— О чем нам разговаривать, Егор? Все твои разговоры теперь с Лялей! Меня оставь в покое! Я ведь тебе не нужна!

Больно. Мне больно.

Стоять вот так рядом с ним. Смотреть в его глаза. Когда он так близко, и такой… Чужой.

А перед глазами та самая картина. Как он трахает сестру на нашей брачной постели! И боль накрывает с головой. Снова. С Русланом я держалась, но теперь…

— Ляля, — он кривится. — Она никто для меня, Мила. Никто. Я всегда любил и люблю только тебя.

— Правда? Именно поэтому ты трахал ее на нашей постели! В нашем доме! Поэтому ты хочешь отнять у меня все, что у меня есть! И ах да. Я забыла. Именно поэтому у нее будет от тебя ребенок!

— Мила. Ты ведь не даешь мне ни одного шанса. Я пытаюсь с тобой поговорить с тех пор, как…

— Что ты пытаешься, Егор? Я должна была ночевать на улице? Ты заблокировал мои карты. И пытаешься забрать себе салоны! Ты… Да ты просто подлец!

Со всего размаха бью бывшего мужа по щеке. Пощечина звучит оглушающе. Он дергается, но даже не пытается отстраниться.

— Бей, Мила. Бей. Я заслужил. Только вернись ко мне. Милааааааа.

— Что? Ты вообще не в себе?

Я начинаю истерически хохотать. Он сейчас что? Вот серьезно?

— Ты поил меня какой-то дрянью! Хотел зачем-то оправить в психушку!

— Никогда, Мила.

Егор выглядит удивленным. Или он хороший актер.

— Я никогда ничем тебя не травил! Я люблю тебя! Да. Да, черт возьми! Я заблокировал твои карты! Но только для того, чтобы ты вернулась! Я переживал за тебя, Мила. С ума сходил. Весь город на ноги поднял!

— Очень странная любовь делать ребенка сестре любимой жены. Тебе не кажется?

— Черт. Мила.

Я… Дергаюсь и отшатываюсь назад, впечатываясь в самую стену, когда Егор двигается на меня. Но… Он просто становится на колени. Вот здесь. В кабинке туалета!

— Прости меня, Мила. Нет. Не прощай. Я знаю, такое простит невозможно. Но я люблю тебя. Всегда. Всегда любил. Это правда. Я сам не понимаю, как это случилось. Я заехал к твоей матери. Было уже довольно поздно. А после… Черт знает. Выпил, наверное, слишком много. Проснулся с ней в постели. Но я ничего не помню с той ночи! Знаю только одно. Я никогда не хотел твою сестру. Не о чувствах сейчас. Чувства к тебе, Мила. Всегда. Только к тебе. Но Ляля, она даже простого желания мужского во мне не вызывала! Просто красивая кукла. В ней же ничего настоящего нет!

— Не прикасайся!

Дергаю ногой, когда Егор обхватывает руками мои колени.

— Не смей! Меня касаться! После всего!

— Послушай, Мила.

Егор резко поднимается, а я окончательно вжимаюсь спиной в стену. Больше отступать некуда.

— Ты всегда для меня единственная.

Наклоняется надо мной, быстро проводя по щеке пальцами. Таким привычным жестом…

— Всегда.

— Я видела, Егор. Видела, какая я единственная. До сих пор перед глазами стоит.

— Черт, Мила. Я мужчина. У нас с тобой полгода почти секса не было! Всего пару раз в месяц. И… Я знаю, это хреновое оправдание. Но я сорвался. Да, твою мать! Сорвался! Лялька пришла, вертела передо мной бедрами. Сбросила одежду. Черт. Это ведь было всего один раз. Ну, после того, как у твоей матери…

— Я не хочу ничего об этом слышать. И знать, Егор. Ты сделал свой выбор. Оставь теперь меня в покое. Говорить будешь либо с моими адвокатами, либо с моим мужем!

— С мужем? Мила! Ты сейчас серьезно? Ты и правда думаешь, что Филатов тебе настоящий муж? Перестань. Я не знаю, чего он хочет. Может, твои деньги. А, может, просто хочет закрыть старые счета. Поверь. Мужчина всегда хочет получить ту, которой когда-то не добился. Только не путай желание трахнуть с любовью.

— Ну да. Ты в этом мастер. Для тебя трахать и любить совсем разные вещи.

— Мила. Уходи от него. Он страшный человек и ты даже не представляешь, насколько. Сама подумай. Что ты о нем знаешь? Да ни черта! А вот твой отец знал. И держался от него подальше.

— Отец обращался к Руслану.

— Да. Когда речь шла о самой грязной работе. О том, за что никто бы из приличных людей не взялся. И я уверен. У него какая-т о своя игра. Он не случайно пошел на этот брак. Такие, как Филатов, любить не способны, Мила. И ты с ним не в безопасности. И… Насчет твоих салонов. Ляля попала в больницу, так что я был занят. Но документы подписал сразу же, как смог. Все салоны принадлежат тебе. Ты ничего не должна корпорации. Все кредиты списаны.

— Вот так даже? Так просто? Или на тебя надавили люди Руслана?

— Мила. Я никогда не причинил бы тебе вред. Я люблю тебя, и… И ты до сих пор моя. Признай. Признай это! У тебя ведь с ним ничего не было! Ты не могла… Даже назло мне!

— Считай, что я выслушала твои извинения. И приняла их тем, что ты вернул мне мое по праву. А сейчас наш разговор окончен. Тебе пора, Егор. И да. Я больше не хочу никого из вас видеть.

— Мила!

Он снова наклоняется над моим лицом. Резко отворачиваю голову. Не хочу, чтобы его дыхание меня пачкало.

— У нас ведь с тобой будет ребенок.

Накрывает мой живот ладонью, а я снова дергаюсь. Не могу переносить его прикосновений.

Он будто понимает и убирает руку.

— Наш ребенок такого не заслужил, Мила. Да. Я поступил как мерзавец. И я буду заглаживать свою вину перед тобой всю жизнь! Но этот ребенок наш. И он должен расти с нами обоими. Вернись ко мне, Мила. Я что угодно сделаю. Клянусь тебе. Пальцем к тебе не прикоснусь. Пока ты сама не простишь меня и не позволишь. Новый дом для нас двоих построю. Буду жить в отдельной комнате,