с Райером у входа в кафе, когда сама предлагала ему притвориться его девушкой из-за наставницы Верены. Наивная, хотела стать его прикрытием. А он вежливо отказал, ясно дав понять, что не заинтересован в ней как в девушке. Прикрытием-то она все равно стала, только его отношение к ней не изменилось. Как и ее к нему. Так что лучше выбросить из головы и его, и его соседа. Они гвардейцы, она – школьница. Старшая школа искусств Койе Канхёдже останется лишь в их отчете о выполненной работе.

В дверь постучали. Сайя прислушалась – если охранник, он крикнет через дверь. Стук раздался повторно, тихий и торопливый. Точно не охранник.

За дверью стоял Джун. Оглядевшись по сторонам, он быстро прошел внутрь.

– Как? – Сайя выглянула в коридор, ожидая увидеть бегущего следом охранника, но там было пусто. Она закрыла дверь и обернулась к Джуну. – И как ты сюда попал?

– Райер отвлекает вашего сторожа. Попасть в чужой корпус – проще простого, – парень напряжен, как струна. И очень бледен, особенно на фоне темных волос, не собранных, как обычно, а в беспорядке рассыпанных по плечам, падающих на лицо. И его губы все в крови, он без конца зализывал ранки. Прислонился к стене, не став проходить в комнату. – Я должен извиниться. За вчера.

Сайя тут же его простила. Глядя в его глаза, отражавшие, казалось, усталость всего мира, поняла, что не может винить его. На его плечах несколько трупов, ему нужно предотвратить появление новых. Помимо работы, ему приходится учиться в школе, чтобы не вызывать подозрений. А научиться рисовать человеку, далекому от искусства, крайне сложно. И точно ему некогда думать о том, что кого-то мог обидеть.

– Все в порядке, – ответила она. – Не бери в голову, я понимаю. Ты тоже извини, я погорячилась вчера.

В его глазах промелькнуло облегчение.

– Вернись в клан, – последовала просьба. Которую выполнить она не могла. Джун в очередной раз прошелся языком по губам. – Синора, это единственная просьба. Не нужно лезть в то, что тебя не касается. Просто отдыхай в игре.

– Виар Хоён, – странно было так обращаться к человеку, с которым столько ругалась, что пальцев не хватит пересчитать. Причем не особо выбирая выражения. Глаза гвардейца сузились, остановившись на ее лице. Сайя поправилась: – Джун, помню. Послушай, меня нашел этот самый Морок. Он сам предложил. Думаю, это из-за Ксантиса, он хочет переманить его в их клан. Я ничем не рискую, он не знает, что мне известно. Думает, я обычный игрок, связной между ними и шаманом. Немного послушаю, буду постоянно скринить. И передам информацию вам…

– Нет, – тон Джуна был категоричен. – Ты уйдешь оттуда. Пока ничего не случилось, пока ничего не узнала – выйдешь из клана. Мы сами разберемся. И шаман к ним не пойдет.

– Знаю, Ксантис сказал. Постой здесь, – ему нужно было предложить хотя бы салфетку. Чем больше он говорил, тем сильнее расходились трещины. Смочив в воде кусочек ткани, Сайя вернулась в коридорчик и протянула его Джуну. – У тебя кровь.

– Сам знаю, – Джун прижал салфетку к кровившим губам, которые все никак не хотели заживать. – Есть клей?

– Что случилось? – крикнула Сайя из ванной, разыскивая на полках тюбик. – Обветрились?

– Типа того, – пробормотал Джун, разглядывая алую салфетку. Что бы сделать с этим ртом, чтобы избавиться от вечной проблемы с ранами? Синора вернулась с клеем. Джун еще раз прошелся салфеткой по губам и растер вязкую горечь, залепляя трещины. – Ну так что, мы договорились?

– Извини, – одного взгляда хватило, чтобы понять, что ни о чем они не договорились. Сайя забрала у него тюбик и неловко повертела крышку, открывая и закрывая обратно, пока не заклеила себе все пальцы. Джун ждал продолжения, подавляя глухое отчаяние: ему никак нельзя свалиться перед ней с приступом жара. Девушка поджала губу и упрямо добавила: – Такого случая больше не будет. Я буду осторожна, обещаю…

Джун будто со стороны наблюдал, как его руки опускаются на ее плечи, сдавливают их, как он сам склоняется над Синорой, так близко, что их губы почти соприкоснулись. Преграда встала между ними, он сдернул очки с ее носа и заглянул в огромные карие глаза, увидел себя в них. Хотел встряхнуть, отругать, но что-то у него пошло вкривь.

Время остановилось. Он смотрел на нее, она смотрела на него. Джун медленно провел пальцем по кончикам ее ресниц, так невесомо, что она ничего не почувствовала.

– Красиво, – шепнул он. Внешний край ее глаз был будто прикрыт бахромой, и это выглядело необычно. Сайя раскрыла глаза еще шире и перевела взгляд на его губы. Джун рвано выдохнул, и она ощутила запах крови. И ей вдруг захотелось провести по ним языком так же, как это делал он. Достаточно было придвинуться на несколько миллиметров, и их губы соприкоснулись бы. Она смогла бы почувствовать их вкус.

Джун резко оттолкнул ее и отвернулся. Сайя заморгала, приходя в себя.

– Прости, – произнесли они одновременно.

– Не планировал… так, – глухо добавил Джун. Глубоко вдохнул, поднял голову вверх. Его сердце вытворяло что-то странное, гарцуя по всему телу. Било в живот, в следующий момент грохотало в ушах, стучало в горле, перекрывая дыхание. Пульс он ощущал даже в пятках и на кончиках пальцев. Но жара не было. На лбу выступила испарина, но он был прохладным. В голове все перемешалось, но терять сознание он и близко не собирался. И он безумно жалел, что не склонился ниже, не дотронулся до ее рта. – Что ты со мной сделала, Синора?

Сайя стояла за его спиной, ошеломленно прижав пальцы к губам. На растерянный вопрос Джуна лишь подняла глаза на широкую спину. Они чуть было не поцеловались. Она и Джун. Хоён с глазами цвета неба Нарсама, телом воина и языком портового грузчика. И неизвестно куда делись все мысли, стоило ему заглянуть ей в лицо и окутать своим запахом.

– Кто же ты? – шепнула она.

– Неужели не знаешь? – так же тихо спросил Джун. – Я прошу прощения за все. Что сделал тебе вольно или невольно.

– Думаю, тебе лучше уйти, – через силу выговорила она. Еще не хватало выставить напоказ свои нежные чувства к этому человеку. Потому что он внезапно показал свою ранимость. Лучше бы она сохла по Райеру, как делают все в школе.

Джун постоял немного, кивнул и выскользнул за дверь. Сайя села на голый пол прямо в прихожей, не в силах оторвать глаз от двери, пальцы – от губ.

Забыв, что его не должны видеть, Джун на автомате остановился у лифта, нажал