почти у цели, но вдруг, ее будто кто — то обхватил за правую ногу и не пускает. В панике девушка кричит во все горло, звук ее ужаса эхом отдается от стен, возвращаясь к хозяйке. Через минуту пришло осознание, что она все — таки одна в комнате, просто ее что-то держит, не дает ступить и шагу. Странно! Дернула ногой, которая застряла на месте, и услышала бряцание металла. Озноб моментально прошелся от ушей до пят. Она в ловушке!

Мельникова дрожащими руками, нервно ощупывает стенки в поисках выключателя, и через пару минут ее место заключения осветилось ярким светом.

— Это шутка такая? — От страха голос дрожит, — что все это значит? — Паника начала разрастаться по ее сознанию, она ясно видит, что ее правая нога окольцована толстым обручем, из которого протягивается плотная железная цепь, мешающая ей передвигаться. — Помогите — начала кричать девушка, и стучать своими слабенькими кулачками по стенке, в надежде, что ее услышат и придут на помощь.

Отбив себе руки и запыхавшись от усталости, Агата поняла, что все ее попытки достучаться до кого — нибудь просто бесполезны, она села на край кровати и обхватила голову руками. Что же ей делать? Чего ждать впереди?

Девушка от безысходности своего положения, вернулась на кровать, свернулась клубочком, ей осталось только ждать своей участи.

— Я смотрю, моя женщина, уже освоилась — выдрал ее из дремоты голос Антона, — ну как тебе?

Агата с быстротой молнии спрыгнула с кровати и кинулась на Васильева

— Выпусти меня — закричала ему в лицо приближаясь к мужчине, — у тебя будут неприятности — сейчас она врежет ублюдку, посмевшему ее так унизить. Поднимает руку замахивается, в это время Антон делает всего лишь один шаг назад. Цепь на ее ноге натягивается и не дает ей приблизиться к Васильеву, а рука останавливается ровно в сантиметре от его лица. — Ублюдок — рычит она — освободил меня, быстро — командует девушка.

— Ай, яй — яй — Антон делает жалостливые глазки, качает головой. — Агата, — укоризненно машет ей указательным пальцем перед лицом — ты сама захотела быть моей, вот так я поступаю с женщинами, моими женщинами. — Он ухмыляется. — Тебе не понравилось?

Только сейчас Агата отметила, что Васильев не такой как обычно. Пустой, стеклянный взгляд, каменное выражение лица, даже мимика не доносила его настоящих эмоций. Пришло осознание, что девушка боится такого Антона.

— Не понравилось — вся спесь сама рассыпалась словно пепел, она насторожилась, поняла, что нужно менять тактику.

— Я что пришел — Антон заулыбался, но снова в его глазах стояла пустота. — Новый год ведь, я принес нам шампанское, сейчас будут пускать фейерверки, давай смотреть.

Агате пришлось подчиниться, в данный момент ей управлял страх перед этим не понятным ей мужчиной, как же она ошибалась, считая, что знает его, что сможет им управлять, что достигла цели.

И вот теперь, она стоит у большого панорамного окна, с бокалом дорогого шипучего напитка, смотрит на разливающиеся в небе яркие фонтаны огней. Тяжелая рука мужчины, о котором она мечтала, лежит на ее плечах, только почему сердце замирает от ужаса, когда тот сжимает своей ладонью ее предплечье, а его смех, раздающийся в комнате обдает ее внутренности холодом страха.

— Меня будут искать — прошептала она, утешая себя, — будут искать.

— Агатка — напускная веселость Васильева бросалась в глаза, раздражая девушку — я, кстати, позвонил Евгению Львовичу, предупредил, что ты у меня, и останешься на все праздники.

— И что он сказал? — Агата помнила разговор с отцом, тот обещал лишить ее всех благ, если она снова начнет мешать жить Васильевым.

— Обрадовался — Антон еще крепче сжал ее плечо — пожелал нам приятно провести время.

— Не кричал? И не требовал, чтобы я вернулась домой?

— Не переживай — с той же противной улыбочкой он повернулся к ней — я его убедил, что у нас все нормально.

— Нормально? — захотелось снова возмутиться, наорать на этого бесчувственного монстра, смотрящего на нее ровным, ничего не говорящим взглядом.

— Нормально. — Антон переместил руку с ее плеча на затылок, удерживая голову Мельниковой, чтобы она не смогла отвести взгляд от его лица. — Как новый год встретишь, так его и проведешь, знаешь об этом?

Агата с трудом проглотила комок, вставший в горле и медленно кивнула, боясь отвести взгляд, от прожигающих ее льдинок.

— Сейчас у тебя будет возможность стать моей принцессой. — Голос Васильева завораживал, легкая хрипотца проходила по телу колющими мурашками. — Ты хочешь стать моей принцессой?

— Хочу — выдохнула Агата, ощущая себя зверьком, попавшим под гипноз удава, и первое кольцо для удушения жертвы, уже было перекинуто через ее тело.

Васильев резко опустил девушку, та от неожиданности упала на колени, и уперлась ладошками в ворс ковра, лежащего на полу. Она успела заметить, как парень покинул эту комнату, а через две минуты послышалось как где — то скрипнула дверь, и он прошел внутрь, вернулся.

— Садись, — скомандовал обманчиво нежным тоном, махнув головой на кровать. — Вот — Агата увидела в его руке бирюзовую босоножку.

— Для чего это?

— Знаешь сказку про Золушку? — Антон приближался к Агате — Все знают эту сказку. — Не дождавшись ответа продолжил парень.

— К чему ты мне все это говоришь? — не выдержала напряжения, один холодный взгляд мужчины напрягал все ее нервы, этого было достаточно чтобы понять, Антон готов покарать брюнетку в любой момент, за все ее прегрешения.

— Ты разве не помнишь? Если туфелька будет тебе по размеру, я должен буду взять тебя в жены.

— Ты совсем больной? — Агата уставилась на парня, тот криво усмехался, не сводя с нее пристального взгляда. — Я не буду мерить эту безвкусицу. Не люблю бирюзовый цвет.

— А я не спрашиваю, какой твой любимый цвет. Я сказал одеть. — Рявкнул на нее Васильев, схватил за волосы, она даже понять ничего не успела, мужчина потянул девушку к кровати.

Агата не сдержалась, слезы боли покатились по ее щекам.

— Ты сумасшедший — сейчас она поняла, что Васильев напоминает ей безумца, — больной на голову.

— Как и ты, милая — снова голос мужчины зазвучал нежно, она знала, что это обман, Васильева подменили, он стал жестоким деспотом, и сейчас открыто издевается над ней. — Как и ты — мужчина только что вырывавший ей волосы, принялся гладить ее по голове. — Давай — спокойный тон, звучал в тишине угрожающе, Мельникова сжалась, на душе стало жутко, сердце под ребрами тряслось от страха. — Надевай.

Агата послушно выставила ступню вперед и всунула ее в обувь. Антон присел перед