Как там душман на полу? Ага, пока валяется бездвижно. А если очухается… ведь можно его кинжалом… того… пырнуть. Дрогнет ли рука? Решится ли она? Ведь это убийство человека.

Решится, вдруг поняла она. И ничего не дрогнет. Потому что не человек это. И даже не зверь. А гораздо хуже.

Пока же она разрезала путы на Женькиных ногах. Очень быстро и очень ловко. Потом проделала все то же самое с Сашкой — сначала руки, потом ноги. Ага, а как их теперь в сознание приводить?

Водичка в этом доме есть, интересно? О, есть! На столе, в духе заседаний Верховного Совета народных депутатов, стоял, правда, не графин, а кувшин, но с водой.

В голове сама собой всплыла картина: маньяк людей помучит, утомится, отопьет прохладной водицы и с новыми силами за пытки принимается… Бр-р-р! А ведь наверняка так оно тут все и происходило.

Обхватив довольно тяжелый кувшин обеими руками, Элка опустила его на пол, рядом с Сашкой. Отлив немного воды в ладошку, она осторожно, стараясь не касаться ран на лице телохранителя, умыла его. Не помогло. Пришлось поднять посудину и тонкой струйкой лить ее на разбитую физиономию парню.

Господи, спасибо, миленький! Саша застонал, повернул голову, пытаясь увернуться от холодной жидкости. Так, этот пусть потихоньку очухивается, приступим к реанимации второго охранника.

Элка опять схватила ставший чуть более легким кувшин и, уже не размениваясь на омовение лиц, принялась лить воду прямо на затылок свисающего со стула Женьки.

Вода стекала, размывая розовые подтеки по груди парня, но Женька все никак не подавал признаков жизни. Ёлке стало страшно: а вдруг…

— Женечка…

Она присела перед маленьким телохранителем и заглянула ему в лицо. Веки парня подрагивали. Ох, похоже, что живой.

— Женечка, очнись, ну пожалуйста. Жень, это я, Ёлка, ну миленький, ну пожалуйста…

Парень так неожиданно распахнул глаза, что Элка аж взвизгнула! Женька смотрел на нее абсолютно осмысленным взглядом.

— Слышь, я ж тебя сейчас чуть не убил. Я думал, что это мудак наш сдуру передо мной присел. А мне глаза не открыть, я же типа дохлый. Чувствую, руки-ноги свободны и приготовился на звук бить. Еще секунда — и я бы тебя вырубил. Это хорошо, что ты голос подала. — Он говорил слишком внятно и рассудительно для полумертвого.

— Ага, а подумать о том, на хрена ему было тебя развязывать, нельзя было? — по-идиотски улыбаясь, спросила его Ёлка. — Если тебя освободили — значит, это свои на помощь подошли! Ты встать можешь? Помочь?

Женька кивнул — и девушка, насколько хватило сил, подхватила шатающееся тело. Ага, вроде сам стоит. Можно отпускать.

— У нас тут Шурик тоже глаза не открывает. — Убедившись, что парень может держаться на ногах без посторонней помощи, Ёлка отпустила его и метнулась к лежащему на полу Терминатору.

Тот дышал, приоткрыв рот. Тяжело, но дышал. И постанывал.

— Саня, вставай, — бодренько велел умирающему товарищу Женька. — Это красота наша.

— Да я уже понял, — прохрипел с пола Шурик. — Глаза не открываются. Сейчас, уже все, почти встал…

И он пошевелил затекшими руками, разгоняя застоявшуюся кровь. Сначала конечности слушались плохо, но Сашка упорно пытался двигаться. Через пару минут он уже смог привстать.

— Ого, кто его так? — Женька аж присвистнул, разглядывая все еще бездвижного курда.

Кто-кто?.. Ну давайте поугадываем, кто ж его так. А что, по обломкам стула непонятно, что ли?

— Умница ты. Спасибо. Вот только как ты к нему незаметно подкралась — даже я ничего не услышал.

— А я не подкрадывалась. Я как с порога прыгнула, так в полете и стул прихватила, и башку этому типу сломала. У меня это случайно получилось… — И девушка, словно извиняясь, пожала плечами. — Я вообще-то в обычной жизни так не умею.

— В суде это назвали бы состоянием аффекта. Смягчающие обстоятельства. Ладно, ты лучше расскажи, как ты сюда попала. Как выбралась?

Оба мужчины уже довольно прочно стояли на ногах. Кроме порезов и сильных ушибов, серьезных ран и переломов ни у одного из них не было, передвигаться оба телохранителя могли самостоятельно. А вот у Ёлки, похоже, были сломаны ребра — в пылу побега и нападения на местного главаря она этого не заметила, но сейчас, когда нервяк чуть-чуть отпустил, бока вдруг стали нестерпимо болеть. Ладно, говорят, это не очень страшно. Заживет. Главное, свалить отсюда побыстрее.

— Э-э-л! Я тебя спрашиваю, как ты сюда попала? — не имея возможности говорить громко, Сашка попытался привлечь к себе внимание девушки не свойственным человеку шипением.

— Блин, больно… — невпопад ответила ему Ёлка, держась за бок. И тут же опомнилась: — А? Чего? Да меня это, меня Машка развязала.

Оба парня застыли памятниками изумленным конкистадорам:

— Она тут? Она живая? Где она сейчас?

— Ага, как мы и предполагали, этот моджахед ее сюда приволок и использовал по своему усмотрению. Как только она меня развязала, я тут же к вам рванула.

Мужики переглянулись:

— А сейчас она где? Кстати, а ты где переводчика потеряла? — все так же одновременно задали вопросы мужики.

— Яман спит… хотя, наверное, уже проснулся и переживает, куда я делась. А Машка бегает по деревне, внимание на себя отвлекает. Если ее, конечно, до сих пор не поймали, — самостоятельно определив степень важности вопросов, ответила Элка.

— Ладно, потом разберемся, — сказал Женя. — Валить отсюда надо.

Он взял со стола кинжал, покрутил его в руках и восхищенно присвистнул:

— Вот это вещь! Надо брать.

Он подошел к курду и тихонечко, не нажимая, провел острием по широкому ремню, к которому были присобачены ножны. Кожа расползлась под клинком, как бумага.

— Держи, Айвенго! — Евгений чуть ли не торжественно передал трофейные ножны Элке. — Кинжал потом получишь. Пока у меня побудет. Я с ним лучше управляюсь…

— Йе-е! — Коротким ударом ноги Шурик зарядил в лицо курду на полу.

— Зашевелился, с-сука, — пояснил Александр. — Вроде бы…

— Качественно попал. Надеюсь, что сдох. — Ни один мускул не дрогнул на лице Жени. — Все, ребят, пошли отсюда. Жалко, оружия никакого нету…

— Угу, — расстроенно согласилась с ним Ёлка. — Нам что, придется у моджахедов оружие отнимать?

— Похоже, что других вариантов нету! — развел руками Женька.

Первым из здания выбрался Саня: он приник глазом к щели между досками двери, не заметил ничего опасного, тихонько приоткрыл дверь, показал он жестом «Чисто!» и юркнул в узкую щель между дверью и косяком. Женька просочился за ним. Через несколько секунд раздался условный сигнал — тихий одиночный стук в дверь. Значит, можно выходить.

Стараясь не издавать никаких звуков, Элка выбралась на улицу. Ага, еще полчаса — и станет совсем темно. Вот в потемках и свалим. А пока надо Машку искать — зря они, что ли, сюда приперлись?