– Эйдин не должен был тебе говорить, – краснея и пряча лицо, сказала Анна.

Джон бережно заставил ее поднять голову.

– Да, я знаю. Он нечаянно проболтался, у него просто вырвалось. Никто никогда для меня ничего подобного не делал. Спасибо тебе.

– Не за что, – застенчиво прошептала она.

– Почему ты не хотела, чтоб я знал?

Анна принялась лихорадочно подыскивать правдоподобное объяснение.

– Потому что… Я подумала: вдруг ничего не будет найдено в твое оправдание? Не хотелось разочаровывать тебя понапрасну.

Броуди улыбнулся и покачал головой:

– Я тебе не верю, милая Энни. Ты мне не сказала, потому что боялась – вдруг я подумаю, что ты ко мне неравнодушна? Ведь так оно и есть, верно?

Не успела она ответить, как он снова ее поцеловал, и тогда уж ей стало не до разговоров. Но в конце концов, продолжая прижиматься к нему всем телом, она оторвалась от его губ и сказала:

– Я тебе не говорила, потому что боялась, что ты не упустишь случая воспользоваться таким преимуществом. Как видишь, я была права.

Ему удалось возобновить и продолжить свой поцелуй, затянувшийся до бесконечности, и это ощущение показалось ей таким прекрасным, правильным, гармоничным и цельным, что последние сомнения развеялись у нее в душе. Она отдалась ему телом и душой без сожаления.

Они вместе вздрогнули и обернулись, когда раздался громкий стук в дверь. За цветным стеклом виднелся солидный черный силуэт викария.

– Преподобный Бьюри! – шепотом простонала Анна, высвобождаясь из объятий. Броуди выругался.

– Мы еще не закончили.

Они стояли прямо напротив двери стенного шкафа. Не успела Анна даже рот раскрыть, как Броуди распахнул эту дверь и затащил ее внутрь.

– Что ты делаешь?

– Ш-ш-ш…

Через секунду они услыхали голос горничной, приветствующей викария, а затем звук ее шагов: оставив гостя в холле, она отправилась доложить хозяйке о его приходе. Анна стояла молча, затаив дыхание и боясь шевельнуться.

– О, преподобный Бьюри, вот и вы, – заворковала тетя Шарлотта.

Между тем Броуди принялся медленно и неторопливо расстегивать платье Анны. Она тихо ахнула, пораженная таким черным коварством, и вцепилась ногтями ему в запястья.

– Моя племянница спустится через минуту. Разве Делия не взяла у вас шляпу?

Анна похолодела от страха. Броуди уже расстегнул все платье сверху донизу и теперь принялся за крючки корсета. А что, если тетя Шарлотта захочет положить шляпу викария в стенной шкаф?

– Мы надеялись, что сэр Томас сможет к нам присоединиться, но он не вполне…

Броуди в нетерпении разорвал на ней сорочку, заглушив ее испуганный крик поцелуем, обжигая ласками ее обнаженную грудь. Шаги удалились в малую гостиную – в ту самую комнату, к стене которой с обратной стороны была прижата спина Анны.

– Повернись кругом.

Колени у нее дрожали и вовсе не из страха быть обнаруженной.

– Что?

– Повернись, – скомандовал он громче.

Сквозь стену ей был явственно слышен суховатый смешок викария и голос тетушки, предлагающий ему шерри. Броуди повернул ее спиной к себе и прежде, чем она успела хоть что-то сообразить, запустил обе руки ей под юбки, задирая их кверху до самой талии.

– О мой бог, – простонала Анна, хватаясь обеими руками за крючки для одежды у себя над головой.

– Я знал, что ты меня хочешь, Энни, – пробормотал Броуди, осыпая поцелуями ее шею.

Было слышно, как викарий рассуждает о намеченной на следующую неделю благотворительной распродаже.

– Зачем ты это делаешь? – отчаянным шепотом спросила Анна.

Шорох нижних юбок и обручей кринолина, с которыми он продолжал возиться, казался ей ужасающе громким.

– Потому что ты сводишь меня с ума. Я все время только о тебе и думаю, не могу не распускать руки, когда ты рядом. Раздвинь ноги.

– Выродок! – прошипела Анна прямо в стену, но покорно сделала то, что он просил. – О… о!

– Тихо, – предупредил. Броуди, тяжело дыша и с трудом удерживаясь от смеха. – Нехорошо получится, если они услышат нас сейчас.

Сквозь стену было слышно, как тетя Шарлотта предлагает использовать свой сад на заднем дворе для августовского чаепития членов женского церковного хора.

– Я тебя ненавижу, Джон Броуди! – чуть не плача, сказала Анна.

– Нет, неправда, я тебе нравлюсь. И тебе нравится вот это, признайся.

– Я тебя терпеть не могу и не выношу того, что ты… Ай!

– Анна! Анна?

Анна опять застыла, услыхав зов тетушки, а вот Броуди и не подумал останавливаться.

– Делия, поднимитесь наверх и посмотрите, где моя племянница.

– Да, мэм.

– Повернись и поцелуй меня, Энни.

– Так вот зачем ты вернулся домой! – проговорила она, задыхаясь. – Совсем не для того, чтобы меня поблагодарить, а просто…

– Поцелуй меня.

Анна выполнила и эту его просьбу.

Словно в тумане, они расслышали шаги горничной.

– Перестань упираться, Энни, дай себе волю, – сказал Броуди, хотя связная речь давалась ему с трудом. – Я могу продержаться гораздо дольше, чем ты.

Никогда раньше ему не приходилось так бессовестно лгать, но Анна об этом не догадывалась.

– Ну давай же, – уговаривал он, настойчиво и нежно лаская ее ладонью, а потом одним пальцем, – не сопротивляйся, милая моя.

Она решила последовать его совету, но тело уже не подчинялось ей. Анна оцепенела, беспомощно всхлипывая, а когда из ее груди вырвался крик, Броуди едва успел зажать ей рот рукой. Сама не понимая, что делает, она вцепилась зубами ему в ладонь, и эта внезапная боль подстегнула его. Он заглушил свой собственный крик, зарывшись лицом ей в волосы и тесно прижимая ее к себе.

– …в спальне ее нет, мэм, и Джудит тоже ее не видела.

Броуди повернул Анну лицом к себе и крепко обнял, тяжело дыша и целуя ее.

– Разве ты не прогнала Джудит? – спросил он с упреком, когда смог заговорить.

Ее нежная, атласная кожа покрылась влагой, волосы рассыпались по плечам. Она молчала.

– Ты что, обиделась? Я сделал тебе больно?

Анна ничего не ответила, но, как ему показалось, покачала головой.

– Не злись на меня, Энни, я ничего не мог с собой поделать. Я больше так не буду, честное слово.

Оба прекрасно знали, что это неправда. Броуди помог ей натянуть платье, общими усилиями они нащупали и застегнули пуговицы. Снаружи больше не было слышно голосов. Очевидно, тетя Шарлотта повела викария в столовую.