ли, на редкость дерзкие грабители объявились. Чуть ли не посреди белого дня в дома вламываются.

Он уехал, а мы с Сирилом посмотрели друг на друга и засмеялись.

– Думаю, надо забаррикадировать двери и закрыть ставни, – серьезно сказал кузен. – А то ведь Ларример может взять нашу обитель скорби штурмом! Притащит таран… Тетушка не переживет, если он испортит ее новые двери из розового дерева!

– Тебе смешно, – сказал я мрачно. – Тебя не поили молоком с пенками!

Естественно, кузен не преминул поиздеваться над моим бедственным положением. За ужином он многословно извинялся за то, что кухарка не догадалась подать молока, предлагал отправить слугу на ближайшую ферму за столь ценным продуктом и так далее, и тому подобное. Я лениво смотрел на расшалившегося Сирила, терпеливо снося его насмешки. Надо думать, у него это нервное – завтра ведь приезжает тетушка, а кузен определенно опасался с нею встречаться…

Утром я проснулся от грохота. В коридоре послышался чей-то топот, потом кто-то громко чертыхнулся, и снова что-то загрохотало.

Я выскочил из спальни, на ходу пытаясь совладать с завязками халата, и едва не споткнулся. В двух шагах от меня, возле ближайшего окна, стоял всклокоченный и босой Сирил, как-то обреченно ругаясь вслух.

– А, это ты, Вик! – поприветствовал меня он, обернувшись. Глаза у Сирила были красные, как будто с сильного недосыпа, хотя вчера мы отправились на боковую не слишком поздно.

– Я, – согласился я, осторожно приближаясь. Почему-то мне казалось, что кузен готов в любой момент или броситься наутек, или разрыдаться. – Что случилось?

– Мама, – уронил единственное короткое слово Сирил, и это объясняло все.

До сих пор тетушка не рисковала оставлять единственное чадо без присмотра, и Сирил впервые как следует почувствовал вкус свободы. Возвращаться после этого к привычному и неустанному контролю кузену совсем не хотелось, к тому же он наверняка предчувствовал взбучку за события последних недель. Еще немного, и он кинулся бы наутек.

– Все будет хорошо! – произнес я напрашивающуюся банальность, и Сирил обреченно кивнул. – Пойдем?

Он кивнул снова, и мы направились вниз.

Явление тетушки напомнило мне о восточных базарах. В холле высилась пирамида из рулонов пестрых тканей, пряно пахло какими-то благовониями, посредине зачем-то располагались украшенный слоновой костью туалетный столик и корзина с перьями, а в углу скромно примостился… я протер свой единственный глаз. Нет, это действительно был саркофаг, должно быть принадлежавший какому-то несчастному фараону! Аккомпанемент создавали крики двух пестрых попугаев, клетку с которыми держал смуглый мужчина (насколько я мог судить, араб), а также визг обезьянки, которая быстро взбиралась по портьере. Слава богу, хоть без верблюдов или крокодилов обошлось, с тетушки бы сталось!

В центре всего этого безобразия преспокойно стояла тетушка Мейбл в умопомрачительном лиловом тюрбане, под руку с как всегда флегматичным полковником.

– Сирил, милый! – улыбнулась она сыну, простирая к нему свободную руку. Потом заметила меня. – Вик? Что ты здесь делаешь? – И тут же спохватилась: – Ох, Вик, я ничего такого не имела в виду. Конечно, ты можешь здесь находиться, когда тебе будет угодно!

Я усмехнулся. Поскольку формально тетушкин дом принадлежал мне, звучало это весьма забавно.

– Благодарю, тетушка Мейбл, вы очень любезны! – с серьезной миной ответствовал я. – Как ваши дела?

– Превосходно! – воскликнула тетушка. Полковник веско кивнул. – Ты даже не представляешь, как много нового и интересного мы увидели!

– О да, – кивнул я. Тетушке этого слабого поощрения было достаточно.

– И должна тебе заметить, Вик, что я была очень удивлена, узнав, в каких ужасных условиях живут все эти люди! – продолжила она с возмущением. – Вокруг грязь, нищета, полнейшая антисанитария! Как они, бедняги, вообще выживают?

Полковник поморщился, кажется не разделяя возмущения супруги, однако благоразумно промолчал.

– Думаю, они привыкли! – опрометчиво влез Сирил.

Тетушка Мейбл одарила его раздраженным взглядом (кузен втянул голову в плечи), нахмурилась и, обернувшись, поманила к себе кого-то. Сперва я подумал, что обезьянку (мартышка на портьере, которую бестолково ловили слуги, была одета точно так же), но потом рассмотрел, что это та самая маленькая негритянка с фотографии.

– Сирил, познакомься! – приказным тоном произнесла тетя Мейбл. – Это Наоми, моя воспитанница. Надеюсь, ты будешь к ней очень добр!

Сирил и полковник синхронно поморщились, а потом Сирил с трудом выдавил, повинуясь жесткому взгляду матери:

– Добро пожаловать, Наоми!

– Здрасьте, масса Сири! – Девочка разулыбалась, показав отличные белые зубы, и протянула Сирилу ручонку. – Вы хороший! Я очень-очень заботиться о вас!

Тот кинул на меня отчаянный взгляд, но никто из присутствующих не посмел перечить тете, и кузену пришлось пожать руку девочки. Бедный Сирил, в этот момент я действительно искренне ему сочувствовал…

Тетушка не на шутку разошлась, живописуя ужасы плачевного существования египтян. Надо думать, она всерьез надумала заняться просвещением и благотворительностью. И если Сирил, кажется, ничего не имел против (ему меньше материнского внимания достанется!), то полковник дезертировал довольно скоро.

– Дорогая, я должен присмотреть за тем, как устроят Нусруллу! – проговорил он торопливо, уловив паузу в возмущенной речи супруги.

– Хм. – Тетушка нахмурила тщательно выщипанные брови, но милостиво кивнула: – Конечно, дорогой!

– Кто такой Нусрулла? – поинтересовался я, пытаясь отцепить от своей штанины вновь сбежавшую обезьянку. Кажется, она перепутала меня с деревом!

– Питомец моего дорогого супруга. Да ты сам взгляни! – ответила тетушка, махнув рукой куда-то в сторону окна.

Я наконец передал обезьянку слуге и выглянул наружу. В тщательно лелеемом саду все-таки возвышался меланхоличный мохнатый верблюд, дожевывавший укрытые на зиму розы.

«Надеюсь, когда тетушка явится с визитом ко мне, она его не возьмет!» – подумал я мрачно. В противном случае моим питомцам могла угрожать нешуточная опасность.

– Это мой! – гордо сообщил полковник, указывая на лохматое чудо. – Я когда-то на похожем ездил, удобно, черт побери, даже без седла можно!..

День возвращения тетушки прошел в суете. Слуги метались по дому, в равной мере обрадованные возвращением хозяйки и устрашенные ее новым зверинцем. Не сомневаюсь, что к числу «зверей» они втихомолку относили и Барраду (так звали араба) с Наоми. Горничные от них шарахались, театрально прикрывая рты передниками, но все равно то и дело заглядывали в комнаты и хихикали.

Разумеется, в Лондоне негры были не в диковинку, одно время их было модно нанимать в качестве лакеев, однако в такой глуши, как Блумтаун, появление Наоми произвело фурор. Не сомневаюсь, что скоро к тетушке зачастят знакомые, чтобы взглянуть на такое чудо.

Пока же тетушка Мейбл восседала во главе стола (полковник даже не покушался на место хозяина дома) и весьма экспрессивно рассказывала о путешествии. Домочадцы отмалчивались, уткнувшись в свои тарелки. Наоми почему-то недобро поглядывала то на меня, то на Сирила. Поскольку