Он слушал молча, прислоняясь спиной к старинному каменному столбу перед скамейкой, на которой сидела я. Повернулся ко мне боком, и я не могла по его профилю определить, о чем он думает.

Когда я закончила, он медленно поднял голову. Я на деялась увидеть улыбку, но ее не было. Честно скажу таким я Натаниеля еще не видела.

– Ты юрист, – сказал он наконец.

– Да. – Я смущенно кивнула.

– Я думал, у тебя личные проблемы. – Он неопределенно повел рукой. – И поэтому ты не хочешь говорить о своем прошлом. Поверил. Когда ты уехала в Лондон, я беспокоился за тебя. Дурак…

– Извини, пожалуйста, – прошептала я. – Я… я не хотела, чтобы ты узнал…

– Почему? – В его голосе звучала обида. – Не доверяла?

– Да что ты! – Я всплеснула руками. – Если бы… Ну, понимаешь… – Я опять запнулась. – Натаниель, ты должен меня понять. Когда мы познакомились, я не могла тебе сказать. Все знают, что ты юристов терпеть не можешь. У тебя даже объявление в пабе висит.

– Это шутка. – Он тряхнул головой.

– Нет, не шутка. Или не совсем шутка. – Я посмотрела ему в глаза. – Перестань, Натаниель. Скажи я тебе при первой встрече, что я – юрист из Сити, ты бы отнесся ко мне точно так же?

Он промолчал. Впрочем, и без слов было понятно, каков ответ на этот вопрос.

– Что изменилось? – Я подалась вперед, взяла его за руку. – Ну, юрист, подумаешь! Это же я, посмотри.

Он продолжал молчать, глядя себе под ноги. Я затаила дыхание, мысленно умоляя небеса о снисхождении. Потом он поднял голову и поглядел на меня с кривой усмешкой.

– Сколько ты возьмешь за наш разговор?

Я облегченно вздохнула. Все в порядке. Он со мной.

– Думаю, тысячу фунтов, – небрежно бросила я. – Пришлю счет по почте.

– Саманта Свитинг, юрисконсульт. – Он покачал головой. – Что-то я такой тут не вижу.

– И я не вижу! С этим покончено, Натаниель. – Я сжала его пальцы. – Извини, пожалуйста, ладно? Я не хотела, чтобы все так вышло.

– Ладно. – Он пожал мою руку, и я откинулась на спинку скамьи. На колени упал лист с дерева за моей спиной. Я автоматически потерла его между пальцами, вдохнула сладкий запах.

– Что теперь? – спросил Натаниель.

– Ничего. Пресса угомонится. Им быстро наскучит. – Я встала, положила руки ему на плечи. Он обнял меня. – Я вполне довольна жизнью. Хорошая работа, хорошее местечко. И ты. Я хочу, чтобы все так оставалось.

Я ошибалась. Пресса не желала утихомириваться. На следующее утро перед домом Гейгеров толпилось журналистов вдвое больше, чем накануне, и к газетчикам добавились два фургона с телеоператорами. Спустившись вниз с подносом, на котором стояли пустые чашки, я столкнулась с Мелиссой: та глядела в окно, изучая диспозицию.

– Привет, – поздоровалась она. – Как вам это сборище?

– Занятно. – Я остановилась и тоже посмотрела в окно. – Безумие какое-то.

– Делать им нечего, – проворчала Мелисса, повертела руками, разглядывая свой маникюр. – Знаете, а я вас ждала…

Я решила, что ослышалась.

– Э… Прошу прощения?

– Я ждала вас. – Мелисса тряхнула головой. – Я ваш друг. Я помогу вам с этим разобраться.

От подобной наглости я опешила настолько, что даже рассмеяться не смогла.

– Мелисса, вы мне не друг, – сказала я, стараясь быть вежливой.

– Друг, друг! – ее, похоже, ничто не смущало. – Я всегда восхищалась вами, Саманта. Я всегда знала, что вы не простая экономка. Я чувствовала, что в вас что-то такое есть.

Не верю. Ни единому слову. Если она знала и чувствовала, то почему всячески меня третировала?

– И что это вы мне в друзья набиваетесь? – Я не пыталась скрыть скепсис. – По-моему, вас моя прежняя профессия соблазняет? Вы ведь мечтаете о юридической карьере?

– Я всегда вами восхищалась, – упрямо повторила она.

– Мелисса, перестаньте, – сказала я со всей возможной суровостью в голосе. К моему несказанному удовлетворению, ее щеки слегка порозовели. Однако выражение лица не изменилось.

Вынуждена признать, что у девочки очевидные способности к юридической практике.

– Значит, вы действительно хотите мне помочь? – Я притворилась, что обдумываю ее слова.

– Нуда! – Она быстро закивала. – Я могу связаться с «Картер Спинк»… или вы назначите меня своим представителем…

– Может, возьмете вот это? – Со сладкой улыбкой я вручила ей поднос. – Еще у меня есть рубашка, которую надо погладить. Только поосторожнее с воротничком, хорошо?

За такое зрелище не жалко любых денег. Тихонько посмеиваясь, я прошла на кухню. За столом сидел Эдди. Он изучал газеты, но вскинул голову, едва заслышав мои шаги.

– Вы повсюду, – проинформировал он. – Смотрите. – И предъявил мне разворот «Сан». Моя фотография, наложенная на снимок унитаза; не постеснялись даже вставить мне в руку ершик. Над моей головой большими буквами значилось: «Я БУДУ ЧИСТИТЬ ТУАЛЕТЫ».

– Боже мой! – Я опустилась на стул. – Ну почему?..

– Август, – объяснил Эдди, листая «Телеграф». – Других новостей нет. Тут говорится, что вы – жертва современного «зацикленного на работе» общества. – Он повернул газету и ткнул пальцем в маленькую статейку, озаглавленную «ЮРИСТ «КАРТЕР СПИНК» ПОСЛЕ СКАНДАЛА УХОДИТ В ДОМРАБОТНИЦЫ». – Еще тут сказано, что вы – «Иуда среди женщин, делающих карьеру».

За моей спиной Мелисса с грохотом поставила на стол поднос с посудой.

– А вот колумнист Минди Мэлоун из «Геральд» на вас злится.

– Злится? – удивилась я. – С какой стати?

– Зато «Дейли Мейл» называет вас спасительницей традиционных ценностей. – Эдди развернул газету. – Слушайте. «Саманта Свитинг считает, что женщины должны вернуться к домашнему очагу ради собственного благополучия и душевного здоровья нации».

– Что ? Я этого не говорила! – Я выхватила у Эдди газету, пробежала глазами текст. – Как одержимые, честное слово!

– Мертвый сезон, – сказал Эдди, берясь за «Экспресс». – Это правда, что вы в одиночку раскрыли мафиозные связи вашей компании?

– Конечно, нет! – ужаснулась я. – Где это написано?

– Уже не помню, но где-то я вычитал. – Он порылся в газетах. – А тут есть фотография вашей мамы. Симпатичная леди.

– Моей мамы? – Да что же это, черт возьми!

– «Скромная дочь честолюбивой матери, – прочитал Эдди. – Чем приходится платить за карьерный рост».

Мама убьет меня. При первой же встрече.