Она услышала треск где-то совсем рядом и почувствовала, как сначала медленно, затем быстрее огромная масса накрывает ее сверху. Она посмотрела на лицо Ретта. Оно было так близко, затем так далеко и совсем исчезло. Лодка перевернулась, и оба они оказались в ледяной воде.

Она и не подозревала, что бывает такая холодная вода. Сверху лил холодный ливень, и лед сжимал ее конечности. Зубы непроизвольно застучали, дрожь отдавалась в голове с ужасной силой. Она ничего не осознавала, кроме того, что все ее тело парализовано от холода. Но она продолжала двигаться, поднимаясь и опускаясь на волнах и уцепившись за какие-то обломки.

«Я гибну. О Бог, не дай мне умереть. Я хочу жить».

— Скарлетт! Этот звук раздался в ее голове громче, чем шум воды и трескотня зубов.

Он сразу дошел до ее сознания.

— Скарлетт!!! Она знала. Это был голос Ретта. Она почувствовала его руку, крепко сжимающую ее тело. Но где он? Вода заливала ей глаза. Она пыталась что-то закричать, но вода залилась в рот. Челюсти отказывались двигаться.

— Ретт, — проговорила она.

— Слава Богу.

Его голос был совсем рядом. Сзади. Ее сознание начало возвращаться к ней.

— Ретт, — снова повторила она.

— Слушай внимательно, дорогая. Ты никогда в жизни меня не слушала.

У нас есть всего один шанс. Естественно, мы им воспользуемся. Лодка рядом где-то. Я держу канат. Это значит, что нам предстоит поднырнуть под нее, и тогда мы будем в относительной безопасности. Ты все поняла?

— Нет! — вырвалось у нее.

Нырнуть для нее было все равно, что утонуть. Если она нырнет, она уже никогда не вынырнет. Паника охватила ее. Перехватило дыхание. Ей хотелось схватиться за Ретта сильно-сильно и плакать, плакать, плакать…

«Хватит! — слова прозвучали отчетливо. Причем ее же голосом. Это спасет ее. — Ты никогда не спасешься, если будешь вести себя, как идиотка».

— Что д-д-де-е-е-ла-ать? — стучали ее зубы.

— Я считаю до трех, и ныряем. Все будет в порядке. Ты готова?

Не дождавшись ответа, он стал считать:

— Раз… два…

Скарлетт набрала воздуха. Затем ее куда-то утащило под воду. На несколько секунд. Вынырнув, она жадно стала глотать воздух.

— Я держал тебя, ты бы не утонула. Ты вцепилась в меня так, что я чуть сам не утонул.

Ретт показал ей, за что держаться. Руки ее были каменными. Она стала их растирать.

— Вот-вот. Растирай. Но не забывай держаться. Я должен оставить тебя ненадолго. Не паникуй. Я недолго. Я должен нырнуть обратно и отрезать весь такелаж, который может утянуть нас на дно. И не пугайся, когда кто-то схватит тебя за ногу. Это буду я. Лишнюю одежду и обувь тоже придется сбросить. Держись. Я скоро.

Казалось, это продлится вечно.

Скарлетт пока осматривалась по сторонам. Не так уж и плохо. Если бы не холод. Перевернутая лодка служила прекрасной крышей и спасала от дождя. Да и шторм казался не таким страшным, хотя лодку и бросало вверхвниз. Но она не видела этих страшных огромных волн.

Она почувствовала, как Ретт прикоснулся к ее левой ноге. Значит, она еще не совсем отморожена. Скарлетт первый раз легко вздохнула. Скарлетт почувствовала движение ножа, а затем огромный груз отвалился от ее ног, и плечи вылезли из воды. Ретт вынырнул из воды, и от неожиданности она чуть не выпустила из рук поручень.

— Как поживаешь? — спросил Ретт. Его голос показался ей криком.

— Тс-с. Не так громко.

— Как дела? — спросил он тихо.

— Замерзла, как собака, если тебе это интересно.

— Да, вода холодная. Но бывает еще холоднее. Если бы ты была в Северной Атлантике…

— Ретт Батлер, если ты мне будешь рассказывать свои военные приключения… я тебя утоплю!

Они засмеялись, и от этого смеха стало как бы теплее. Но Скарлетт продолжала сердиться.

— Как ты можешь смеяться в таком положении. Совеем не смешно болтаться в холодной воде посреди шторма!

— Когда дела так плохи, что хуже некуда, остается только смеяться. Это спасает от сумасшествия, и зубы не так стучат от страха.

Ее раздражало все, что он говорил. Самое главное, что он был прав. Зубы перестали стучать, когда мысли о близкой смерти улетучились из ее головы.

— Сейчас я хочу разрезать тесемки твоего корсета, чтобы тебе дышалось свободнее. Не двигайся, а то порежу тебя.

Было что-то интимно-возбуждающее в его движениях. Прошли годы с тех пор, когда в последний раз ее тела касалась его рука.

— Ну вот, дыши глубоко, — сказал Ретт, сняв с нее корсет. — Женщины совсем разучились дышать в своих одеждах, а из этих тесемок мы сделаем чтонибудь, что поддерживало бы нас на плаву. Я закончу и сделаю тебе массаж. Дыши глубже. Я заставлю кровь в тебе бегать быстрее.

Скарлетт пыталась делать, что говорил Ретт, но руки у нее еле двигались. Было гораздо проще повиснуть на висюльках, которые смастерил Ретт, и качаться вместе с волнами. Ей так захотелось спать. «Почему Ретт там что-то тараторит? Почему он так настаивает, чтобы я массировала свои руки?»

— Скарлетт! — донеслось до нее отчетливо. — Скарлетт! Тебе нельзя спать. Нужно двигаться. Ударь меня, если хочешь, только двигайся.

Ретт стал яростно массировать ее руки и плечи. Он делал это так сильно и грубо, что Скарлетт тряслась, как погремушка.

— Хватит, мне больно.

Ее голос был очень слабым, как мяуканье котенка. Скарлетт закрыла глаза, и темнота навалилась на нее. Она не чувствовала холода, была только усталость и страстное желание уснуть.

Не говоря ни слова, Ретт стал хлестать ее по щекам, да так сильно, что она ударилась головой о деревянный борт. Скарлетт сразу проснулась, злая и потрясенная.

— Ты что, с ума сошел! Вот выберемся, ты получишь свое. Вот увидишь!

— Так-то лучше, — спокойно проговорил Ретт. — Дай сюда свои руки. Я помассирую.

— Обойдешься! Я оставлю их при себе. Чего и тебе желаю. Ты мне чуть кости не переломал.

— Выбирай: либо я их буду ломать, либо их съест краб. Послушай, если не греться, то можно умереть, Я знаю, ты хочешь спать, но это сон смерти.

И если даже мне придется тебя избить до синяков, я не позволю тебе умереть.

Шевелись, двигайся, говори. Мне плевать, что ты говоришь. Только говори.

Пой мне песни русалки, и я буду знать, что ты жива.

Скарлетт снова очнулась.

— Ты намерен выбраться отсюда? — спросила она безнадежно. Она потерла ногу об ногу.

— Конечно.

— Как?

— Течение несет нас к берегу. Прилив нас принесет туда, откуда мы стартовали.