

– Возможно. Но она говорила, что вы были вместе. Ты понимала, что она пьяна, и дала ей перепихнуться с парнем, которого она видела первый раз в жизни. Хотя ведь знала, что у нее есть молодой человек! Она жутко боялась признаться в этом Кевину. Флора всегда считала, что во всем виновата только она сама. Наверное, тебе это чувство незнакомо. Ты-то не виновата никогда и ни в чем.

– Я тоже была пьяна. Ничего не помню.

– Как удобно! – Поппи закатывает глаза. – Я сказала ей, что она обязательно должна пойти в полицию. Но она взвилась и заявила, что это не мое дело. Он даже презерватив не надевал! Парень, который ее изнасиловал.

Я никогда не позволяла себе даже думать про это слово. «Изнасиловал». Не позволяла себе прочувствовать, что оно на самом деле значит, потому что тогда пришлось бы признать, что в моих силах было это предотвратить.

Я открываю рот, но Поппи не дает мне ни слова сказать:

– Я посоветовала ей на всякий случай провериться. Она взяла с меня слово, что я никому ничего не скажу. У нас и так в семье все не слава богу. Нам всегда приходилось быть безупречными, чтобы семейный мир не рухнул. Поэтому я держала рот на замке. А зря. – Она касается губ. – Каждый день себя за это проклинаю.

– Она мне ничего этого не говорила. Я бы постаралась ей помочь…

Да я и себе-то помочь не в состоянии.

Поппи смеется:

– Я посоветовала ей поговорить с тобой. Думала: если ты приличный человек, настоящая подруга, то сходишь с ней ко врачу или что-нибудь в этом роде. Но ты ее просто отшила, так ведь?

– Я не очень красиво себя повела. – Мои пальцы подбираются к сумке. – У меня своих забот было навалом. Подруга из меня не ахти. И я до сих пор из-за этого переживаю…

Она качает головой. Тонкие волосы разлетаются во все стороны.

– Да ни черта ты не переживаешь! Разве что из-за того, что Кевин тебе так и не достался. Ты правда думаешь, что я об этом не знаю?

– Я вовсе не…

– Кевин никогда не внушал мне доверия. Если мы с Флорой из-за чего и ссорились, то только из-за него. Она считала, что он весь из себя замечательный. Ему как-то удавалось внушать девушкам чувство, будто каждая из них – особенная. Наверняка и с тобой так же было. И ты решила, что вот он – мужчина твоей мечты. Я права?

Телефон на кровати, но мне его не достать. Поппи заметит. Она бы не зашла так далеко, не сделала бы всего того, что сделала, если бы не замечала все и всегда.

– Сдался мне этот Кевин! Я вообще ни в кого влюбляться не собиралась. Парень, с которым я встречалась в школе, мне изменил, и, оказавшись здесь, я как с цепи сорвалась. Трахалась со всеми подряд. Ушла в отрыв.

Если она меня и слышит, то виду не подает.

– Тут такое дело. Я еще даже не училась в Уэслиане, когда узнала о ДАПе. Это просто кладезь всяческой информации! И там многие утверждали, что видели, как АВ заперлась в туалете с КМ. А некоторые уверяли, что видели, как АВ бежала из Баттса. Вот я и хочу выяснить, которой из этих двух была ты.

– Я тут ни при чем! Я была тем вечером с другим парнем.

Она встает.

– Ответ неправильный. Потому что, если ты не была с ним – если я правильно восстанавливаю события того вечера, – значит, ты бежала из Баттса. А значит, ты убила мою сестру.

– Флора совершила самоубийство! Если бы ее убили, полиция бы это установила. Она была пьяна и морально уничтожена. Это ужасно. Но я тут ни при чем.

Я могу положить всему этому конец и сказать, что Флору убила Салли. Может быть, Поппи мне даже поверит. Но тут же спросит, откуда я это знаю, и все равно придется рассказывать о собственной неблаговидной роли.

– Сначала я была уверена, что вы со Слоан сделали это вместе, – говорит Поппи. – И поэтому перестали общаться. Не вынесли угрызений совести. Но потом я поняла, что все было иначе. Одна из вас использовала другую вслепую. Так что предположительный расклад такой. Ты взяла у Кевина телефон и отправила эсэмэски. Слоан сделала всю грязную работу.

– Эсэмэски отправил Кевин, – говорю я.

– Ну хватит! – говорит Поппи. – Давай посмотрим правде в глаза. Они были совершенно не в его манере. Слишком грамотные. И слишком сволочные. Да, он был мерзавец и изменник, который разбил моей сестре сердце. Но на такое он способен не был.

Меня цепляет это «был». Кевин «был».

– Моя сестра ошибалась на твой счет, – продолжает Поппи. – Актриса из тебя та еще. Забавно, потому что вся твоя жизнь – ложь. Твой муж хочет детей, а ты морочишь ему голову, притворяясь, будто тоже их хочешь. Вот Флора хотела детей. – Поппи покусывает ноготь большого пальца. Ногти у нее нежно-голубые, на них нарисованы подсолнухи.

– Я действительно хочу детей. – Ребенок заставит ее смягчиться. Она не сможет причинить мне зло, если узнает. – Я беременна. Только сегодня узнала.

Поппи сползает с кровати на корточки. Ее лицо как-то размякает, она протягивает руку, словно хочет меня коснуться. Но потом шарахается назад, стискивает руки в кулаки и испускает протяжный вздох. И говорит мягко:

– Флора тоже была беременна.

Что-то булькает у меня в горле. Тошнота. Или крик. Я закусываю костяшки пальцев, чтобы не дать этому вырваться наружу. Что она несет? Чушь какая-то! Не была Флора беременна! Откуда, с чего?

– Она никому, кроме меня, об этом не говорила. Взяла слово, что я не скажу родителям. Мама родила Флору в девятнадцать лет. И всю жизнь нам долдонила, что мы ни в коем случае не должны залететь в столь юном возрасте. Может, поэтому Флора и придавала такое значение сохранению девственности. Я сдержала обещание и никому ничего не сказала, но после вскрытия родители все равно узнали. – Она смотрит на мое застывшее лицо. – Они не стали об этом трезвонить. Нам и так хватало…

– Я понятия не имела… – почти шепотом говорю я.

Поппи закрывает глаза, словно воспоминания причиняют ей слишком много боли.

– Может, и она бы не узнала. Но я же ей сказала: сходи, проверься. А она вместо этого купила тест