Во время турне меня беспокоило барабанное соло Питера, которое он с самого начала хотел исполнить. В идеальной ситуации оно было бы частью обычного концерта — во времена Alive! ни один концерт не обходился без барабанного соло. Оглядываясь назад, я не очень понимал, зачем оно вообще было нужно, но это уже стало традицией. Тем временем способности Питера значительно ухудшились. Но поскольку он очень хотел сыграть соло, и это было частью традиции, Джин согласился помочь ему с этим. К счастью, в 1990-х технологии развились настолько, что можно было лупить палкой по консервной банке и получить мощный взрывной звук, если использовать достаточное количество спецэффектов. Именно так мы и поступили. Мы установили и подключили датчики на барабанах Питера таким образом, что, когда он ударял по ним, они активировали заранее записанный звук барабана. Несмотря на то, что в 1970-х Питер был феноменальным музыкантом, сейчас он был лишь тенью самого себя. Во время турне он бил по барабанам так, будто боялся, что у него отвалятся руки, если он приложит хоть какое-то значимое усилие. Он жаловался мне на боль в руках. Сила удара по барабанам определяла работу датчиков, но, к счастью, их можно было настроить на любой уровень чувствительности. Мы шутили, что Питер мог сыграть соло с завязанными глазами. Услышав за спиной оглушающий грохот, я оборачивался и видел, как Питер едва двигает барабанными палочками. Но мы хотели добиться успеха, и нам это удалось в течение некоторого времени.

Затем появилась Джиджи — ревностная христианка, которая раньше занималась танцами, и я не про «Лебединое озеро». После встречи с ней Питер резко поменялся. Он напомнил мне маленького зверька: когда он боится, то ведет себя скромно, но почувствовав себя в безопасности, тут же начинает показывать свои зубы. Питер ухватился за Джиджи и начал дистанцироваться от всех остальных.

Несмотря на то, что они с Джиджи исповедовали глубокую любовь к Богу, окружающим они явно не желали ничего, кроме боли и страданий. Как-то раз я позвонил Питеру в номер, но трубку взяла она. «Чего надо?» — «Позовите Питера». — «Зачем он тебе нужен?» Просто передай ему чертову трубку. В конце концов, ты ведь гость, а ведешь себя как вахтерша.

В определенный момент турне мы были так богаты, что сами могли печатать деньги. Все концерты распродавалась как горячие пирожки, и мы продолжали добавлять в расписание новые шоу. Мы жили удивительной жизнью, летая на большом частном самолете со стюардессой, и останавливались в красивых отелях — мы были на вершине мира. Питер и Эйс получали миллионы долларов, а ведь они не заработали и гроша за те двадцать лет, что провели за бортом группы. До воссоединения у них не было ровным счетом ничего. Стоило их бумажникам потолстеть, как они изменились. Питер заставлял Дока печатать многостраничные руководства и рассылать их в каждый отель. Руководство включало свод замысловатых правил: если Питер вывешивал на дверь табличку с одним символом, то сотрудники могли войти и пылесосить, но при этом им нельзя было касаться окон; другой знак говорил о том, что они могли проветривать комнату, но им нельзя было трогать полотенца; его комната должна была располагаться на определенном расстоянии от лифтов и к тому же не слишком высоко; определенные окна он велел занавешивать фольгой. Он что, серьезно? Я это слышу от парня, который в прошлом году впервые побывал в «Старбаксе»! Однажды днем я услышал крики и грохот, доносившиеся из коридора. Я открыл дверь своего гостиничного номера и увидел, как Док бежал к номеру Питера и Джиджи. Тарелки вылетали из комнаты и разбивались о противоположную стену коридора. «Что случилось?!» — воскликнул Док. «Они не убрали мою комнату!» — заорал Питер. «Но Питер, ты сам вывесил этот знак на двери, который запрещает им входить».

Группа потихоньку пошла трещинами. Эйс умудрялся несколько раз вырубиться, пока наносил свой грим, — просто падал на стул с кистью, которая чуть ли не торчала у него из глаза. Его увлечение различными нелегальными веществами снова вышло из-под контроля. Он шел на всевозможные хитрости — ему даже удалось получить неглубокое огнестрельное ранение в Далласе, чтобы затем раздобыть рецепты, по которым можно было получить море наркотиков. В таких случаях Док бил тревогу и предупреждал врачей, чтобы те не давали ему обезболивающие. Как говорил Док: «Эйс обладает силой воли червяка».

Это очень расстраивало. Гастроли задумывались как праздник для четырех парней, но вместо этого они превратились в пытку. Нелегкой задачей было просто проконтролировать, что Питер и Эйс вышли из своих комнат и добрались до места проведения концерта. Пока я путешествовал с одним чемоданом, у Эйса было целых семнадцать сумок, одна из которых весила более ста фунтов. В ней лежали провода и проектор, который он использовал у себя в номере, чтобы проецировать на стену клип, в котором лицо Элвиса и его лицо постоянно перетекали друг в друга.

За Эйсом увязалась пара странных подружек. Одной нравилось ходить между рядами с блокнотом и делать заметки. По всей видимости, она проверяла, как хорошо было слышно Эйса. Другую, судя по всему, где-то подстрелили, потому что свое сиденье она запачкала кровью. Она была в такой плохой форме, что мы послали доктора в гримерку Эйса, чтобы осмотреть ее. «На вашем месте, — сказал нам доктор, — я бы поостерегся путешествовать с ней, потому что ей недолго осталось». Док уладил эту ситуацию, и я больше никогда не видел ее во время турне.

Не стоит и говорить, что Док все больше и больше злился на Питера и Эйса. «Вам найдут замену, — сообщил он им. — Я не археолог, я здесь не для того, чтобы сохранить прошлое. Я здесь, чтобы наш проект двигался вперед и рос. Если будете мешать, вам придется уйти. Упустить эту возможность будет главной ошибкой в вашей жизни. Вам подарили второй шанс, так почему бы просто не воспользоваться им?» Они ненавидели Дока за его речи, но и ему самому осточертело тащить их на себе и мотивировать заниматься базовыми вещами, которые были необходимы для существования группы.

Однако когда дела ухудшились, большую часть последствий пришлось расхлебывать Томми Тейеру, который в течение шести месяцев был тур-менеджером во время первого года наших гастролей. Томми тратил 90 процентов своего времени и энергии, разбираясь с совершенно лишними вещами: улаживал проблемы, когда Питер или Эйс пропускали свой рейс или не приходили вовремя к машинам; следил, чтобы персонал гостиницы не снимал в фольгу с окон Питера. Эйс был хроническим тормозом и всегда с опозданием выходил из своего гостиничного номера, когда нам нужно было добраться до места проведения шоу или до аэропорта. Какое-то время Томми просто-напросто врал ему о времени отъезда (передвигая его на час раньше), чтобы Эйс появлялся вовремя. Но когда он узнал об этом, то был вне себя от ярости.

В определенный момент до Томми наконец-то дошло. Он признал, как сильно ошибался, когда называл нас с Джином жадными людьми от бизнеса, а Эйса и Питера — рок-н-ролльщиками. Если вы некомпетентны, ненадежны или ленивы, это не сделает из вас рок-н-ролльщика. Вы просто некомпетентные, ненадежные лентяи, только и всего. По словам Томми, Эйс был теперь «гребаным неудачником».

В начале 1997 года мы прилетели в Японию, где нас чествовали как героев. Огромные толпы фанатов поджидали нас везде, где бы мы ни появлялись. Между концертами мы путешествовали на скоростном поезде. Однажды днем мы сели в поезд, и его облепила огромная толпа — подростки собрались на станции, чтобы увидеть нас. Мы шли через станцию в окружении охранников и когда прибыли на платформу, ее тоже заполнили фанаты. Это было невероятно — меня вновь охватило чувство восторга. Каждый день мы должны благодарить Бога, в которого верим, за то, что происходит в нашей жизни. И тут Питер повернулся ко мне и сказал: «Я задолбался вкалывать как проклятый».